Чарльз Вильямс - Страх на побережье Страница 2

— Остыньте же, Рено, — призвал он бесцветным голосом. — Я понимаю, каково вам сейчас.

Но мне платят не за выводы или обвинительные заключения. Этим делом занимается прокурор округа, от меня же требуется лишь раздобыть факты.

— И какие же сведения вы раздобыли, лейтенант, о том парне, которого разыскивал Макхью?

— Насколько я понимаю, здесь все чисто.

Макхью пытался найти его, но, очевидно, не нашел. Но ведь за это редко пускают пулю в лоб.

Рено замотал головой:

— Не так все просто! В этом есть что-то подозрительное. Во-первых, Макхью не был ни сыщиком, ни агентом по розыску пропавших. Он был юристом, причем очень опытным. Не поехал бы он сюда ради какой-то дурацкой игры в полицейских и воров.

— Не знаю, не знаю, — небрежно обронил лейтенант скучающим тоном. — Но смею вас уверить, приехал он, однако, именно из-за этого. «Беннермен из отдела без вести пропавших вспомнил его. В первый же день по прибытии сюда Макхью заходил в управление и расспрашивал об этом… как его… черт побери, как же его? Минутку! — Уэйленд порылся в бумагах на столе. — Вот. О Конвее! Руперте Конвее. Макхью пытался разузнать местонахождение этого парня, кажется, по просьбе его супруги, но фотографии у него не было, только словесное описание и сведения о его автомобиле… Да… была еще одна забавная деталь во всем этом. — Лейтенант умолк и, нахмурившись, внимательно следил за колечком сигаретного дымка.

— Какая же?

— Да просто скорее дурацкое совпадение. Машина была у нас, я имею в виду машину Конвея.

Она уже две недели числилась в документах в дорожном отделе. Отбуксировали ее из зоны, запрещенной для парковки.

— А вы не считаете, что это как-то связано с убийством Макхью? — настаивал Рено.

Уэйленд решительно отверг эту идею, отрывисто бросив «Нет».

Рено помолчал, угрюмо наблюдая за дымком, растворявшимся в луче солнца, косо падающем на письменный стол. Итак, это, очевидно, все.

Таков финал. Его лучший друг мертв, а сестру Вики могут навсегда упечь в тюрьму или приговорить к смертной казни за убийство.

Лицо Рено словно окаменело от гнева и невозможности что-либо доказать или опровергнуть. Наверное, следовало бы обдумать все и взвесить еще раз. Не слишком ли просто все объясняется полицейским, не слишком ли гладко? А где-то прячется настоящий убийца, лишивший жизни Мака, и посмеивается над всеми ними. Он затушил сигарету в пепельнице и встал.

— Могу я увидеть сестру?

Пустая, с ярким, режущим глаза освещением комната без окон… Несмотря на полное изнеможение, Рено безостановочно мерил шагами пустое пространство, не в состоянии ни стоять на одном месте, ни сидеть. Наконец в коридоре, ведущем в помещение для свиданий, послышались шаги, и он повернулся ко входу.

Дверь распахнулась, и в проеме показалась Вики со следователем за спиной. Держалась она прямо, и даже в простом строгом костюме, без макияжа казалась столь же привлекательной, как и всегда: высокая, стройная блондинка с грустными темно-голубыми глазами.

— Здравствуй, Пит, — произнесла она ровным голосом. — Сигарета есть?

«Похоже, любому не мешало бы освоить в жизни азы актерского мастерства, — подумал Рено. — Мы не виделись с ней два года, ее обвиняют в убийстве мужа, встретились в тюрьме, а все представляется так, будто я только выбежал на минутку за сигаретами и вернулся».

Вики пересекла комнату и, едва коснувшись губами, поцеловала брата в щеку. Они сели за стол друг против друга; следователь, расположившийся тем временем у стены на стуле, наблюдал за ними, откинувшись на спинку. Рено протянул сигарету и дал Вики прикурить.

— Спасибо, Пит. Как ужасно, должно быть, было твое возвращение домой. Прости меня…

Они поняли друг друга и на этот раз, как, впрочем, всегда понимали. Он был на четыре года старше сестры, и в его отношении к ней всегда присутствовало неудержное желание оберегать и гордиться девушкой. После смерти матери они остались совсем одни, а Вики еще училась в школе. Став инженером-строителем и поработав на Аравийском полуострове, Аляске и в Южной Америке, он в состоянии был оплатить ее учебу в колледже и Академии драматических искусств. По натуре человек жесткий, без сантиментов, без малейшего налета светскости и каких-либо ярко выраженных талантов, за исключением, пожалуй, жесткого чувства реальности того мужского мира, в котором ему приходилось жить, Рено был беспредельно предан не только сестре, но и ее мужу. Маку, именно в силу своего восхищения избытком индивидуальности, даровитости и располагающего к себе обаяния, присущего в равной степени этим двоим. А знал он Вики достаточно хорошо, чтобы понять, что в настоящий момент проявляется еще одно свойственное ей качество — мужество.

