Ирина Горбачева - Москва-Ростов-Варшава Страница 2

– Нет, товарищ капитан. Срочно и безотлагательно. Вечером само собой.

– Ок! Тогда подходи на наше место, часам к двенадцати, захвати пару бутербродов, заодно пообедаю. Но если не смогу, не обижайся. Целую.

– Слушаюсь, командир. Целую.

Соорудив несколько бутербродов для Глеба, я позвонила Виктории.

– Вика, с добрым утром. Это Вероника Гром.

– О, Ника, ещё немного и я бы убежала.

– Викуль, а вы теперь с одиннадцати работаете? Можно к тебе подъехать?

– Опять к тётушкам собралась?

– Да тут такое дело, ты сможешь мой паспорт быстро обменять? Я, правда, ещё не знаю, поеду или нет в этом месяце.

– Приезжай, договоримся. Да, Никусь, у моего френда скоро день рождения, ты не привезёшь мне что-то такое наполеоновское?

– Уже везу. Встречаемся там же, в сквере?

– Да, по радио передали, что дождя сегодня больше не будет. Так, что давай в сквере.

Я достала из своего запасника красочную бутылку бренди «Наполеон».

Опять пошёл дождь. Всю ночь лил, но перед тем как выйти из дома посмотрела в окно – яркое солнышко словно и не было ночью нудного дождя. Нет, опять пошёл! Почему дождь всегда начинается не вовремя? Я давно заметила, стоит перед выходом на улицу вытащить зонтик из сумочки и оставить его дома, так как синоптики обещали хорошую солнечную погоду, или забыть его, то возвращаешься назад обязательно мокрой с головы до ног. Да ещё злой на этих «предсказателей погоды», потому что вечно они всё врут! Лежал себе и лежал зонт в сумке, хлеба не просил, зато дождя не было. Только я так могу! Десять раз выложила зонт, опять положила, опять выложила. Хорошо, что моя певексная ветровка не промокает.

Нет, это не дождь. Это настоящий южный ливень! Он всегда подкрадывается неожиданно. Только светило яркое солнце, на небе ни одной тучки, да и синоптики, как всегда, не сообщали ничего «мокрого». И вот неожиданно пропало солнце, прогремели грозные раскаты грома, сверкнула яркая молния, и на город выливается поток теплой, хлесткой воды.

Тротуары шумного города моментально опустели. Все прячутся кто куда. Ныряют в парадные домов, в магазины. Стоят, сжавшись, под навесами лотков и киосков. Я забежала в арку под домом, где уже столпились люди, ожидающие окончания ливня. На лицах у большинства некоторое раздражение. Это и понятно: кто-то куда-то опаздывает, кто-то намок до нитки, у кого-то испортилась прическа, у девушек с ресниц тушь потекла.

У меня случилось всё сразу. К телу прилипло мокрое платье. И курточка не помогла. Я в смущении стерла со своих глаз черные подтеки, поправила прическу. Под нашими ногами с пеной наполнялись лужи. Идти по ним в туфельках – перспектива малоприятная. А вот стоять и любоваться игрой сверкающих пузырей, появляющихся на воде, одно удовольствие.

Этот ливень никогда не прекратится! Столько воды не может вылиться сразу! Кажется, что придётся переплывать бурные звенящие реки, вытекающие на магистраль. Они напугали водителей автобусов, троллейбусов и легковых автомашин, которые остановились там, где застала их внезапно обрушившаяся на город вода. Все стоят и терпеливо ждут окончания «всемирного потопа».

Но вот кто-то прерывает общее раздумье словами: – Кажется, всё, прошёл!

Действительно, пока каждый думал, мечтал, тихо беседовал о своем, вдруг, как ни в чем не бывало, засияло солнце. И куда пропали тёмные тучи? Небо стало ещё синее. О ливне, как напоминание, остались шумные дождевые потоки по не успевшему остыть от палящего солнца асфальту и мокрая листва на деревьях и кустарниках, которая от колыхания легкого ветерка осыпает нас остатками теплого южного ливня.

И опять закипело, забурлило движение. Горожане стали выходить из своих укрытий, машины загудели моторами. И побежал людской поток по мокрой бурлящей мостовой. Я тоже вышла из-под арки. Передо мной лужа, глубокая, большая. На каблуках мне её точно не перепрыгнуть! Пришлось искать самое узкое место у этого невероятно большого озера. Но его нет, это не лужа, это не озеро, это – море!

Я не успела задуматься над тем, что же мне делать, я даже не успела ощутить тот полет чьих-то движений, как оказалась на руках молодого человека. Он, не пытаясь найти обходные пути, пронес меня через это раскинувшееся море и поставил на ноги на «другом берегу». Я только и успела одернуть платье, поднять голову, но парень с группой таких, же молодых людей, улыбаясь, помахал мне рукой через окно отходившего автобуса. В ответ я могла только улыбнуться. Спасибо тебе, хороший молодой человек!

Видел бы меня в этот момент Глеб! Но всё равно, настроение моё поднялось. А сколько появилось улыбок на лицах людей от увиденной картины! Возгласов одобрения, смеха! Как здорово, что был этот ливень! Как я люблю мой город с ливнями, жарой, пылью! С такими чудными людьми!

