Ход белой королевы - Алексей Кузьмич Евдокимов Страница 2

Она уже заканчивала выковыривать ножом розоватые, покрытые инеем утиные потроха, когда в прихожей раздался, еле слышный за шумом льющейся из-под крана воды, звонок в дверь. Надежда подняла голову.

"Кого там в такую рань несет?" — удивилась она, вытирая руки о передник. — "Может Эгон уже приехал? Но почему так рано? Мы же договаривались с ним на два часа, к началу дневного сеанса в кинотеатре."

Она выбросила утку в раковину, застегнула халат и, шлепая мокрыми ступнями по полу, пошла к входной двери.

Несколько секунд девушка растерянно смотрела на утреннего гостя. Затем ее щеки стали покрываться легким румянцем и, она, смущенно улыбнувшись, шагнула в сторону. Дмитрий Николаевич вошел в прихожую и, преодолев секундную неловкость, поздоровался:

— Здравствуй Надя! Извини что так рано… — он замялся, не зная, что сказать дальше, но Надежда вдруг спохватилась и, взяв его за руку, радостно произнесла.

— Конечно, здравствуй! Хорошо, что ты приехал. Проходи.

Она потянула Дмитрия Николаевича за собой и, через коридор, обходя разбросанные на полу пустые банки из-под пива и газеты, провела в гостиную. Показав на стоящий в углу диван, Надежда спросила.

— Садись. Кстати, ты завтракал? У меня как раз все готово.

— Спасибо. — Федоров кивнул. — Я уже поел.

Расстегнув пиджак, он поставил на старый, потрескавшийся от времени пол свой дипломат и окинув взглядом обстановку комнаты осторожно, чтобы не помять покрывающее диван одеяло присел на его край. Обстановка гостиной не отличалась изысканностью. Помимо дивана, в ее углу стояли еще несколько старых поломанных стульев. У противоположной стены разместилось трюмо с треснувшим зеркалом. А середину комнаты занимал огромный старинный шкаф, видимо еще ручной работы мастеров прошлого века. Обои коричневого цвета с золотыми виноградными гроздьями придавали всему интерьеру гостиной немного мрачноватый вид.

— Час назад прилетел в Вену, а следующий рейс у меня в полдень. Вот я и решил к тебе заскочить, пока время есть. — пояснил Дмитрий Николаевич. — Звонить не стал. Хотел сюрприз сделать.

— Правильно! — Надежда быстро подошла к стоящему рядом с диваном стулу и взяла с него брошенные вчера в беспорядке вещи. — Подожди минутку. Я сейчас переоденусь.

Она торопливым шагом вышла в соседнюю комнату и, прикрыв за собой дверь, подошла к платяному шкафу. "Интересно, зачем он приехал?" — роясь в шкафу и перебирая висящие там вешалки с одеждой, подумала она. — "Столько времени не было, и вдруг появился. Даже не позвонил."

Вытащив одну из вешалок, она положила ее на кровать и, сбросив с себя халат, начала одеваться. С трудом, извиваясь всем телом, натянула на себя старые потертые джинсы и коротенькую, едва прикрывающую живот, майку. Феном быстро подсушила влажные после сна волосы и, найдя на столике губную помаду и тушь для ресниц, несколькими движениями поправила на лице макияж.

Они расстались десять месяцев назад. В декабре, выйдя из клиники, Дмитрий Николаевич, как только начал самостоятельно ходить, сразу же улетел в Москву и с тех пор они не виделись и общались только по телефону. Надежда захотела лететь вместе с ним, но он уговорил ее остаться в Вене, пока в Москве все окончательно не успокоится, и ее безопасности больше ничто не будет угрожать.

Ей сняли недорогую двухкомнатную квартиру на окраине города, и с помощью посольства устроили на работу в довольно престижное австрийское модельное агентство, куда принимали на работу, в том числе и девушек из Восточной Европы. Федоров высылал ей каждый месяц небольшие денежные переводы и в коротких телефонных разговорах сообщал о последних московских новостях.

Их беседы касались в основном ситуации вокруг Гонгадзе и того уголовного дела, которое завели по факту ее похищения в Австрии. От ее настойчивых попыток обсудить с ним возможность возобновления их связи, он всеми способами уклонялся — шутил или ссылался на нехватку времени.

Поведение Федорова удивило и расстроило Надежду. После того, что они вместе пережили и испытали, ее тянуло к нему. И чем дольше они не виделись, тем, как ни странно, сильнее становилось это чувство. Их вынужденное расставание она переживала очень тяжело. Стала раздражительной, замкнутой. Постоянно ссорилась с подругами. Скандалила по всяким пустякам на работе.

Она несколько раз порывалась поехать в Москву. Даже взяла билеты. Но в посольстве ей посоветовали не торопиться и дождаться более благоприятной ситуации. Следствие по делу о ее похищении все еще продолжалось и она, как, главный свидетель и потерпевший, уже после отъезда Федорова, несколько раз давала в полиции дополнительные показания.

Несмотря на ее настойчивые просьбы, австрийские власти пока отказывались разрешить ей выезд в Россию до окончания всех необходимых по закону следственных мероприятий. Это обстоятельство становились непреодолимым препятствием между ней и Федоровым. Время неумолимо шло. И по их все более редким и коротким телефонным разговорам, она начала осознавать, что он теряет к ней свой интерес и очевидно рассматривает их знакомство, не более, как случайную мимолетную связь.

В модельном агентстве, где работала Надежда, она пользовалась успехом у мужчин, и ей несколько раз делали весьма заманчивые предложения о замужестве. Она медлила с ответом и, в конце концов, все их отклонила. Но, поняв, что у них с Федоровым все кончено, решила, наконец, устроить, и свою личную жизнь.

На одном из показов, она познакомилась с симпатичным молодым парнем, сыном владельца небольшой мебельной фабрики, расположенной в окрестностях Вены. Эгон, так его звали, ей понравился. Через три месяца знакомства он сделал ей предложение, и после долгих раздумий она дала согласие на брак с ним. Свадьбу на семейном совете с участием родителей Эгона, они решили сыграть в этом году на рождество.

В преддверии замужества Надежда с головой погрузилась в домашние хлопоты. Работу в агентстве постепенно забросила. Стала появляться там все реже и реже, и только тогда, когда клиенты выбирали для съемок только ее, и отказывались от услуг других моделей. Она перестала следить за собой, посещать тренажерные залы и косметические салоны. Отказалась, под влиянием родителей Эгона, от диеты и стала быстро набирать вес. Все это не могло не сказаться на ее внешности. В агентстве ее уже предупредили, что если ситуация не изменится, то с ней до конца года могут разорвать контракт.

Эгон уже месяц назад, предложил Надежде переселиться жить к нему в пригород. У его родителей там была небольшая птицеферма и они хотели видеть будущую невестку у себя. Но она все тянула, отказывалась, придумывая разные причины. Как будто чего-то ждала. И, похоже, ее ожидания были не напрасны.

Две недели назад ей вдруг неожиданно позвонил Гонгадзе и поздравил с наступающим днем