Питер Темпл - Расколотый берег Страница 2

— Ясно.

Кэшин нагнулся, поднял куртку и протянул ее бродяге.

— Ну, пошли.

— Судить таких надо! — крикнула им вдогонку миссис Хейг.

Уже в машине Дейв Ребб уверенной рукой потрепал собак по холкам. За перекрестком Кэшин съехал на обочину.

— Тебе куда? — спросил он.

Бродяга на миг задумался и ответил:

— В Кромарти.

— До Порт-Монро подброшу, — сказал Кэшин и повернул налево.

На повороте в город он остановился, вышел вместе с бродягой, открыл багажник и отдал ему скатку.

— Знаешь, куда идти? — спросил он. — Деньги есть?

— Не надо, — отозвался Ребб. — Ты ведь со мной по-людски, не то что другие.

Разворачиваясь, чтобы ехать обратно, Кэшин видел, как Ребб зашагал по дороге, а концы скатки торчали у него поперек спины. В утреннем тумане он был похож на распятого.

— Что там за драма разыгралась? — спросила Кендалл Роджерс.

— Да какая драма! Так, бродяга, — ответил Кэшин. — Ты что, решила бесплатно поработать?

— Рано встала. Да и потом, здесь теплее, — пояснила она, перебирая что-то на столе.

Кэшин приподнял откидную доску, прошел к своему месту и, не теряя времени, принялся составлять отчет.

— Ты знаешь, я подумываю, не перевестись ли куда-нибудь, — сказала Кендалл.

— Значит, мне надо почаще мыться, — отшутился Кэшин. — Могу пересесть.

— Меня уже достала опека! — продолжила она. — Я не новичок!

Кэшин оторвался от отчета. Он давно ждал такого разговора.

— А я тебя и не опекаю. Да и вообще по характеру не опекун. Можешь отдать за меня жизнь в любое время.

Повисла тишина.

— Ну ладно, — продолжил Кэшин. — Надо кое-что утрясти. С пабом, например. Ты же домой возвращаешься часов в десять вечера.

— Эти скоты Кейны меня не тронут. Я не собираюсь объяснять всем и каждому, почему позволила тебе разбираться с этим, делом.

— Почему это они тебя не тронут?

— Потому что тогда мои двоюродные братья их убьют. А после того, что случилось, они церемониться не станут. Ну как, такой ответ устраивает, ваша честь?

Он вернулся к своему отчету, но Кендалл не сводила с него глаз.

— Что? — спросил он наконец. — Что такое?

— Схожу к Синди. Яичницу с ветчиной принести?

— Ты к этой старой карге? В пятницу утром? Нет, давай я.

Она рассмеялась, и напряжение сразу исчезло.

Уже когда Кендалл дошла до двери, Кэшин окликнул ее:

— Кен, в этот раз горчички побольше. Хватит смелости попросить?

Он подошел к окну и увидел, как она направилась вдоль улицы. Глядя теперь на ее походку, Кэшину не верилось, что когда-то она была гимнасткой, в шестнадцать лет выступала за свой штат и даже получила золотую медаль. Как-то раз она сменилась с дежурства и пошла в клуб с приятелем-фотографом. Там ее узнал парень, которого она арестовала несколькими месяцами ранее. Этот парень, ученик в автомастерской, по выходным отрывался на всю катушку — пил, гулял, дрался. За парой увязались, фотографа избили до полусмерти, заперли в багажнике его же машины, и ему повезло, что он уцелел.

Кендалл увезли и насиловали до самого утра. На рассвете ее нашел какой-то мужчина, который вышел погулять с собакой. Ее жестоко изувечили: сломали бедро, руку, шесть ребер, проткнули легкое, разорвали селезенку и поджелудочную железу, свернули набок нос, скулу, выбили пять зубов, вывихнули плечо и наставили огромных синяков.

Кэшин снова занялся отчетом. Можно, конечно, обойтись и без документов, но ведь Ребб работал, а значит, платил налоги. Он набрал номер в Буринди-Даунз. Трубку долго не брали, но наконец до него донеслось:

— Алло.

— Полиция штата Виктория, детектив Кэшин, Порт-Монро. Хочу узнать об одном человеке. Он работал в Буринди-Даунз.

— Кто такой?

— Дейв Ребб.

— Когда работал?

— С девяносто четвертого по девяносто шестой год.

— Нет, уважаемый, про такого не знаем. Хозяева давно сменились, все старые бумажки выкинули.

— А Колина Бленди знаете?

— Бленди? А как же! Старый знакомый, получил пулю от Гриков и уехал в Квинсленд. Да он все равно уже умер.

— Спасибо.

Кэшин подумал, что напрасно не взял у Ребба отпечатки пальцев. Ведь был же повод, а он, видите ли, расчувствовался!

Как там выразилась миссис Хейг? Душегуб… Убийца…

Он позвонил в Кромарти и попросил к телефону знакомого следователя по уголовным делам.

