Татьяна Полякова - Большой секс в маленьком городе Страница 20

– Это интересно, – кивнул он, приглядываясь ко мне. Казалось, ему и в самом деле интересно. Это охладило мой пыл.

– Извини, – буркнула я.

– Обойдусь. Так что ты думаешь на самом деле?

Моя попытка прекратить разговор успехом не увенчалась, теперь я окончательно расстроилась.

– Мы тогда сделали глупость, занявшись любовью.

Ну было и было, растереть и забыть. Но для тебя совершенно невыносима мысль, что женщина может относиться к этому так же спокойно, как и ты. Она просто обязана сходить с ума по такому парню.

– Да-а, – засмеялся Тагаев и добавил:

– Здорово.

– Сам напросился, – огрызнулась я.

– Значит, я мужественно терплю все твои дурацкие выходки только с одной целью: заставить тебя сожалеть о том, какого замечательного парня ты упустила? А когда ты все поймешь и оценишь, я тебя, разумеется, брошу, как это сделал твой Лукьянов, которого ты никак не можешь забыть? Это даст тебе возможность лишний раз убедиться: все мужики мерзавцы и прочее... А ведь ты в самом деле этого боишься, – усмехнулся он, – поэтому я и терплю. Надеюсь, когда-нибудь для разнообразия ты начнешь думать иначе. Надо полагать, зря надеюсь. Ты просто не хочешь никому верить. Тебе так удобней.

– Спасибо, что все растолковал, – хмыкнула я. – Обменялись комплиментами, теперь можно выпить кофе. Особенно приятно, что ты, несмотря на суровую жизненную школу, сохранил свою веру. С чем я тебя и поздравляю.

Он засмеялся, взял меня за руку и сказал с усмешкой:

– Обидел? Извини. Хотя, я думаю, что на самом деле тебе по фигу. Все, что касается меня, уж точно. Иногда очень хочется свернуть тебе шею. Но это ведь ничего не изменит.

– Ты... – начала я, но он перебил:

– Не вздумай возражать, я все равно не поверю.

– Да-а, – протянула я в полной растерянности. – Никому верить нельзя, особенно людям.

В шахматы мы все же сыграли. Обычно Тагаев, следуя за моей машиной на своей, провожал меня домой, выпивал чашку кофе и убирался восвояси. Разумеется, я вполне была способна добраться до своей квартиры и без сопровождения, но сие повторялось от встречи к встрече. Похоже, наши отношения становились ритуальными.

В этот раз Тагаев задержался у меня дольше обыкновенного, совершил экскурсию по квартире и предложил устроить на верхнем этаже бильярдную.

– Зачем? – удивилась я. Правда, я уже года два безуспешно пыталась найти применение пустующей площади. – Я плохо играю в бильярд.

– Я тебя научу, – заверил он и сделал ценное замечание:

– У тебя кран в ванной течет.

С этим я согласилась, и Тимур немедленно приступил к ремонту, вызвав у меня слезы восторга. Чтобы такой парень да был способен починить кран, есть чему удивляться.

Возился он долго, потом принял душ, потом попросил чаю. Мне стало ясно: покидать мое жилье он не торопится.

– Можешь остаться у меня, – решила я облегчить ему жизнь, – раз уж здесь целых две гостевых спальни.

– Дед тоже там спит? – спросил он. Я ответила:

– Конечно. А ты что подумал?

Тимур подошел, ухватил меня за плечи и с минуту разглядывал мою физиономию, словно намеревался прочесть мои мысли. Прочитал чего или нет, не скажу, но мне особенно приятным это не показалось. Я ждала, что он скажет, но он ничего не сказал и вскоре удалился, оставив меня наедине с моими беспокойными и скверными мыслями.

В кухне сразу появился Сашка. С Тагаевым у них была дружба, и я немного ревновала, правда утешала себя тем, что Сашка нуждается в мужском обществе.

Пес взирал на меня укоризненно, и это переполнило чашу моего терпения.

– Вы сговорились, что ли? – рявкнула я, но быстро выдохлась и принялась жаловаться Сашке на жизнь.

И в самом деле выходило, что все в ней нескладно, а если и появляется мужчина, то становится даже хуже, так что вовсе никакой радости от его присутствия. – Если так пойдет дальше, одна мне дорога – в монастырь. Хотя можно попытать счастья с девицами. – При одной мысли об этом мне стало так тошно, что даже Тагаев показался чистым золотом. Я посоветовала себе отправляться спать и вняла своему же совету.

Утром Сашка разбудил меня очень рано, в отместку за мое вчерашнее нытье. Мы отправились гулять, потом я приготовила завтрак, но все равно было еще слишком рано, чтобы звонить Вешнякову.

– Кто рано встает, тому бог подает, – буркнула я и все-таки позвонила.

Голос Вешнякова звучал бодро, но отнюдь не оптимистично, из чего я сделала вывод: встать он уже встал, но никакого удовольствия от этого не испытывает.

