Вячеслав Денисов - Месть по закону Страница 2

– Короче, Пастор, – жестко сказал парень с ключами. – Твой держатель сейчас на киче, поэтому отвечать, естественно, будешь ты! Впрочем, ты бы и так отвечал. Тебе неделя, чтобы вернуть восемьсот тысяч. Плюс двести – за испуг. Итого – через неделю, если ты не родишь «лимон» «зеленых», то... Ты знаешь, что тебе за это будет. Твой держатель в СИЗО будет жить столько же, сколько будешь жить на воле ты.

– Один черт замочите... – пробормотал Пастор и поднял тяжелый взгляд. – Только пугать не надо. И ты, Фермер, не шухерись – я на твою заморышную «девятку» ссать от страха не собираюсь. Я за все отвечу.

Фермер шагнул к нему, но парень с ключами смело остановил его движение. Пастора парень знал так же хорошо, как и Фермера. Сейчас очень просто, под бессмертное «Помнишь ли ты, как улыбалось нам счастье...», могла произойти либо драка, либо пальба. И в том и в другом случае на месте остались бы лежать трупы.

– Не трогай. Если сейчас его покалечишь, потом права не будем иметь что-то спрашивать с него. Через неделю будет видно.

Пастор отошел в сторону, пропуская отъезжающие «Жигули» – такие же нервные, как и их хозяева, и медленно подошел к джипу. Он знал, что утрата общака никогда не прощается. Такой проступок карался только смертью. Если его «держатель» Сом был уже обречен, то у него самого оставался хоть и ничтожный, но шанс. Вернуть общак за неделю...

Миллион долларов...

Пастору год назад на сходке воров в законе уже давали пощечину. Бил его по щеке такой же, как и он сам, вор по решению сходняка. В «органах» такая пощечина называется «предупреждение о неполном служебном соответствии». Следующим наказанием в тех же «органах» будет увольнение по «нехорошей статье». Из воров «уволиться» можно только одним путем... «Опускать» Пастора, конечно, не будут. Во-первых, тут не зона, а во-вторых, негоже, чтобы пронеслась весть о том, что один из воров за проступки «опущен». Дело не в снисхождении к Пастору, а в поддержании авторитета таких же, как он сам, воров. Забьют палками, как собаку, и все.

Пастор посмотрел на часы. Нужно было что-то делать. Через семь дней, ровно в девятнадцать часов двадцать минут ему нужно будет либо возместить утерянное с лихвой, либо готовиться к смерти. У ребят тоже часы есть. Мысли о том, чтобы бежать, у Пастора не возникало. Найдут везде. Даже под развалинами Манхэттена. И, потом, не в этом дело. Он все-таки вор...

Пастор еще около часа сидел в джипе перед входом в театр, совершенно ни о чем не думая. О чем сейчас можно было думать? Ни о чем. Сейчас нужно было прийти в себя. Наконец он глубоко вздохнул, вспомнив о сигаретах, закурил и тронулся с места...

Часть первая

Жестокие таланты

Глава 1

Витя Соха, когда узнал, что на даче Сома милиция «подломила» общак, чуть не скончался от потрясения. В тот момент, когда он уже приготовился у себя в квартире встать под душ, прозвенел телефонный звонок. Витя изменил направление движения и с полотенцем через плечо подошел к телефону.

– Витенька, – ласково пропела лежащая на кровати чернокожая девица со спутанными волосами баклажанного цвета, – закажи еще шампанского и клубники. Скажи, чтобы свежую привезли, а не как ночью...

«Пошла ты...» – просипел про себя Соха и поднял трубку.

– Слушаю!

– Не-ка, – непонятно начал разговор Пастор. – Это я тебя слушаю. Где Сом?

– А я почем знаю? – растерянно пробормотал Витя. – Сегодня в пять вечера как расстались, так я его больше и не видел.

– Вы, конечно, на даче Сома расстались? – пытал Пастор, но Сохе это не показалось удивительным. Босс имел право пытать любого из подчиненных, кого сочтет нужным. На то он и «глава семейства».

– Да, Пастор. Я от него в пять вечера уехал.

– Ну, ладно, пока. Сам узнаю. – В трубке раздались короткие гудки.

«Чего это он под вечер забегал?» – хмыкнул Соха и направился в ванную.

– Ви-ить, – уже плаксиво запищала негритянка, – ну, я проси-ила же!..

– Да будет тебе малина, будет! – После сеанса сексотерапии вся ласка бандита испарилась и на ее место пришли мысли о том, как бы побыстрее избавиться от надоедливой девки.

– Не малина, а клубника! – обиженно возразила та.

– И клубника будет. Все тебе сейчас будет...

Дойти до ванной снова помешал звонок. Теперь уже – в дверь. Между звонками был пятисекундный промежуток времени.

– Еп их!.. – разозлился Соха. – Я помоюсь сегодня или нет?!