Глеб уже стоит на нашем месте. Нервничает, на часы смотрит. У него работа всегда на первом месте. Хотя мне уже давно кажется, что она занимает в его жизни все места сразу. Конечно, оперативник – это не профессия. Это особенный образ жизни, особенный образ мышления.

С Глебом мы встречаемся уже несколько лет. Он оперативник в районном УВД. Встречаемся урывками. У него и раньше работы было невпроворот. А сейчас столько дел, что не до встреч. Всё бегом: разговоры, размолвки, прогулки. Когда остаётся у меня до утра – такое понарасскажет! Жуть! Страшно. Что за времена настали?! Чикаго тридцатых годов ни дать ни взять. Такое впечатление, словно вся нечисть вылезла из своих закоулков наружу. А может, и до Перестройки так было, просто мы о многом и догадаться не могли. Газеты «Известия» или «Правда», несмотря на свои названия, рассказывали нам всё больше о заседаниях партийных чинуш, да о награждениях «любимого лидера партии». Зато теперь, вырвался наружу длинный язык жёлтой прессы. Нет, теперь я вообще газет не читаю. Придерживаюсь советов Булгаковского профессора Преображенского.

– Глебуш, тут такое дело…

– Ты почему такая мокрая? Заболеть хочешь? Опять зонт не взяла?

– Он бы меня всё равно не спас. А у тебя есть возможность спасти мою сестру.

– Лёлю? Что у неё случилось?

– Она звонила, ей срочно нужна валюта. У тебя есть такой человек, который под проценты может занять доллары?

– Под статью меня подводишь?

– Я серьёзно! У неё что-то случилось!

– Никусь, радость моя, где бедный опер может найти валюту? Ладно. Узнай хотя бы, что там у них случилось? Богатые тоже заплакали? А на что Толик? Адвокат всё-таки! Они сейчас «зелень» только что не сушат!

– Давай без своих штучек! – обиделась я. Да – так, да! Нет – так, нет!

– Ладно, не обижайся. Всё узнаю, доложу, мой генерал. Какие сроки?

– Сроч-но!

– Всё, понял! Побежал. Да, ты с отцом своим посоветуйся. Он мужик толковый, а то влипнет ваша Лёлечка по самое ни-ку-да!

– Ой! Беги уж! Жду тебя вечером, – крикнула я ему вдогонку.

– Смотри, чтобы обед был вкусный! – ответил Глеб, махнув мне рукой на прощанье.

Проводив взглядом Глеба, я пошла к остановке, напротив Цирка, к которой с грохотом и скрежетом подъезжал трамвай. Надо съездить на рынок купить продукты для обеда. Чего не сделаешь для любимого?

Трясясь в полупустом обшарпанном вагончике, я не заметила, как на следующей остановке вошла женщина.

– Вероника! – окликнула она меня. Я подняла голову и увидела Жанну, давнюю знакомую. Она когда-то давно работала с моей мамой в новом тогда ещё парикмахерском салоне «Молодёжный», на Киргизской улице. Но потом перешла в другой салон, ближе к своему новому месту жительства.

Моя мама – парикмахер, женский мастер. А вообще, универсал. Работала парикмахером пока папа не получил квартиру от Штаба округа в новом микрорайоне на севере города. Мама и передала мне своё ремесло. Но трудиться в парикмахерской я не захотела по многим причинам, а открыть свой салон – не было достаточных средств. Переняв у мамы её клиентов, я занялась, работай на дому и по вызову. Теперь я «спец» широкого профиля. Делаю всё: стрижка, покраска, маникюр, педикюр. Обслуживаю своих клиентов комплексно, и не очень дорого, поэтому всех это устраивает. Правда, то, как я работаю не совсем легально. Можно было бы, и развернуться, но в нашем городе работать «без прикрытия» очень опасно. Сразу налетят бандитские орлы за податью. Но с помощью Глеба зарабатывать на жизнь я могу относительно спокойно. Во всяком случае, не очень афишируя свою деятельность, средств остаётся нормально для существования и поездок «для души». В Москве и в Варшаве у меня тоже есть своя клиентура из Лёлиных знакомых и из знакомых наших тётушек Халины и Ядвиги. По поводу своей работы стараюсь особо не распространяться. Времена сейчас тяжёлые страшные. Вот так и живу, не тужу постоянно двигаясь по маршруту: Москва-Ростов-Варшава.

– Жанна! Тебя не узнать!

Жанна и раньше считала себя модницей. Всегда имела импортные шмотки, купленные на «толкучке», яркий макияж, постоянно терпкий запах «Fidji» исходящий от неё, длинные ногти с ярким маникюром. Мы не виделись лет пять, шесть. И всё тот же одурманивающий запах «Fidji», пальцы унизанные множеством золотых колец, тот же маникюр и одета всё так же вызывающе-импортно «а-ля, я всё ещё девушка». Обтягивающие модные джинсы, топ, не скрывающий, чуть мятой временем груди и модная короткая ветровка с яркой надписью во всю спину «Montano».