Ирина Лаврентьева - Круг обреченных Страница 20

Прошли месяцы. Потихоньку страшное событие стало забываться. Правда, на вопросы о том, что же все-таки случилось с Георгием: был ли он убит, и если да, то кем и за что, или сам решил свести счеты с жизнью, а может, произошел нелепый несчастный случай, — на все эти вопросы следственные органы ответа так и не нашли.

Зато нашел их капитан Зверев, располагавший для этого своими, особыми возможностями. Узнав, как дела с погибшим сыном хозяина области обстояли на самом деле, Зверев немало подивился и начал присматриваться к первому секретарю обкома пристальнее.

Было известно, что первого связывают какие-то не совсем обычные отношения с самым первым лицом в стране, с генеральным. Якобы матушка Беседина воевала вместе с тогда еще полковником политотдела штаба некой армии. Была медицинской сестрой. Любимой. Поговаривали даже… Хотя вряд ли. Внешнего сходства никакого. Тем не менее Беседина явно держали от Москвы подальше, обеспечивая, однако, при этом полный карт-бланш на сибирских просторах.

Усвоив всю эту информацию, Зверев решил открытие свое насчет погибшего Беседина-сына держать пока при себе. Авось пригодится. Пригодилось достаточно скоро.

Областной город готовился к первомайской демонстрации, когда вспышка непонятной, страшной болезни начала выкашивать его жителей. Люди заболевали внезапно и через каких-нибудь четыре-пять дней погибали. По приказу Зверева специалисты Солнцегорска-13 хранили полное молчание. Собственно, о том, что произошло в действительности, знали лишь несколько человек. Все население закрытого городка было экстренно вакцинировано. Что за вакцина — никто не знал.

Вопросы в этом учреждении задавать было не принято. Как бы то ни было, в самом городке болезнь не проявлялась. А вот за высокой стеной возникла настоящая паника. Родственники погибших боялись хоронить покойников, оставляли трупы в больничных моргах. Вокзалы были забиты отъезжающими. Первомайская демонстрация вылилась в массовые беспорядки, которые едва удалось подавить.

На экстренном заседании обкома главный городской инфекционист заявил, что в городе — туляремия, вызванная не обычным, а сверхпатогенным штаммом. И хотя в естественных условиях похожий микроорганизм зафиксирован в отдельных районах Американского континента, а в Западной Сибири никогда не встречался, возбудитель инфекции был обнаружен в водопроводной сети. Но самое страшное — экстренная вакцинация обычной вакциной от болезни не защищала.

После того как были намечены необходимые меры купирования вспышки, Беседин, приказав Звереву остаться, обрушился без свидетелей на ответственного за режим представителя сверхзакрытого института.

— Это вы заразили город, — кричал он, топая ногами. — Если хотите — вы персонально! Сегодня же доложу свое мнение в Москву, самому генеральному!

— Советую повременить, — спокойно отвечал Зверев. — Иначе генеральному станет известна история вашего сына.

— Что-о? Мой покойный сын…

— Ваш сын, Евгений Юрьевич, жив и здоров, чего и вам желает. Интересная история, если вспомнить, что речь идет о первом секретаре одной из крупнейших областных парторганизаций. Молодой человек, мечтающий покинуть Родину, не может сделать этого, чтобы не навредить, служебному положению отца. Как же он выходит из положения? Улетает самолетом в Ленинград. По поддельному паспорту, между прочим. Там перебирается по снежку через границу, как революционер-подпольщик, честное слово. А уж из Финляндии попадает в Швецию, где проживает двоюродная тетка вашей супруги. О чем вы в соответствующих анкетах в свое время умолчали.

Отец тем временем объявляет об исчезновении любимого чада, изображает безутешное горе, ходит по моргам, разглядывает чьи-то протухшие останки.

Наконец, признает сына во вздувшемся до неузнаваемости трупе и хоронит его с музыкой. Восхищаюсь вашим хладнокровием. В последнем письме от тетушки вашей супруги, дошедшем до вас через третьи руки, говорится, что Ганс жив и здоров.

Чего и вам желает. Ганс — это, надо полагать, Георгий, верно?

Беседин слушал молча, разглядывая Зверева холодным взглядом.

— Вы не сможете это доказать.

— Ну почему же? Если подключить соответствующие службы — очень даже смогу. Но я пока подключать не буду. А вы не будете звонить генеральному.

— Ты кого это пугать вздумал?! — взъярился было Беседин, но тут же оборвал сам себя:

— Дайте по крайней мере нужную вакцину! У вас она есть. Я знаю, что ваших сотрудников прививали.