Он подошел к двери и нервно защелкал замками. Прийти мог только свой – охрана в вестибюле высотного дома была информирована, как устройство «свой—чужой» на зенитном комплексе. «Сбить» она могла только чужого. Поэтому и не спросил Соха – «кто?». Просто открыл дверь.

Перед ним стоял Пастор, сжимая в правой руке сотовый телефон. Он был левша, и это многих подводило.

– Странно, правда? – спокойно спросил Пастор и без размаха, поставленным ударом в лоб внес Соху в коридор.

Тот, сшибая подставку с вазой «под искусство Китая X века», распластался на полу и еще несколько метров шлифовал спиной паркет. Когда грохот осколков стих, стоящий над ним Пастор не исчез. Это было не видение. Все было реально: ноющая боль в голове, сквозняк из приоткрытой входной двери. Но, самое главное, реальной была фигура Пастора, облаченная в кожаную куртку с застывшими на ней каплями дождя.

– Ты чего?! – взревел от возмущения Соха, глядя, как босс закрывает дверь.

– Вить! – раздалось из спальни. – Это клубнику принесли?

– Ты чего это, Пастор?! – повторил, не вставая, бандит. Вставание в данном случае означало вызов, а значит, очередной удар в голову. – Под «марафетом», что ли?!

– Сейчас и будем выяснять, кто «марафетится» чересчур часто, – объявил тот и прошел в спальню. – Пошла отсю... Ох! Е-мое!.. А ну-ка, пошла на х... отсюда! Быстро!

Девица вскочила и судорожными движениями, не сводя глаз с мужика, стала собирать разбросанные по всей комнате предметы туалета. Несмотря на то что бюстгальтер висел на кресле, а платье лежало на шифоньере, она управилась за несколько секунд и выскочила из комнаты. Увидев поднимающегося с пола кавалера, она тоненько взвизгнула и с охапкой одежды в руках выскочила из квартиры. Клубники в октябре уже не бывает. Она уже отошла...

– Садись, ебарь-террорист, – приказал Пастор Сохе и хлопнул по кровати напротив себя. – Спецоперация войск Северного Альянса по тебе плачет. Разговоры разговаривать будем.

Витя запахнул полы халата и осторожно, словно находился не в своей квартире, а в кабинете Пастора, сел на краешек широкой постели. Задавать вопросы шефу сейчас не стоило. Голова гудела, как колодец, в который ухнул филин. Босс не спеша закурил и выпустил дым снизу вверх, целясь в люстру.

– Вот дура, – заметил он, глядя на полоску ажурной материи, свисавшую с одного из рожков. – Трусы забыла. Ну, куда она теперь без них? На улице прохладно для стриптиза. Соха, ты чего это так баб раздеваешь, словно капусту под голубцы разделываешь? А?

Тот молчал, прокручивая в голове свои возможные «косяки». Пастор просто так поднимать руку на своих людей ни за что не станет, поэтому случай можно назвать исключительным. Значит, произошло нечто, из-за чего испорчена жизнь Пастора. А значит, испортится и его, Виктора Сохина. В голову не приходило ничего, что могло бы вызвать гнев «главы», за исключением маленького эпизода. На даче они с Сомом – смотрящим за воровским общаком, немного побаловались героином. Пастор строго пресекал употребление наркотиков, поэтому, возможно, был сейчас так зол. Однако было непонятно, как он мог об этом узнать, если до сих пор еще не видел Сома?

– Ты знаешь, Витя, где сейчас находится Сом? – во второй раз за последние две минуты спросил Пастор.

– Я же тебе сказал – мы расстались в пять часов. Где он сейчас – понятия не имею.

– Тогда я тебе скажу. Сом сейчас сидит в изоляторе временного содержания «за» операми из РУБОПа.

У Сохи от ужаса уши отъехали назад, как у немецкой овчарки, и почти совсем скрылись за головой.

– За что?.. – прошептал он не своим голосом.

– Голым на коне по площади Ленина проскакал. – Пастор высмотрел пепельницу на прикроватной тумбочке, потянул ее к себе и вдруг взорвался: – За общак наш! За двенадцать «стволов», что там хранились! Сейчас все это у ментов!!!

Соха встал и на слабеющих ногах прошел к бару. Вынув бутылку водки, раскрутил ее «штопором» и приложился к ней, как пионер – к горну. Слив в себя около половины, он оторвался и прошипел:

– Может, ошибка?..

– Нет, Витя, не ошибка. Мне сейчас Тимур с Фермером «стрелу» забили, на ней все и поведали. Быстрее меня, бля, все узнается! Что за ерунда такая?! Я через своих в ИВСе проверил – все точно! Сидит Сом! Сидит, бля! «Марафетом» мазались?! – Поняв, что «мазались», Пастор окончательно пришел в ярость. – Твою мать, «нарки» позорные! Я сколько раз говорил, чтобы не смели к этой пакости прикасаться?! Что сейчас получается?! Сейчас получается то, что держатель общака сидит напротив оперов в глубоком кумаре! Что он им там наплести может по «голубой воде», а?! Наркуша, отвечай!!!