Горячее прошлое [сборник] - Николай Иванович Леонов Страница 21

Лев Иванович осмотрел примерно половину комнат, когда какое-то движение в оконном проеме привлекло его внимание. Он вошел в комнату, осторожно приблизился к окну, выглянул наружу, вгляделся в ландшафт, подсвеченный луной, и не заметил никаких признаков жизни. Гуров уже развернулся, собрался следовать дальше, когда увидел то, что привлекло внимание в первый раз. Пятно света фонаря двигалось от пятиэтажного строения в сторону леса.

– Стас, иди сюда, – вполголоса позвал он.

– Что там? – Друг появился в дверном проеме.

– Смотри ближе к лесу, – сказал Лев Иванович и осведомился: – Что видишь?

Стас некоторое время вглядывался вдаль, потом произнес:

– Похоже, идет кто-то, фонарем подсвечивает и явно таится. Видишь, как ложится свет? Этот тип его чем-то прикрывает.

– Вижу. Человек двигается от пятиэтажки, которая прямо напротив нас стоит, – сказал Гуров.

– Похоже, мы нашли то, что искали, – произнес Крячко.

– Не факт. Тут много кто может прижиться. Населенные пункты понатыканы как грибы, для бомжа всегда найдется чем поживиться. И топливо под рукой, жги костры хоть круглый год.

– Пойдем, проверим?

– Пойдем, – согласился Лев Иванович.

Сыщики спустились по лестнице, вышли из здания и обходным путем двинулись к пятиэтажному строению. Они старались держаться ближе к деревьям, чтобы остаться незамеченными. Свет фонаря, сжатого в руке человека, двигавшегося к лесополосе, скрыла стена соседнего здания. Чтобы пересечь пространство между этой лесополосой и зданием, господам полковникам нужно было выйти на открытую площадку.

– Рискнем? – шепотом спросил Гуров. – Перебежками, пока он далеко.

– Не стоит, лучше подождать, – возразил Крячко. – Неизвестно, сколько их там.

– Ладно, давай выждем, – согласился Лев Иванович. – Понаблюдаем для начала.

Они отошли в тень деревьев и стали ждать.

За два часа до того, как Гуров и Крячко обосновались под деревьями лесополосы на территории заброшенной воинской части, события в казарменной пятиэтажке развивались по сценарию, уже ставшему стандартным.

Дверь в комнату, минуту назад освещенную лунным светом и наполненную зыбким покоем, начала открываться. Растущая полоса искусственного света на противоположной от двери стене означала для ее узника лишь одно. Ему опять предстоят истязания, мучительный и долгий допрос, который ни к чему не приведет, лишь добавит боли и сократит шанс на выживание.

В дверном проеме показался мужчина. Он с минуту стоял молча, потом с силой толкнул створку. Она ударилась о стену и отскочила назад.

Молодой человек, лежавший на матрасе, вздрогнул и начал отползать в угол.

– Привет, смертник! Время пришло, – зычным голосом проговорил мужчина. – Поднимайся, пора поразмяться.

– Я ничего не знаю. – Голос пленника предательски дрогнул.

Он не хотел показывать мучителям свой страх, но превозмочь его не мог.

– Если бы знал, то давно все сказал бы. Вы же и сами это понимаете.

– Понимаю? Да плевать мне на то, знаешь ты или нет. – Мужчина разразился грубым смехом. – Может, мне просто нравится с тобой упражняться.

– Давайте как-то договоримся. – Ожидание предстоящей боли придало пленнику смелости. – Ведь должен же быть другой выход из этой ситуации.

– Интересно, какой именно?

– Я готов выкупить свою свободу. – Пленнику показалось, что его мучитель заинтересовался этим предложением, и он удвоил усилия: – Могу продать квартиру, машину. Сколько нужно денег, чтобы вы забыли об этом недоразумении?

– Продать квартиру? Да ты хоть понимаешь, на какую сумму ты нас подставил? Твоя квартира и десятой доли долга не стоит. Так что закрой хлебало и ползи сюда. Повторять не стану. Ты и сам знаешь, что надо делать.

Да, пленник слишком хорошо знал, что будет сейчас, через час и потом. Он заставил себя встать, на ватных ногах проследовал до двери. Двигаться было неудобно, так как лодыжки его были соединены между собой прочными капроновыми стяжкам. Петли палачи в последний раз расширили, соединили стяжки по две, но это не сильно улучшило положение пленника. У самого порога он оступился и чуть не упал к ногам мучителя. Тот снова заржал, ухватил беднягу за ворот и грубо поволок в большую комнату.

Там в потолок был ввинчен массивный крюк. Сами ли мучители его туда вогнали или он был здесь раньше, пленник не знал, да и особого значения это не имело. Важнее было то, что висел этот крюк на высоте более двух метров и был на удивление крепким, вес в девяносто килограммов выдерживал запросто.

Мучители приладили к нему массивную железную цепь. Они обматывали ею пленника и подвешивали на крючок. Иногда за руки, иногда за ноги, а однажды за шею. Тогда он думал, что ему пришел реальный конец. Толстая цепь впилась в кожу так крепко, что кадык захрустел.

Мучители поспешно стащили его с крюка, а цепь с шеи никак не хотела сниматься. Чем сильнее они тянули ее, тем крепче она впивалась в шею. Эти негодяи испугались, начали орать друг на друга. У них чуть до мордобоя не дошло.

Он медленно умирал, и в то же время получал несказанное наслаждение от ссоры мучителей. В тот момент пленник мечтал сдохнуть назло этим ублюдкам! Вот был бы номер!

Но он не сдох. Цепь каким-то образом снялась, ублюдки помирились, а его на сутки отправили в темную комнату и даже позволили поесть. На сей раз это была настоящая еда, а не то мерзкое варево, которым они пичкали его обычно.

Мучители даже дали ему полный стакан водки. Такого наслаждения от алкоголя он никогда раньше не испытывал и был уверен в том, что не ощутит больше никогда. Горячая волна захлестнула его мгновенно, охватила тело целиком, от кончиков пальцев ног до самой макушки. Черт, да у него даже волосы ощутили этот жар.

А потом его накрыла плотная, густая пелена сна. Он вырубился спустя минуту и проспал так долго, что затекли все конечности.

Это было вчера. А может, раньше. Узник уже вообще потерял ориентацию во времени. Сколько дней он здесь? Два? Три? Неделю? Не исключено, что и дольше. Жизнь для него разделилась на «до» и «после».

Хотя нет, никакого «после» уже не будет. Это он четко осознавал. «До» и «сейчас», так вернее.

Сейчас – это пытки, истязания и вопросы, вопросы, вопросы, на которые у него нет ответов. Почему они упорствуют? Неужели считают, что он стоик, готовый добровольно терпеть страдания? Пленник уже готов был наврать с три короба, лишь бы получить отсрочку, заработать хоть какую-то передышку.

Но нет, врать он не мог, потому что за этим следовали еще более изощренные пытки. Откуда узник это знал? Конечно же, из личного опыта. В самом начале своих мук он уже испытал этот способ, но успел только начать сочинять правдоподобную историю. Пара точных