— Что-то чуешь, да? — спросил Дьюис. — Ладно, я скажу там, чтобы посмотрели.

Кэшин сел, положив руки на стол. Чем-то подобным он Реббу и грозил — отпечатки пальцев, долгое ожидание в камере…

— Сэндвич принесла! — появилась на пороге Кендалл. — А уж горчицы! Она, по-моему, столовой ложкой накладывала!

Смена пошла своим чередом. Уже под самый ее конец он узнал, что Дэвида Ребба пока не обнаружили ни в одной электронной базе данных штатов и территорий. Но это еще ни о чем не говорило. Кэшин знал: бывает, за человеком тянется длиннющий хвост обвинений, а он тем не менее не проходит ни по каким базам. Он отметился на выходе, выехал на шоссе и свернул в сторону Кромарти.

Ребб прошагал уже двадцать три километра. Кэшин сбросил скорость, остановился далеко впереди, на обочине и вышел из машины.

Бродяга подошел к нему неспешно, как будто был на прогулке, остановился и замер, чуть ссутулившись, раскинув руки на своей скатке, точно на кресте.

— Дейв, мне нужны твои отпечатки, — произнес Кэшин.

— Да сказал же: я ничего не сделал.

— Мало ли что сказал, Дейв! Все так говорят. Задержим за то, что без разрешения залез в сарай.

Ребб молчал.

— Возьмем отпечатки… — продолжил Кэшин.

— Не сажайте меня, — тихо, как-то безучастно проговорил Ребб. — Не смогу я в тюрьме.

По голосу Кэшин понял, что Реббу страшно, и отметил про себя, что раньше ему было бы на это наплевать. Он подумал немного и произнес:

— Слушай, работать хочешь? Молоко там, коровы… Сумеешь?

Ребб кивнул:

— Приходилось.

— Ну так как?

— Валяй.

— В саду, на стройке?

— Сойдет. Опыт есть.

— У нас тут есть чем заняться. Сосед держит коров, а я собираюсь кое-что построить, надо участок расчистить. Поработаешь на копа?

— Да я у всяких работал.

— Вот и хорошо. Сегодня ночуешь у меня дома. Койки есть, душ тоже. А завтра начнешь разбираться, что к чему.

Они сели в машину и кинули скатку Ребба на заднее сиденье.

— Здесь что, на работу вербует полиции? — осведомился он.

— Угу, а куда мы денемся.

— А отпечатки как же?

— Ладно, я верю, что ты чист. Скажешь — дурак?

Ребб сидел и смотрел в окно.

— Сэкономил деньги налогоплательщиков, и ладно, — произнес он наконец.

Кэшин проснулся еще затемно и вспомнил, как стонал перед смертью Шейн Дейб.

Он полежал, прислушался к себе: спина, поясница, ноги — все отзывалось тупой болью. Пора было скидывать с себя уютный, теплый груз одеяла. Он сунул ноги в остывшие за ночь ботинки, вышел в коридор и через хмурую гостиную своего предка Томми Кэшина в прихожую, а потом на улицу. Снаружи было не холоднее, чем в доме, а сильный ветер с океана развеял сегодня туман.

Он помочился с веранды прямо в сорную траву — ей все равно ничего не сделается. Потом вошел в дом, потянулся как следует, ополоснул лицо, почистил зубы, натянул штаны, носки, ботинки.

Собаки, услышав знакомые звуки, уже нетерпеливо повизгивали у боковой двери. Он впустил их, и они принялись обнюхивать его, радостно виляя хвостами.

Кэшин прошел на кухню, открыл холодильник и при виде бутылок, покрытых тонким инеем, подумал, что не прочь бы сейчас выпить пивка. Но вытянул двухлитровую бутылку сока, изготовленного, если верить этикетке, из восьми разных фруктов. Из восьми, как же…

Зажав бутылку между ладонями, он сделал большой глоток. Потом снял с крючка за дверью старый дождевик, взял ружье. Едва он открыл дверь на веранду, собаки кинулись вниз по ступенькам, а оттуда помчались к задней калитке. Там они начали нетерпеливо толкаться, пока он подходил, на ходу натягивая дождевик. Калитка открылась, собаки наперегонки устремились по дорожке вперед, к деревьям, огромными прыжками перемахивая через травяные заросли, хлопая ушами, точно крыльями.

Кэшин раскрыл свою небольшую двустволку, пошарил в карманах, нашел сердечник двадцать второго калибра и пулю калибра четыреста десять, зарядил стволы. В прицел не раз попадали зайцы, он хорошо видел их — сероватых, с длинными чуткими ушами. Убивать он никого не собирался. Сообразительные, живые зверьки ему нравились. А вот завидев бегущего кролика, он изредка нажимал на курок — просто так, для забавы. Он не попал ни разу — очень уж медлил, да и разлеталась дробь не слишком широко, быстро теряла убойную силу.

Кэшин пошел дальше, закинув двустволку за спину, глядя на темные заросли деревьев и дожидаясь, когда собаки добегут до них и начнут распугивать птиц.