Свинцовый бриз - Владимир Григорьевич Колычев Страница 2

* * *

Вечер, солнце зашло, забрав в собой полуденный зной, а морской бриз принес легкую прохладу. В это время в кафе «Афродита» веселье в самом разгаре. Все столики заняты, официантки сбиваются с ног, на сцене музыканты, на мангале — шашлыки.

Хорошее кафе, свободные места здесь бывают только днем, да и то не всегда. Название незатейливое, если не знать, почему оно так называется. Игнат, было дело, чуть не поперхнулся, узнав, что Евгения Максимовна назвала кафе в честь его жены и своей дочери, которую уподобила древнегреческой богине любви и красоты.

Евгения Максимовна еще та штучка, сорок с капелькой лет, а энергии в ней столько, ни одному молодому не угнаться. Представился шанс открыть кафе на берегу моря, схватилась за него не раздумывая, и вот уже второй год «Афродита» — чуть ли не гордость поселка. Игнат здесь желанный гость. Даже если он один, без жены, свободный столик для него всегда найдется. Евгения Максимовна, конечно, спросит, почему он без Лены, но только взглядом. Действительно, зачем спрашивать вслух, когда и так ясно, что с посторонней женщиной зять сюда прийти не мог? Нет у него никого на стороне, а если вдруг, то есть в поселке и другие места для интимных свиданий.

А сейчас Евгения Максимовна ни о чем не спрашивала, ни взглядом, ни словом. Не успела она еще узнать о его внезапном появлении, а Игнат уже собрался уходить… с добычей, в которую еще только предстояло вгрызться зубами.

Алик Тюльпан и Миша Клеш отдыхали в обществе двух девушек. Классическая пара: смазливая блондинка и ее некрасивая подруга. Тюльпан обхаживал красотку, смотрел только на нее, ничего не замечая вокруг, а Клеш кривил губы, пренебрежительно поглядывая на толстуху. И курил он, гоняя сигарету из одного уголка рта к другому. Но и взгляд его также блуждал из стороны в сторону, нет-нет да останавливаясь то на блондинке, то на ее подруге. Капитана Жукова Клеш заметил раньше, чем его дружок, но лишь слегка насторожился, даже поджилки не напряг, чтобы бежать. Мало того, раскинув руки, развалился в кресле. Лоб у него узкий, что, конечно же, сказывалось на широте мышления. Простейший ум, примитивные потребности, первобытные, но очень опасные инстинкты. Сегодня у него на повестке нажраться, спариться-случиться, а если с бабой не сложится, то хотя бы подраться. А если вдруг менты нагрянут, или бежать, или отбиваться. А времена нынче недобрые, раньше братва чуть что за нож хваталась, а сейчас у многих «волыны». Особенно у таких «быков», как Тюльпан и Клеш.

— А-а, начальник! — скривился уголовник.

— Мороз-воевода дозором? — хмыкнул Тюльпан, оторвав наконец взгляд от своей блондинки.

И он, и Клеш, и все знали, чье это кафе. Хотел Игнат того или нет, но одно только его имя оказывало покровительство «Афродите». Он не считал кафе своим владением, но не зря Тюльпан вспомнил Некрасова. Умник. Десятилетку как-никак осилил, последние два года в зоне для несовершеннолетних.

— Грамотный?

— Дык! — Тюльпан нахмурился, заметив старшину Савушкина, который тихонько заходил справа, перекрывая пути отступления.

Веранда открытая, сбежать нетрудно, но кафе окружено со всех сторон, шансов у рэкетиров мало.

— Давайте спокойно, без фокусов. — Игнат положил на стол две пары наручников.

— Эй, это что такое? — вскинулся Клеш.

Он оторвал спину от кресла, напряг ноги в коленях.

— Мы тут что, кому-то мешаем? — спросил Тюльпан.

Он усиленно осматривал пространство вокруг себя и еще больше напрягся, заметив лейтенанта Чабанова. Понял, что со всех сторон обложили. И дело вовсе не в том, что он с корешем выбрал не то кафе.

— Спокойно одеваемся и на выход!

Игнат говорил громко, но без надрыва, как человек, уверенный в себе.

— Одеваемся? — Клеш двумя пальцами оторвал от стола пару наручников и тут же выронил. — Это называется одеваться? — спросил он.

И вдруг резко сорвался с места, собираясь идти на прорыв. Ногой оттолкнул кресло, локтем ударил толстуху и всей своей массой навалился на Игната, руками, как ковшом бульдозера, по- пытался сдвинуть его с места. Но просчитался.

Игнат был готов к такому выпаду. Он мог заломать уголовника, закрутив ему руку за спину. Но это время, а на очереди Тюльпан, который также вскочил с места, выхватывая что-то из-за пояса. Игнат, закрыв руками лицо, грудь и живот, встретил противника локтем, врубил его в «солнышко». От боли Клеш согнулся в поясе, но добивать его Игнат не стал. Схватился за стол, собираясь его перевернуть. Так он и защищался от Тюльпана, в руке у которого появился «наган», и одновременно сближался с ним. Но стол так и остался на месте, потому что Тюльпаном занялся старшина Замков.

Коля с уркой не церемонился, с ходу рубанул его по шейным позвонкам рукоятью пистолета. Тюльпан вырубился мгновенно. А Игнат дожал Клеша. Скрутил его, надел наручники.

Толстуха куда-то делась, осталась только блондинка, девушка возмущенно хлопала глазами, глядя, как пакуют Тюльпана. Игнат сердито глянул на нее и с многозначительным видом качнул головой. Не того парня она выбрала, но говорить ей об этом совсем не обязательно: сама все понимает. Видел он эту красотку, мимо, что называется, проходила. Волговодск поселок небольшой, все местные на виду. Но с блатными блондинка до недавнего времени не путалась, в криминальных эпизодах не фигурировала, приводов не имела, поэтому имя ее неизвестно. Да и не хотел Игнат его знать. Пусть идет домой. Но если вдруг снова засветится, придется задержать — для более детального знакомства.

Задержанных уже загружали в машину, когда появилась Евгения Максимовна. Она выходила из подсобки, поправляя на ходу прическу. Волосы вроде бы уложены, так, слегка подправить, и все, но вид у женщины все равно взлохмаченный. И глаза блестят, как у сытой довольной кошки, в движениях приятная разморенность.

Сорок лет ей, но выглядит так, парни оборачиваются. Изысканно-красивая, стройная, модная. Так должна была примерно выглядеть и ее дочь в свои сорок, но Лене всего двадцать три, а весит она уже раза в полтора больше, чем мать. Что-то разносить ее стало после родов, впрочем, от этого она менее привлекательной не стала.

— Что это такое? — спросила Евгения Максимовна, глядя, как Савушкин закрывает зарешеченный отсек «уазика».

— Трудовые будни!

— Вроде тихо было.

— И я вас не слышал! — усмехнулся Игнат.

Интересная она женщина, Евгения Максимовна, мужчинам она всегда нравилась, но личная жизнь не складывалась. С одним сошлась, с другим, от одного остался сын, от другого — дочь, а замужем она так и