Татьяна Полякова - Час пик для новобрачных Страница 20

Я бросилась бежать в том направлении, не забывая оглядываться. Бежевой куртки нигде не было. Я нырнула в арку, двор не был проходным, если парень вошел сюда, деться ему некуда Справа вход в магазин “Игрушки”, прямо пункт приема макулатуры. Я бросилась туда. Флегматичного вида мужчина сидел на стуле возле двери и разгадывал кроссворд.

— Вы здесь не видели парня в бежевой куртке? — выпалила я.

Мужчина поднял голову и взглянул на меня с недоумением, а я сообразила, что, должно быть, сейчас являю собой довольно странное зрелище.

— Что случилось? — спросил он.

Я перевела дух и попыталась успокоиться.

— У меня кошелек из кармана вытащили только что на проспекте. Парень в бежевой куртке, стриженый, высокий.

— Я никого не видел, — покачал головой мужчина.

— Но он свернул в арку…

Мужчина выразительно посмотрел на меня, а я, чертыхнувшись, вышла на улицу. Из упрямства заглянула в “Игрушки”, там было довольно многолюдно, но парень в бежевой куртке отсутствовал. Ничего не оставалось делать, как вернуться на проспект.

Я подходила к остановке, когда от нее только что отошел троллейбус. На задней площадке я заметила знакомую фигуру, видимо, парень тоже меня заметил, потому что сделал мне ручкой, пряча лицо за стоявшего рядом мужчину.

В крайней досаде я топнула ногой, находившаяся по соседству женщина испуганно шарахнулась, а потом сказала:

— Они ходят с интервалом в пять минут.

Я не сразу сообразила, что она имеет в виду, а поняв, о чем речь, кивнула и буркнула: “Спасибо”.

Подошел троллейбус, до конца не успокоившись от неожиданно свалившегося на меня приключения, я доехала до площади Свободы и к химчистке направилась пешком. Итак, меня предупреждают. Выходит, некто неплохо осведомлен о моих перемещениях по матушке России. Или предупреждение относится к неизвестно откуда возникшему господину Деревягину, в настоящий момент покойному? Если все-таки к моим разысканиям в биографии мужа, значит, я ошибалась, и он действовал не один. У него есть сообщник, и он отнюдь не заинтересован в том, чтобы тайны извлекали на свет божий.

Если немного продолжить логическую цепочку, то вполне вероятно предположить, что именно этот некто и виновен в гибели Глеба. Оттого и поспешили с кремацией. Впрочем, здесь я передергиваю, на кремации настаивал сам Глеб. Возможно, что-то вроде договора на этот счет существовало между компаньонами.

— Все это вилами на воде писано, — в сердцах на безудержный полет собственной фантазии пробормотала я, сворачивая к химчистке.

Моя машина стояла там, где я ее бросила, а “Жигулей” по соседству не наблюдалось. Я немного прошлась вокруг машины, поймав себя на мысли, что боюсь сесть за руль. А что, если мне приготовили сюрприз?

Ситуация становилась комичной. И в машину сесть боюсь, и оставлять ее здесь не хочется. В конце концов, мысленно махнув рукой, я устроилась на водительском кресле и завела мотор. Ничего не случилось. А чего я, собственно, ожидала? Да, Полина Викторовна, нервы у тебя пошаливают, так и до видений недалеко.

Понемногу приходя в себя, я битый час каталась по городу, высматривая в зеркало заднего вида “Жигули”, и совершенно напрасно. “Жигули”, конечно, попадались, и в большом количестве, но совсем не те, что сопровождали меня до химчистки. Конечно, раскрывать карты не стоило, теперь парень будет осторожен, раз я дала понять, что засекла его слежку, но допустить, чтобы он увидел Федора, я не могла.

Что ж, он будет осторожнее, а мне придется быть хитрее. Я достала сотовый и набрала номер Володи. На днях меня, скорее всего, вызовут в милицию, следовало подготовиться и заблаговременно предупредить адвоката. Володя был в офисе, я сообщила о своем желании с ним встретиться, и мы договорились, что минут через десять я подъеду.

Володя ждал меня в холле. Как только я вошла, на лице его появилось выражение сочувствия, он приблизился, взял меня за руку и поцеловал в висок, совершенно не зная, что сказать. Мне вдруг сделалось жаль его, несколько месяцев он считал Глеба если не другом, то хорошим знакомым, и вдруг оказывается…

— Пойдем в кабинет, — сказал он, — или, может быть, в кафетерий, там отличные пирожные.

— Лучше в кабинет.

В глазах его мелькнуло беспокойство, сейчас он наверняка пытается отгадать, зачем я пожаловала.

Кабинет был просторным, обставлен добротной мебелью. Обстановка, да и сам хозяин должны были вызывать у клиентов мысль о респектабельности и надежности. Я села в предложенное мне кресло и решила не тянуть с новостями.