– Не могу поверить, что ты на ногах в такую рань, – съязвил он. – Чего вскочила ни свет ни заря? Или не ложилась?

– Ложилась. Всю-то ноченьку ты мне снился... Не знаешь, к чему такое?

– К покойнику, – убежденно ответил Артем.

– Девчонку нашли? – насторожилась я.

– Нашли, только не ту, которую искали.

– А потолковее нельзя? – возмутилась я.

– Можно. Приезжай к Никитскому мосту.

Никитский мост самый старый в городе и в настоящее время ремонтировался, проезд по нему был закрыт, так что для обнаружения трупа место вполне подходящее. Правда, до Горбатого моста, который меня в последнее время интересовал, оттуда довольно далеко – километра три-четыре.

Оставив Сашку тосковать дома, я полетела к мосту.

Свернув с проспекта, увидела несколько машин на маленькой площадке возле моста. Вокруг бродили люди в форме с постными лицами. Машину мне пришлось бросить в переулке, здесь ей просто не нашлось бы места.

Ниже площадки, возле спуска к реке стояло оцепление. Навстречу мне вышел давний знакомый Валера, как всегда с улыбкой на устах. Такое впечатление, что трупы только прибавляют ему оптимизма.

– Привет, – помахал он рукой. – Интересуешься покойной?

– Вешняков звонил, – пояснила я.

– Он внизу. Дай закурить, – попросил Валера.

– Бросила.

– Надо же, какая сила воли у людей, – подивился он, привалясь к капоту своей машины. Ее по большому счету стоило отправить в металлолом, но Валерку и это не печалило.

Закурить ему дал один из ментов, проходящих мимо, я устроилась на корточках в трех шагах от него и спросила:

– Кого убили?

– По виду проститутка. Лет тридцати. Документов при ней не оказалось, в сумочке только ключи и двести рублей. Так что на ограбление не похоже. Вот такие дела.

– Есть что-нибудь необычное? – спросила я, прикидывая, с какой стати меня сюда позвал Вешняков.

– Нет, – пожал плечами Валера. – Убийство как убийство. Проституция – работа опасная, всегда можно нарваться на психа. Этой не повезло.

– Когда ее убили?

– Примерно сутки назад. Точнее буду знать после вскрытия.

Тут и Вешняков появился. Дышал он тяжело после подъема в гору, лицо откровенно свирепое, машинально протянул руку, и я ее пожала. Артем точно очнулся, вздохнул и пожаловался:

– Задолбала эта жизнь.

– А в чем суть претензий? – поинтересовалась я.

– У пацана зубы режутся, третью ночь не спим.

В отпуск не пускают, а у меня за прошлый год еще три недели остались. И что?

– Ничего, – пожала я плечами.

– Вот именно, – обиделся он. – Мало мне трупов, ты еще с этой девчонкой... Вчера начальство домой звонило, просили поиски ускорить, сделать их максимально результативными, – передразнил он неведомого начальника. – Что я им, девчонку из-под земли достану?

– Из-под земли лучше не надо, – флегматично заметил Валера. – Возни с ними... нам бы тех оприходовать, что на поверхности.

– Помолчи, ради Христа, – хватаясь за голову, попросил Артем. – Без тебя тошно. Водка, что ли, паленая... – добавил он с печалью.

– А еще на жизнь жалуется, – хмыкнул Валера. – Поаккуратней надо с водкой-то.

– Послушай друга, счастливый отец, – поддакнула я.

– Чего ржете, придурки? Говорю, всю ночь пацан спать не давал. Хватил стакан под утро, чтоб расслабиться.

– Ты б лучше мальцу налил, – Своему нальешь, – огрызнулся Вешняков. Валера полез в машину и достал из-под сиденья флягу, молча сунул ее Вешнякову. – Водка? – с надеждой спросил тот.

– Обижаешь. Коньяк.

– Нам все равно, – забубнил Артем. – Мы неприхотливые. – Сделал несколько глотков и слабо дернулся. В руках Валеры появился огурец, Вешняков откусил от него добрую половину, задышал ровнее, а потом и улыбнулся.

Тут снизу кто-то зычно позвал:

– Артем Сергеевич!

– Чего? – недовольно отозвался он.

– Взгляните, пожалуйста.

– Никакого покоя, – покачал Артем головой и кивнул мне:

– Идем.

– Мне-то зачем? – удивилась я, потому что в отличие от Валеры при виде покойников особо не радовалась. Валера, кстати, поспешно сел в свою машину и, помахав нам рукой, отбыл. Как любой нормальный человек, он не жаждал, чтоб его заваливали работой.

– Идем, – повторил Вешняков. – Может, какие мысли появятся.

Мы спустились к реке, возле кустов, там, где замер милицейский «газик», стояли трое мужчин, один из которых что-то рассказывал, размахивая руками. В стороне, ближе к дороге, на корточках сидели еще двое, один курил, а другой делал записи в блокноте. Увидев нас, тот, что курил, выпрямился и махнул рукой.