Вики осторожно шла по краю страшной пропасти, но так, что никто не мог бы догадаться о ее внутреннем состоянии. «Я должен сделать все ради облегчения ее страданий, — думал Рено. — Но расспросить ее обо всем подробнее все же придется».

— Ничего, Вики, — вслух успокоил он сестру. — Ну, давай рассказывай!

— У меня сложилось впечатление, что тут все они начитались детективов и решили, что я явилась сюда, чтобы намеренно убить Мака.

Почти неуловимая дрожь в голосе, когда она произнесла имя мужа, — это единственное, что выдавало ее состояние.

— Я уже говорил с лейтенантом Уэйлендом.

И с Карстерсом. Он в Сан-Франциско. Так что можешь о пустяках не вспоминать. Я хочу только знать, сказал ли тебе Мак, зачем он приезжал сюда. И говорил ли, что это за девушка была с ним в ту роковую ночь?

— Да, он разыскивал кого-то, человека по имени… Пит, прости, но я не помню! Он называл мне имя, но я не придала тогда этому значения, потому и не задержалось в голове.

— Фамилия этого человека Конвой, — напомнил Рено. — Это пока все, что мне известно. Но скажи, Мак не сообщил тебе, почему он занялся такими неразумными делами?

— Нет, — ответила она беспомощно. — Мы в основном говорили не об этом, хотя я и заметила, что он чем-то озабочен. Конечно, мы оба обезумели от того, что оказались снова вместе, строили планы, обдумывали, чем мы займемся, возвратившись в Сан-Франциско; но ты же сам знаешь, в каком состоянии бывает Мак, когда работает над чем-то: ни на минуту не забывает о деле… — Вики внезапно замолкла, посмотрела на брата, и они оба в полной мере ощутили весь ужас одновременно пришедшего им в голову открытия: о Маке уже никогда ничего не скажешь в настоящем времени.

— Ну а девушка? — спохватился Рено, скрывая боль. — Он говорил о ней хоть что-то: кто она и зачем пришла?

— Да, — кивнула сестра, бледная словно мел. — Что-то связанное с этим… как его… Конвеем. Она хотела что-то рассказать ему или уже рассказала, и они направились в бар отеля. Мак, кажется, хотел записать какую-то нужную информацию, которой она владела.

— Мак представил вас друг другу?

— Да.

— Как ее зовут?

Она глянула в упор и вздохнула:

— Пит, я не помню и этого! Если бы я повнимательнее была тогда…

— А смогла бы описать ее внешность?

— Дорогой Пит, думаю, что любая женщина сможет описать другую женщину, увиденную в компании собственного мужа. Но, ради всего святого, так ли необходимо говорить сейчас о ней?

Полиция уже чуть не свела меня с ума по этому поводу! Скажу одно: я убеждена, что она не имеет никакого отношения к убийству. А человек, с которым разговаривал Мак, пока я находилась в ванной, был мужчина; я отчетливо слышала незнакомый мужской голос.

Рено покачал головой:

— Вик, ты не поняла, к чему я клоню. Могу допустить, что она не имеет никакого отношения к делу, по крайней мере, в том аспекте, в каком его представляет полиция. Но ведь кто-то же убил Макхью и, насколько известно нам и тому же Карстерсу, никаких врагов у него не было.

Значит, остается лишь одна-единственная зацепка — это идиотское дело Конвея. А девушка, по всей видимости, имеет какое-то отношение к этой истории… И все-таки вспомни, как она выглядела?

— Яркая брюнетка, лет двадцати пяти. В белом летнем костюме, кажется, хлопчатобумажном.

— Не важно, во что она была одета. Прошло десять дней, и наверняка она сейчас в чем-то другом.

— Ну ладно! Она среднего роста, загорелая, с хорошей фигурой, карими глазами, коротко остриженными и мелко завитыми иссиня-черными волосами. Очень напоминает пуделя, а может быть, в Андах все такие? Что еще?.. На подбородке я заметила ямочку… Приятный голос, близкий к контральто, речь без южной медлительности.

Полагаю, с хорошим самообладанием…

Рено задумчиво кивнул, переваривая сказанное:

— Иначе говоря, конфетка! Такую девушку трудно не заметить. Но вот загадка: почему полиция до сих пор не разыскала ее?

— Не уверена, что эти болваны вообще пытались отыскать ее. А если и делали такую попытку, то делали в неподходящих местах. У них на уме одно: мол, Макхью подцепил в каком-то баре неизвестную девку… Но совершенно очевидно, она вовсе не того типа, который имелся в виду, то есть вполне респектабельного вида.