— Я была в Москве, — сообщила со вздохом. — Никакой квартиры у Глеба там нет, так же, как нет и его самого, причем уже длительное время. Он умер несколько месяцев назад. — У Володи при такой новости отвалилась челюсть, он смотрел на меня, не мигая, пытаясь понять, с какой стати мне пришла на ум идея так шутить. — Один мой знакомый сотрудник милиции, кстати, очень деятельный молодой человек, сделал официальный запрос и получил официальный ответ. Так что меня ожидают не лучшие времена.

— Я ничего не понимаю, — испуганно сказал Володя. Пришлось его просветить.

Когда я закончила свой рассказ (а рассказала я далеко не все, лишь то, что он и без меня узнал бы очень скоро), лицо у Володи сделалось точно у маленького ребенка, которого обидели, причем совершенно незаслуженно.

— Не может быть, — буквально простонал он.

— Боюсь, что может.

— Боже мой… — Он извлек из стола трубочку с таблетками, сунул одну под язык, прикрыл глаза и повторил:

— Боже мой… — Потом вдруг вскочил и нагнулся ко мне:

— Полина… я просто не знаю, что сказать. Бедная девочка, тебе и так досталось, а теперь еще и это…

Я мысленно поморщилась, но тут же сделала то, что от меня ожидали, — горько заплакала. Володя принялся метаться по комнате со стаканом воды, бормоча что-то невразумительное, а я продолжала рыдать, прикрыв лицо носовым платком.

Наконец он набегался, а я нарыдалась, и мы оба успокоились. Как только я, в последний раз высморкавшись, убрала платок и томно вздохнула, потупив глазки, Володя моментально превратился в человека, которого я привыкла видеть: деятельного и энергичного.

— Мы любым способом должны избежать скандала. Глеб… то есть… он умер, и ты не несешь никакой ответственности за его поступки, а уж тем более не обязана объяснять в милиции, с какой стати он выдавал себя за другого человека. У меня есть кое-какие связи, и я добьюсь, чтобы эти деятели не терзали тебя по пустякам. Теперь главное: ваше имущество. Извини, что я говорю об этом, но…

— Я понимаю, продолжай, — кивнула я.

— Так вот. Если человек скрывал свое подлинное имя, значит, у него имелись на то основания. Соответственно, законность тех средств, что он имел, автоматически вызывает подозрение. Но и в этом случае я не вижу ничего опасного. Официально Глебу принадлежит лишь часть денег в фирме, где он числился. В крайнем случае ты рискуешь только этими средствами, скажем прямо, довольно незначительными, если учесть… ты ведь понимаешь…

— Конечно, я понимаю, — опять перебила его я.

— Все остальное — твое личное имущество, приобретенное до замужества, и ты в этом плане можешь быть абсолютно спокойна.

— Я не могу быть спокойна, — всхлипнула я. — Володя, скажи, как это могло произойти? Я… ведь Глеб… ты же знал его. как он мог… — Володя опять кинулся за стаканом, а я еще раз зарыдала. Правда, на этот раз успокоилась я значительно быстрее, а Володя поклялся сделать все возможное и невозможное, лишь бы я не переживала так из-за роковой ошибки (что он конкретно имел в виду, осталось неясным), в заключение он произнес фразу: “Ты же знаешь, как я к тебе отношусь”, — глядя на меня, как Ромео на Джульетту в известной сцене на балконе. Не могу сказать, что это меня порадовало. В роли очередного воздыхателя видеть я его не желала, но без его помощи мне теперь было не обойтись, оттого я с благодарностью легонько пожала ему руку и прошептала:

— Спасибо. — После чего поспешила убраться восвояси.

— Я все устрою, — заверил он, проводив меня до Двери, и я, ни минуты не сомневаясь в его компетентности, злорадно подумала, что Денису Сергеевичу придется умерить свой пыл.

Мысли о Денисе Коптелове занимали меня всю дорогу. Пожалуй, я взяла неверный тон в беседах с ним. Давай пораскинь мозгами, как приручить парня, чтобы он из потенциального врага стал лучшим другом. Дела твои хреновые, ты до сих пор не знаешь, во что умудрилась вляпаться и кто те люди, что всю эту свистопляску устроили. Мне бы получить хоть какую-то зацепку, хоть что-то из биографии Глеба, что поможет понять, кому понадобились его скоропостижная кончина и эти дурацкие игры в записки и слежки. Впрочем, не такие дурацкие, если уже успел появиться труп. Неведомый Деревягин продолжал сильно беспокоить меня, особенно после разговора с Федором. Впрочем, Федор прав, торопиться особо не следует, надо выждать и посмотреть, как будут развиваться события далее.