Андрей Молчанов - Канарский вариант Страница 20

– В общем, дед встал на путь предательства, - изрек Вова.

– Тебе, герою, просто судить, - смиренно отозвался папа. - Козлов дрессировщику. - И замолчал обиженно.

– Я вас прощу, продолжайте, - сказал Сергей.

– Ну вот… Приходим мы, значит, в город Киль, в порт. И дается нам пять дней на отдых. Это вместо положенных-то двадцати семи! В порту - мандраж, суета, конец весны близок - апрель сорок пятого на носу; немцы на нервах… Лодку - под железобетонный навес, от английских фугасов защищающий, к ней - шланги с водой, паром, электричеством, и пошли приборки-ремонт. После команда за город уехала с талонами на проституток в публичный дом для подводников, а меня, серого, - в другой дом терпимости - в гестапо.

– Что за талоны? - спросил Сергей.

– Ну, обыкновенные талоны. Как хлебные карточки. Отоварился - привет! Ну, гестапо, значат. Отвечаю на вопросы, не выпендриваюсь… Как этот вот, - кивнул на племянника. - С таким бы там быстро разобрались… н-да. И, как понимаю, капитан за меня заступился, я обязанности четко выполнял, все на лету схватывая… В общем, в застенок меня не повели, а отправили обратно на борт. А там сюрприз: идем, говорят, в Латинскую Америку. Кстати, заправки хватало на четыре конца туда и обратно. А в Америке пустой солярочный бак пресной водой заправлялся, мы хотя бы вымыться могли…

– А до Америки что, никаких банных процедур? - спросил Сергей.

– Абсолютно, - кивнул папаня. - Гитлер приказал, правда, изобрести мыло, которое бы мылилось в морской воде, но это было такое мыло… Ну, в общем, мы предпочитали обходиться без мытья… Второй туалет, кстати, на пути в Америку заводнялся продуктами, так что очередь на оправку редела только на обратном маршруте. В общем, загрузились мы и - поплыли. А лодочку нашу приписали к СС. Слышал о канале «ОдеССа» [ODESSA - Организация бывших служащих войск СС]?

– Das ist kein Geheimnis [«Это не секрет» (нем.)], - блеснул знанием иностранных языков чекист. - По нему эсэсовцы в Латинскую Америку перебирались…

– Du hast recht [«Ты прав» (нем.)]. Но не только черные мундиры. Документы переправлялись, золою Рейха… На нашу U-7C тоже ящики опечатанные загрузили. Тяжеленные, весь сортир заняли. Вместо продуктов. Что в ящиках было? Кто ведает». Я-то, простой матросик, и близко к ним не допускался.

– А может, золотишко везли? - встрял Володя.

– Может, и золотишко… Теперь как узнать? Ну, покрались мы воровски в Атлантику. Именно - воровски, хотя и встречали американские торговые суда, не топили их, на рожон не лезли. Мы не только две забортные штатные торпеды не взяли, но и в отсеки всего шесть штук загрузили вместо положенных двенадцати. Выполняли задание, думаю, по перевозке этих самых ящиков. Вы вообще-то представляете, что такое субмарина сороковых годов? Наверное, думаете, мы под водой плыли? Нет, в основном - по поверхности. Ну а когда локатор что-то подозрительное унюхивал, - да, под водой, а выхлоп дизельный наружу шел, через трубу специальную, с поплавком, - шнорхель называется. Как и дыхательная трубка ныряльщика, кстати. А возле Канарских островов, где передышка предполагалась, все-таки нарвались на эсминцы союзников. И насели они на нас, как оголодавшие петухи на курицу. Пришлось вступать в бой. Выпалили мы все торпеды, двумя - особо ценными, акустическими, на электроходу, «цаункениг» они назывались, эсминец продырявили, но и зря, думаю: озлобили верхних, и начали англичане долбить нас бомбами как заведенные. Грамотно их клали, два раза точную глубину поставили. Главное, до островов-то уже рукой подать было… Легли на грунт. Нас на банку загнали, они в тех местах редкие, вулканическая зона, пучины немеряные… Ну, легли. Глубина - около пятидесяти метров. Лодка повреждена, «намокла», с перегородок течет; при кормовом дифференте масло из подшипников вылилось, электролитом из ям плеснуло; навигатор и инженер ранены… То есть шансов у субмарины выжить - никаких. Духотища… Дырявые отсеки задраили. Кто в них оказался, тому крышка. Хоть ори, хоть волком вой, тебя не раздраят. Закон. И под него я тоже попал. Сижу в кормовом торпедном отсеке, кукую. Жую сухую картошку с апельсинами и чувствую: лежим мы на грунте плотно, аккумуляторы сдыхают помаленьку, а всплыть - стараемся, но не можем. К дну присосало. То ли в ил угодили, то ли еще что… Так что и рады бы сдаться, но не выходит. И уже подошвы в пол при подъеме не вожмутся, как на лифте скоростном… Тут бомбежка утихла. Шторм начался. И вот понимаю, что если кто с лодки я вынырнет, то только я со своей черноморской закалочкой… Те, кто у носовых торпедных аппаратов находились, тоже шансы имели, но, как выяснилось впоследствии, если и вынырнули, до суши не добрались. Так вот, прикидываю, значит, что не в худшем отсеке я тяжкую свою думу думаю…

– В удачном месте в неудачное время папа оказался, - подал я реплику.