— Наших сотрудников прививали от гепатита А. Скоро лето, сезон заболеваемости. Никакой специальной вакцины от этой туляремии у нас нет.

Понимаете? А если окажется, что она есть, следовательно, окажется, что есть и штамм, против которого эта вакцина разработана. Понимаете? А мы ведь — мирные люди, занимаемся, как известно, мирными проблемами. Но вы не беспокойтесь: заболевание от человека к человеку не передается. Заболевший является тупиком инфекции. Так что больше смертей не будет…

— Вполне достаточно того, что уже есть, — буркнул Беседин.

Мужчины молча смотрели друг на друга. Обоим было ясно, что эта внезапно возникшая в городе эпидемия еще сыграет свою роль в дальнейшей судьбе каждого из них.

…Эпидемия туляремии, вызванная неизвестным науке возбудителем, привела в город сразу две комиссии: Минздрава и Министерства обороны. Последнюю возглавлял начальник того самого главка, в ведении которого было бактериологическое оружие, генерал-полковник Егоров. Прибыл в город и один из членов ЦК партии.

Официально разносчиком инфекции были объявлены обычные домовые мыши, которые каким-то неведомым образом прогрызли трубы городского водопровода и внесли туда неведомую доселе разновидность инфекции. Виновными в трагических событиях были «назначены» партийное руководство города и лично товарищ Беседин.

— На сто пятьдесят смертей, Евгений, глаза не закроешь. Чтобы успокоить людей, надо найти виноватого. Тебе придется взять это на себя, — проникновенно глядя в глаза Беседину, объяснял член ЦК. — Мы не можем бросить пятно на институт. Если признать, что утечка произошла с территории Солнцегорска, придется признавать и наличие соответствующих разработок. Это немыслимо. И генсек ничего не должен знать о случившемся. Нужно беречь его здоровье, сам понимаешь. Следовательно, виноват город. Его коммунальные службы. Его руководство. То есть — ты. Но партия тебя не оставит. Мы поможем тебе с устройством. И готовы выполнить твои пожелания. В разумных пределах, разумеется.

— А в самом институте кто-нибудь понесет ответственность? — поинтересовался Беседин.

— Если тебе от этого легче, скажу: да, понесут. Каримов, завлаб. И Зверев, ответственный за режим. Да тебе-то что? — откликнулся генерал Егоров.

— Ничего, это я так. Скажите, товарищ генерал, в институте есть нужная вакцина? Мы могли бы спасти жителей города?

— Вам-то что? — теперь уже достаточно жестко оборвал его генерал. — Вы не о жителях думайте, а о себе.

По завершении работы обеих комиссий Беседин был снят с должности первого секретаря обкома сибирского города. А через пару месяцев всплыл в Ленинграде. Вторым секретарем обкома.

А через несколько месяцев в Ленинграде возник и Зверев. Он вышел на Беседина с просьбой о трудоустройстве — из института и он и Каримов были уволены. И Беседин помог. Почему?

Во-первых, Зверев знал то, что знал. А тогда, в самый расцвет застойных времен, его знания были для Беседина смерти подобны. Сын — перебежчик. Да еще заживо похороненный. Да еще с ведома отца. Эта леденящая кровь история была явно не для ушей дряхлеющего сентиментального Папы. Так что лучше уж иметь головную боль рядом, перед глазами…

Почему Беседин попросту не избавился от Зверева? Потому что почуял своего. Как рыбак рыбака. Почуял, что с этим человеком можно делать большие дела. И не ошибся.

Глава 17

ДОСЬЕ

Вынырнув из водоворота перестройки, Беседин внимательно присмотрелся к бушевавшей вокруг войне за передел собственности. Жизнь людей его круга представляла собой перманентный театр военных действий. Гремели выстрелы, взрывались бомбы. Одна смерть вызывала ответные действия противной стороны и влекла за собой другую смерть. Преступные группировки, бизнесмены и предприниматели — все жили в состоянии хронической вендетты. Оценив ситуацию, Евгений Юрьевич понял, что подобный способ существования вряд ли позволит ему дожить до глубокой старости. А дожить хотелось. Следовало придумать свой, отличный от других метод воздействия на опасных конкурентов, непокорных сообщников. Беседин вспомнил о разработке секретного сибирского НИИ и вызвал Зверева.

— Скажи, Алексей, а где сейчас Каримов? Он ведь, насколько я помню, тоже в Питер приехал. И ты, кажется, принимал участие в его судьбе?