Наталья Берзина - Пропасть Страница 20

— Ты думаешь, это те самые грибы? — спросил тот, внимательно рассматривая снимки.

— Нужно уточнить, но это уж точно не боровики и не опята.

— Сам вижу, а образцы достать слабо?

— Если напрячься, можно сделать. Ты эксперта найдешь? — спросил Казимир.

— Будет тебе спец, самый крутой, насколько возможно, — заверил друга Егор. — А теперь отправляйтесь в клинику, вот адрес, это за городом, места там, говорят, чудесные, лес просто волшебный.

Не прошло и получаса, как Казимир усаживал в машину Лизу. Ей предстояла самая ответственная роль — разговорить попавшую в беду девушку. Лиза толком не представляла, как строить разговор, слишком мало было информации. Знали одно: зовут ее Лика, и врачам удалось привести ее в чувство относительно быстро.

Николай вышел на перрон и сразу же увидел Веру в окружении довольно большой компании. Очевидно, она была заводилой в дружном коллективе. Издали, заметив его, замахала руками, призывая подойти ближе. Николай поправил на плече рюкзак, лавируя в толпе, двинулся к ней навстречу.

— Привет, а я волновалась, вдруг вы не придете! — жарко зашептала Вера, хватая его за руку.

— Привет! Я же обещал, что буду вовремя! — воскликнул Николай, даже не делая попыток освободиться.

— Идемте скорее. Уже все собрались. Я вас представлю.

Вернувшись к своим, Вера, не обозначая никак их отношений, представила Николая и начала знакомить его с присутствующими:

— Виктор, мой старый друг, его жена Мария, сын Пашка, балованный, как сто чертей. Серега, мой однокашник, в одной группе в институте учились, до сих пор не женился, все достойную женщину никак не найдет, а может, просто не ищет. Ленка, со школы дружим, с мужем и дочерью, мужа, кстати, тоже Николаем кличут. Дочку в мою честь Верой назвали, только бы ей не выпала моя судьба. Вадим, просто хороший парень, сегодня, как обычно, без пары. Талка, виновница сегодняшней вылазки, Леночкина двоюродная сестра, с выводком, дочери Оксанка и Катюха, не смотри, что одинаковые, Оксанка на два года старше. Это Славик. И наконец, моя подруга Марьяна и ее ненаглядный сынуля Степан. Вообще-то Степка, но он считает себя взрослым и требует, чтобы величали его соответственно. Ну все, хватайте мешки, вокзал отходит. Хотя стоп, Серега, ты мясо замариновал?

— Вер, я не успел! Только сегодня купил, времени не было! — начал оправдываться однокашник.

— Так, суду все ясно, опять придется грызть жесткое мясо, — тяжело вздохнула Вера.

— Вера, это не беда, у меня есть вино, сейчас зальем им мясо, пока доедем, пока то да се, оно и замаринуется, — успокоил ее Николай.

— А что, и правда! Доставай посудину, пока посадку не объявили, — обрадованно воскликнула Вера.

Серега послушно распахнул огромный баул. В большом ведре лежала отменная вырезка. Николай, не говоря ни слова, достал из рюкзака несколько бутылок красного сухого вина и, не жалея, вылил содержимое в ведро с мясом.

— А перец или другие пряности есть? — поднял он голову.

Вера, присев рядом на корточки, уже протягивала ему пакетики с приправами. Николай, не скрывая радости, улыбнулся ей.

— Упаковывайте, сейчас объявят посадку, — как-то непередаваемо интимно сказала она, с улыбкой глядя ему в глаза.

До места ехали весело, травили анекдоты, рассказывали забавные истории. Только Талка не принимала участия в общем веселье. Сидела чуть в сторонке, словно ее все это не касалось. Она была похожа на сестру и в то же время очень сильно отличалась. Лет тридцати с небольшим, темно-русая, почти на полголовы выше Веры, с правильными чертами лица и невыносимо печальными глазами. Ее дочери сидели рядом с теткой, а место возле Талки надежно оккупировал Славик. Он то ли не принадлежал к компании, то ли от природы был замкнут, но даже не улыбался, когда вся гоп-компания от души хохотала над удачными шутками. Выглядел он значительно моложе своей спутницы. Излишне красивое для мужчины лицо Славика время от времени искажала брезгливая гримаса.

Неподалеку от крошечной железнодорожной станции, в лесу, на берегу небольшой речушки, нашлась с любовью оборудованная площадка. Имелся даже сложенный из речного камня импровизированный очаг.

— Как вам нравится наше место? — спросила Вера, когда вслед за остальными Николай опустил рюкзак на землю.

— Вы сюда часто наведываетесь? — уточнил он.

— Не особенно, один-два раза в месяц, — откликнулась она. — Вы поможете мне?

— Всегда готов! — вскинул руку Николай в полузабытом пионерском приветствии.

— Тогда я сейчас отправлю мужиков за дровами, а мы займемся мясом. Оно же даже не нарезано.

