Вячеслав Денисов - Жестокий наезд Страница 2

Мне так и хотелось сказать – слушай, девочка, бросай ты этого жлоба к чертовой матери да обратись ко мне за помощью! Если уж так получилось, что я тебе совсем родной стал... Я расскажу тебе, где и как искать свою любовь и что нужно делать, чтобы в дальнейшем вот такие охранники частных фирм тебе голову не крутили и не измывались! Я поясню, что... Впрочем, Струге, что именно ты можешь пояснить, если свою собственную любовь нашел в тридцать шесть? И если в своей жизни столько ошибок совершил в личном плане, что хватит на десяток мужиков?

Может быть, именно поэтому и смогу объяснить!

Голова болит. Иду домой, на душе какая-то тревога. Причин несколько. Во-первых, захворал Рольф. Это мой кобель немецких кровей, всего за год превратившийся из лопоухого кутенка в доброкачественную, статную овчарку. В том, что он вырос и воспитался, мы с Сашей убедились неделю назад. До этого весь год приходилось защищать кобеля на улице. То у него «стайный» период, то – «пубертатный», то период «страха». Я уже начал подумывать о том, что эти периоды возмужания не закончатся до конца жизни. Во всяком случае – до конца его жизни. И придется мне его таскать на поводке до старости, защищая от наркоманов, ротвейлеров и метел дворников. А вчера наш с Сашей юноша приятно удивил. Саша пошла погулять на пустырь, а там, откуда ни возьмись, – три пьяных дегенерата после попойки. Конечно, мимо Саши не может пройти ни один мужик, чтобы не оглянуться вслед. Такова уж моя жена в своем обличье. Однако не каждый знает, что крутить с Сашей флирт позволено лишь мне. Она может и сумочкой по ранетке зарядить. В сумочке у нее газовый «вальтер», но она его использует лишь в виде гирьки, находящейся в ридикюле. Таковы уж женщины. Им почему-то приятней бить по голове, нежели плавно нажимать на курок.

И тут такая встреча... Одна и без оружия. Дело было на пустыре, на поляне, посреди маскирующих окрестность кустов волчьей ягоды. До дома – метров триста. Именно эти обстоятельства, видимо, и навели троих подонков на мысль поразвлечься с красивой женщиной. Когда Рольф зарычал своим лепечущим баском, жена решила сблефовать и предупредила, что отстегнет поводок. Она потом рассказывала, какой дружный хохот вызвала эта угроза. Как бы ни была воспитана собака, тем более немецкая овчарка, она органически не переваривает два типа людей. Во-первых, пьяных. Во-вторых, сумасшедших. И тогда у нее «падает планка». Удержать собаку в этом случае может лишь здоровый мужик. А уж когда собака чует, что угрожают любимой хозяйке...

В общем, Рольф озверел. Отстегнутый с поводка, он понял, что ему разрешили. Он рвал пьяниц с такой яростью, что Саша испугалась уже за них. Он гонял их по всему пустырю, как лев гоняет по саванне антилоп. Потом вернулся, и они, в роли победителей, направились домой. Потом Саша вспомнила о «вальтере», который все это время находился с ней, в кармане куртки, и о моей просьбе не ходить на пустырь без меня...

Итак, наш пес вырос, а мы этого не заметили. И сейчас он, с сухим носом и унылым видом, лежал в квартире и тяжело вздыхал. И я уже начинаю подумывать о том, что он отравился, укусив подонков на пустыре.

Это первая причина моей головной боли. Второй является то, что уголовное дело, покоящееся сейчас в моем портфеле, носит все признаки скандального. Как принято говорить в пресс-релизах начальников отдела по связям с общественностью – «просматриваются все признаки заказного убийства», так и в моем деле, далеком от «заказухи», просматриваются все признаки дела скандального. Водителем «Тойоты» был сын уважаемого в нашем городе человека. Артем Семенович Малыгин являлся отпрыском Семена Матвеевича Малыгина, заместителя председателя городской думы. Хозяином лакированного «Мерседеса», которому депутатский сын изуродовал внешний вид, – племянник начальника ГУВД Смышляева. А водителем «Лексуса» – Сергей Николаевич Басков... Впрочем, что это я так официально? Водителем «Лексуса» был известный в городе Бася, сменивший на посту «смотрящего» покойного Пастора.

Какие-то должности у них аховые. Сколько живу, столько диву даюсь. И в прокуратуре в свое время удивлялся, когда следаком лямку тянул, и сейчас. «Смотрящий», «держатель общака», «положенец», «центровой». Не должности, а какой-то дублирующий состав флота, раздолбанного японцами под Цусимой. Армада, плывущая в непонятном направлении...