– Вынырнуть с пятидесяти метров? - недоверчиво прищурился.} Сергей.

– Можно, - вдумчиво кивнул Володя. Он тоже отслужил на флоте и в состоянии был оценить морские критические ситуации.

– Можно, да сложно, - вздохнул папа. - Тем более оправдался штормовой прогноз. Да и вообще минусов многовато обнаруживалось: тут и баротравма маячила, и пуля с эсминца… Приплюсуй еще к минусам трудности ориентировки в ночном океане, акул, опять-таки, - баллы… А теперь о хорошем: до берега было около семи миль, температура воды составляла плюс девятнадцать - двадцать один. Так что шансы выжить имелись.

– Наливай! - сказал Сергей.

Мы выпили и закусили ароматным шашлычком.

– Ну, напустил я водички, - продолжил папаня, - поплавком к потолку она меня подняла, отдышался… И - в трубу! А она узкая, сволочь, и - бесконечная!.. Потом чувствую всем телом - свобода! Череп как обручем давит, вокруг чернота морозная в огоньках голубых - от тварей, значит, морских, но - кончилась труба, а значит, рано или поздно - всплыву! В каком только качестве? - вопрос. Я многих ведь мертвяков, волнами носимых, видел… Ну, как к воздуху добрался - не помню. Эсминцы ушли, вокруг только волны гуляли, я, полусдохший, пытался куда-то там выгребать, по звездам ориентируясь, ну и - выгреб… К утру. Хорошо, жилет спасательный в отсеке был, без него бы - кранты! Ткнулся башкой в золотой песочек и не верю, что жив. Океан успокоился, ласковый такой стал, сучара, бирюзовый… Вокруг - дюны. А за ними - сопки вулканические. Я через дюны пошел, вижу: дорожка вьется, в горы уходит. Двинулся по ней. Вокруг базальт искрошенный, ни травинки. Добрел до обрыва, присел. И такая, ребята, меня вдруг оторопь внезапно взяла… Небо надо мной удивительное какое-то - марсианское. Синее-синее, глубокое-глубокое. Как в стратосфере. Вдали - океан. И горы. Сплошной голый камень. Просто иная планета. И вдруг ворон прилетел. Сел рядом со мной, смотрит на меня. Как я ему, ворону, обрадовался! Нашел сухарь размокший в кармане, скормил… А он как ручной, прямо с руки брал… Вот так мы и сидели. А потом - здрасьте: два немецких солдата с автоматиками: «Зинд зи дойче?». «Да, - говорю, - свои. Вроде как». «Ну, следуй за нами…» «Возражений не услышите», - говорю.

– А что за остров? - спросил Сергей.

– Фуэртевентура. «Сильный ветер» в переводе с испанского. Там военно-морская база располагалась. Ну, притопал я на нее под конвоем. И снова меня в гестапо: кто? чего? как? Рассказал. Где лодка, правда, не раскололся.

– А что, вы знали, где лодка?

– Ну, примерно…

– А почему…

– А я так рассудил, - сказал папаня. - Войне конец, я в Испании, а вот что мы в ящиках везли, может, мне и пригодится в итоге…

– И?..

– Не пригодилось, как видишь. Проверили меня, определили в подсобный персонал, а тут и войне конец. Союзнички на испанцев поднажали, те нацистов депортировали в Чили, базу немецкую обратно национализировали… Ну а меня пинком под зад во Францию, в лагерь. А там на меня америкашки поглядели, ага, говорят это - транзит! И прямиком намылили к представителям Красной Армии. А дальше я и очухаться не успел, как оказался в контрразведке…

– В какой еще контрразведке? - сощурился недоуменно профессионал Серега.

– Ну, в СМЕРШе этом…

– Какая же это контрразведка? Это гестапо! Допрос - расстрел.

– С гестапо у меня как раз легко обошлось, - возразил папа. - А вот со СМЕРШем этим - да!.. Били месяц. Двадцать четыре часа в сутки. Но не казнили. То ли война кончилась, то ли я интерес какой вызвал похождениями своими, но переправили меня прямиком в столицу. В самый ее центр. Не в Кремль, конечно, но рядышком - на Лубянку. Так что, Серега, не один ты бывал в этом заведении из нашей компании… Ну, следствие, то-се… А в итоге - четвертной срока. Отсидел десять. Такая вот Фуэртевентура получилась.

– А дальше?

– А чего дальше? - вклинился Вова. - Знаешь, что такое история планеты? Сначала были динозавры, потом они превратились в нефть, а после появились арабы, начали продавать нефть и покупать себе «Мерседесы»… Вот и «дальше»…