Владимир Колычев - Жизнь прахом, земля пухом Страница 20

– А еще лучше убей, – не отрывая головы от подушки, посоветовала супруга. – Чего это с ним? Сегодня же воскресенье.

– Чего это со мной? – чувствуя, как просыпается в нем хорошее настроение, сказал Степан. – Отключить забыл.

– Тогда убей себя.

– Я подумаю…

Сегодня у него выходной, идти никуда не надо. Будильник он отключил, так что можно спать хоть до завтра. А убить себя – легче простого. Выстрелить себе в висок из указательного пальца и безжизненно уронить голову на подушку. Мертвецкий сон лучше всего способствует регенерации нервной ткани.

Но только он зарылся головой в подушку, как запиликал телефон, который до девяти утра мог принимать только важные звонки.

– Да.

– Степаныч, тут такое дело… – услышал он голос Комова.

– Надеюсь, оно того стоит, чтобы меня будить, – предостерегающе произнес Круча.

– Да вот не знаю… Тут у нас труп. Скоробогатов Павел Васильевич. Если это тебе о чем-то говорит…

– Вот тебе, бабушка, и выходной… Где труп?

– В районе городской больницы. Чуть-чуть до нее не доехал…

– Кто не доехал? Труп?

– Да, на машине. И за рулем…

– Ты мне снишься?

– Если кому-то и снюсь, то не тебе.

– Тогда выезжаю…

Как чувствовал он, что убийство Загорцева бумерангом вернется на битовскую землю. То преступление взял на себя МУР и соседний РОВД. А Скоробогатов лег трупом на территории ОВД «Битово». Тут уж хочешь не хочешь, а придется бороться за высокий процент раскрываемости…

Городская больница находилась на окраине Битова в сторону Москвы, в лесопарковой зоне. К ней вела одна-единственная дорога, с которой и съехал Скоробогатов. Его «Мерседес» вылетел в кусты, скрылся в них почти целиком и только тогда врезался в ствол крупной сосны. С дороги машину почти не было видно, и если бы не милицейское оцепление и техника, Степан мог бы ее и не заметить.

Тело погибшего находилось в машине, с ним и автомобилем работали эксперты оперативно-следственной бригады. Дежурный следователь составлял протокол осмотра трупа и места происшествия; оперативник из его бригады что-то объяснял понятым. Только начальник криминальной милиции в лице доблестного майора Комова неторопливо курил, наблюдая за процессом со стороны. Увидев подъехавшего Кручу, он оживился, подошел к нему.

– Ну что скажешь? – сунув руки в карманы, спросил Степан.

Он только собирался подойти к машине, чтобы глянуть на труп.

– Ну что сказать? Все как обычно. Сначала остановилось сердце, затем наступила смерть…

– А Бобик где зарыт? – усмехнулся Круча.

Слишком хорошо знал он Федота, чтобы принять упрощенную версию.

– А Бобик зарыт в причинах, по которым остановилось сердце, – пальцем очертив круг в воздухе, с циничной каверзой в глазах сказал Комов.

– Вот с этого бы и начинал.

– Одиннадцать ножевых ран насчитали, – уже совершенно серьезным тоном пояснил Федот. – Осмотр пока предварительный, тело из машины еще не вынимали, возможно, ранений будет больше…

Степан осторожно подошел к машине со стороны водителя, который лежал, грудью навалившись на руль. Лицо повернуто в левую сторону. Левый глаз выбит в результате сильного удара – или ножом, или еще чем-то острым. Кроме проникающего ранения, он увидел еще и резаные раны – на щеке, на подбородке. Кто-то в садистском исступлении ножом располосовал лицо человеку, в котором трудно было узнать самодовольного толстячка Скоробогатова. Лицо, руки, одежда в крови, в салоне машины та же картина.

– Судя по всему, в машину он садился, будучи раненым, – сказал криминалист. – Подсохшая кровь на порожках, появиться она могла только в тот момент, когда он садился в машину. После того как он закрыл дверь, натечь она не могла. А натекло не очень много, видно, он был еще полон сил, когда садился за руль. Наверняка находился в состоянии аффекта, этим и объясняется, что при таких многочисленных ранениях он мог управлять машиной…

– Но хватило его ненадолго, – в раздумье сказал Степан.

Он осматривал салон машины, не углубляясь внутрь. На переднем сиденье пусто, на заднем тоже. Надо бы залезть в бардачок, посмотреть, что в задних карманах сидений, осмотреть полики, заглянуть в багажник. Даже если эксперты уже обследовали все.

– Не знаю… Вероятно, он потерял сознание от большой кровопотери. Можно сделать вывод, что счет расстоянию может идти на километры. Впрочем, пока не ясно, как быстро он терял кровь…

– Не думаю, что долго. Столько ран… Ты уверен, что это Скоробогатов? – спросил Степан, обращаясь к Федоту.