Спасибо, Виктор Аркадьевич, за дело. Только у меня есть вполне обоснованные подозрения, что это дельце велел подкинуть мне Лукин, председатель Терновского областного суда. За тот месяц, что я был в Москве, мой непосредственный начальник, председатель районного суда Николаев Виктор Аркадьевич, изменился, и, как мне кажется, не в лучшую сторону. Ранее он мало обращал внимания на указания Лукина, если они не связаны с организационной деятельностью. Сейчас же я наблюдаю, как Николаев исполняет любую прихоть Лукина Игоря Матвеевича, чего бы она ни касалась. Месяц моего отсутствия не позволял мне проследить всю эволюцию таких отношений. Но особой причины для удивлений я не нахожу. Чего у Игоря Матвеевича Лукина не отнять, так это умения подминать под себя людей...

Поэтому я и не сомневаюсь, что отдать дело Малыгина мне посоветовал именно Лукин. Таких фигурантов, которые отсвечивают на каждой странице, нужно еще поискать. Каждый судья в кошмарном сне видит таких представителей сторон на процессе. А уж вспоминать фамилии тех, кого Артошка Малыгин сбил на остановке, вообще не хочется...

– Кто?

– Сашенька, это я.

Глава 2

Рольф болен, сомнений нет. А я даже не знаю, как вызывать собачью «неотложку». Саша садится за телефон и начинает обзванивать ветеринарные клиники.

Рольф по привычке лежит на кухне, хотя уже второй день ничего не ест. Однако собачья жадность, свойственная в равной степени как бродячим «метисам», так и чистокровным «немцам», заставляет его лежать там, где вкусно пахнет и можно что-нибудь украсть. Справедливости ради нужно заметить, что воспитание Рольфа не позволяет ему красть со стола или выпрашивать куски, наблюдая мутными от голода глазами за каждым пельменем, исчезающим в твоем рту. Я не виновен в том, что его глаза становятся мутными, едва он завидит что-то съестное. В эти моменты он вздыхает, как человек, потерявший близкого, и уходит в зал смотреть телевизор. После вылизывания миски просмотр телепередач занимает у нас второе место. Однако все это уходит на задний план, когда овчар слышит команду «Гулять?». Не – «Гулять!», а именно – «Гулять?». Сумасшествие от счастья – вот как это можно назвать.

Однако сегодня нам не до «Вестей», перловки с мясом и даже не до улицы. Рольф лежит в кухне, у батареи, и вздыхает, как перепивший мужик. Такое может случиться, и случается, с каждым. И ничего в этом страшного нет. Я почти уверен, что он во время гуляния с Сашей выкопал из-под снега какого-нибудь прошлогоднего воробья и... Что поделать, даже «голубая кровь» не в силах подавить волчьи инстинкты.

Саша до кого-то дозвонилась. Наверное, это кто-то из ее знакомых по банку юристов. И сейчас, если прислушаться, можно услышать, как он советует ей поступить. Женщины, юристы они, доктора наук или мойщицы посуды, всегда сделают то, что советует им близкий человек. Закон, знания и опыт уходят на задний план.

Я почесал Рольфа за ухом и направился в комнату. Сейчас вклинюсь всей своей массой в очередное уголовное тело, вынесу постановления о подготовке дела к судебному разбирательству, о его назначении... Все это приходится делать дома, потому что на работе времени нет. Так поступает каждый судья, если он волнуется за исход дела и за качество своей работы. Мы, судьи, несовершенны, как все остальные представители человечества и как закон, который управляет нашим поведением.

Я не успел как следует разместиться за компьютером, как зазвонил телефон. Он у нас спаренный. Один аппарат стоит в зале, где я и нахожусь, а второй в прихожей.

– Это по Рольфу! – крикнула из кухни Саша, однако я уже поднял трубку.

Голос не принадлежал Вадиму и тем более не мог принадлежать Насте. Хриплый, придавленный обстоятельствами голос спросил:

– Как мне услышать Антона Павловича Струге?

– Кто интересуется?

– Это Малыгин. Семен Матвеевич.

Каждый раз, когда под моим председательством рассматриваются дела с участием высокопоставленных лиц города, я попадаю под пресс. Меня поймет каждый судья. Именно по этой причине рассмотрение проступков членов семей шишек на теле городской жизни относится к особой категории. С того момента, как ты берешься за такое дело, весь мир сходится клином в той точке, где в данный момент расположен судья Струге Антон Павлович. От этого тошнит, такое внимание вызывает изжогу, а за настойчивость и нахальство порою хочется не по-судейски, а по-пацански выйти на улицу и набить морду обалдевшим от наглости скотам. Сегодняшний случай из таких. Я не успел дойти до дома, а уже звонят. И не кто-то, а заместитель председателя городской думы.