Когда мужчины, привычно подчиняясь указаниям Веры, ушли за хворостом, а женщины принялись наводить красоту на стоянке, Николай достал ведро с мясом и приготовился к работе. Все занимались какими-то делами, дети устроили веселую возню, гоняли по поляне мяч, только Талка, присев на поваленное дерево, тихо грустила. Славик, заложив руки за спину, бессмысленно ходил кругами рядом с ней.

— Вера, а по какому случаю торжество? Я не совсем понял, — тихо спросил Николай.

— У Талки день рождения, — одними губами прошептала Вера.

— Что же вы мне раньше не сказали! А подарок? — воскликнул негромко Николай.

— Не беспокойтесь, подарок мы уже ей преподнесли сегодня утром, — тихонько ответила Вера.

— Послушайте, что с ней? Праздник, а она как в воду опущенная?

— Не обращайте внимания. Она уже полгода такая. С тех пор как ее муж или любимый погиб.

— А этот?

— Славик?! Не смешите меня, это просто бабья блажь. Пытается клин клином вышибить. Да, видать, клин ни на что не годный.

— А что с мужем случилось?

— Ну, там трудно сказать, муж он ей был или нет. Талка его считала своим мужем. Они познакомились года три или четыре назад, вскоре после того, как она от своего бывшего сбежала. Нашли друг друга по переписке. Любовь была — не передать словами. Он ее буквально на руках носил. Жили счастливо, да только недолго. Валерка разорился. По-взрослому, вдрызг. Вроде и умный мужик, в возрасте, лет на пятнадцать старше ее, а тут как не заладились дела, все разом прахом пошло. Чего только он не пытался сделать. Все впустую. Друзья, которые были, от него быстро отвернулись. Захирел прямо на глазах. Деньги быстро кончились. Оказался у Талки на шее, вдобавок к дочкам. Одно могу сказать: не пил, из дома ничего не таскал, пробовал кредиты взять, вроде нашел, под бешеные проценты, но нашел, попробовал восстановить дело. Ничего не вышло из его затеи. А счетчик щелкал. Пораскинул он мозгами — и учудил как раз перед Новым годом. На последние свои деньги накупил продуктов, приготовил роскошный ужин, накрыл стол, договорился с нашей мамой, чтобы та девчонок к себе забрала на ночь. Вино любимое Талкино открыл, бокал налил. Свечи поставил. Подготовил все для романтического ужина. А готовил он, я хочу тебе сказать, просто фантастически.

Талка как раз с работы должна была вернуться. Вернее, она уже к дому подходила, когда он ей позвонил.

Так, мол, и так, любимая, ты меня прости, но у меня нарисовалось маленькое дельце, незначительное, но требующее моего обязательного присутствия. Я все подготовил для романтического ужина, так что ты начни без меня. Свечи зажги, вина выпей. Чтобы тебе не было скучно, я на столе свою фотографию оставил. Она, между прочим, только одна у него и была. Талка как-то сфотографировала.

Талка его любила как безумная. И в этот раз послушалась. И свечи зажгла, и вино выпила, и поужинала с удовольствием, а его все нет. Она беспокоиться начала, давай звонить, а телефон недоступен.

Случилось это в ночь с пятницы на субботу. Всю ночь пыталась до него дозвониться. Решила вдруг, что он ее бросил. Оскорбилась. А спустя два дня ей позвонили. Из милиции. А в понедельник я обнаружила на работе, в своем электронном ящике, его письмо. Я его дословно помню:

«Вера, ты одна из немногих осталась близким для Талки человеком, умоляю тебя, поддержи ее. Я вынужден ее оставить. Навсегда. Мало того что я стал для нее обузой, так плюс к этому начало серьезно подводить сердце. Прекрасно понимаю, что мне не выкарабкаться. Я ей написал письмо, но боюсь, она не скоро включит компьютер. У меня ничего не осталось, мне нечем ей помочь. Понимаю, что подвожу ее, но другого выхода не вижу. К сожалению, я переоценил свои силы. Оказался слабее, чем думал. Не ищите меня, это не имеет смысла. Знаю, простить меня ни ты, ни она уже не сможете. Только поймите, мне не место рядом с ней. Я все решил и продумал. На Талку мои кредиторы никогда не выйдут, об этом я позаботился. Так что она и девочки в полной безопасности. Прощайте, вы стали моей настоящей семьей. Так сложились обстоятельства, что я предаю вас. Но позже вы сами поймете, что иду на этот шаг, желая вам добра…»

Когда Талка подходила к дому, он уже был на железнодорожном переезде. Ожидал товарняк. Их дом на окраине, до железной дороги двадцать минут хода. Через пять минут после их последнего разговора его не стало. Просто шагнул под колеса. Вагонами его в клочья разорвало. На переезде осталась сумка с запаянным в полиэтилен письмом. Просил ничего не сообщать матери, если смогут опознать. Опознавать было, собственно говоря, нечего. Какой-то дотошный следователь все же нашел его телефон, в милиции смогли восстановить его из обломков. Так, по наиболее частым звонкам, вышли на Талку. Она тогда чуть с ума не сошла. А три месяца назад завела вот это чудо по имени Славик. Только ничего у нее не получится. После настоящего мужика этот ни на что не годен.