– Ну, судя по документам, да. Техпаспорт, права…

– Где документы лежали? В борсетке, в кармане?

– Если бы в борсетке, я бы подумал. А так в кармане пиджака, в портмоне…

– Что там еще было в портмоне?

– Ну, деньги, банковская карточка, визитки…

– Много денег?

– Я бы не сказал, что мало.

– Тридцать четыре тысячи двести шестьдесят рублей… – назвал точную цифру следователь, среднего возраста мужчина в темных солнцезащитных очках. Немного подумав, добавил: – Деньги остались при потерпевшем. Или преступники не смогли ими завладеть, или причина убийства вовсе не ограбление.

– А что еще может быть, если не ограбление?.. Телефон сотовый был? – спросил Комов.

– Не было.

– А борсетка?

– И борсетки не было.

– Значит, все-таки ограбление. Преступники взяли только сумку и мобильник, а деньги оставили за ненадобностью… Сейчас я должен сказать, что это была шутка. Скажу, – улыбнулся Федот. – Но добавлю, что шутки на голом месте не рождаются…

– Я думаю, сейчас не время думать голым местом, – сказал Степан. И, посмотрев на врача, спросил: – Когда Скоробогатов сделал свою последнюю остановку?

– Сложно пока судить, – сказал судмедэксперт. – Пока что я могу сказать: смерть наступила ночью, в промежутке от одного часа до пяти утра. Более точное время назвать пока не готов…

– И откуда он ехал? – спросил Степан, глянув на Комова.

– Пока не ясно.

– А ты выяснял? Чего твой опер здесь прохлаждается? Дуй на пост ГИБДД. Если Скорбогатов ехал со стороны Москвы, машина в записи должна остаться…

– Вообще-то я думал, что со стороны Москвы, – начал было Комов, но сам себя и пресек: – Костоедов, давай на КПМ, обе ноги уже там, ну!..

– Что ты там думал? – с хитрецой, по-дружески посмотрел на него Степан.

– Ну, что со стороны Москвы…

– И откуда такая сообразительность?

– Почему сообразительность? Данных еще пока нет… Но будут!

– Тогда откуда такая уверенность? Я, например, не уверен. Если он порезанный мимо поста ехал, он должен был бы там и остановиться, обратиться за помощью…

– А если у него в голове одна больница была? Туда он за помощью и ехал. А на посту только время терять.

– В том-то и дело.

– А уверенность у меня есть. Хотя бы потому, что у нас тут аномальная зона – закон подлости здесь у нас чувствует себя как дома. Ну а если по этому закону, то Скоробогатова на чужой территории порезали, а расхлебывать нам, потому что его к нам занесло…

– Кулик где, расхлебыватель?

– Подтягивается.

– Где, на перекладине? В понедельник у меня все там подтягиваться будете… Машину осматривали? – обращаясь к следователю, спросил Степан.

– Да, конечно.

– И что нарыли?

– Ничего, что могло бы навести на след преступника. В перчаточном ящике – сервисная книжка, инструкция по эксплуатации, карта Москвы и Подмосковья. В охлаждаемом вещевом ящике пусто. В салоне тоже идеальный порядок. В багажнике также все чисто…

– Сервисная книжка, говоришь? – в раздумье спросил Степан. – Сначала книжка, потом все остальное?

– Да, сервисная книжка лежит сверху.

– И в машине порядок… Машину перед техобслуживанием обычно моют. И в салоне убирают, если по желанию… Что там в книжке?

Следователь понял ход его мысли и уже листал сервисную книжку.

– Да, отметка стоит. Техобслуживание – сто шестьдесят пять километров, вчерашнее число… Время не указано.

– Это на станции техобслуживания выясним. Станция указана?

– Да, конечно… Ленинградское шоссе… Номер телефона…

Кулик подъехал не один, с ним прибыли два его опера. Комов тут же отправил его на станцию техобслуживания. Затем пожаловал начальник следственного отдела битовской милиции. И ему нашлась работа.

– Меня смущает два момента, – обращаясь к Федоту, сказал Степан. – Во-первых, почему Скоробогатов сам ездил обслуживать свой «Мерседес»? У него есть два телохранителя, один из которых водитель.

– Законный вопрос, – кивнул Комов. – У Скоробогатова было законное право эксплуатировать наемную рабочую силу, даже Карл Маркс и Фридрих Энгельс это признают… Кстати, телохранители относятся к гегемону мировой революции? Все-таки буржуев охраняют…

– Если охраняют, то нет. А если не охраняют, то вполне возможно… Порываев и Чижов не охраняли. Спрашивается, почему?