Владимир Колычев - Развод по-бандитски Страница 22

Девушка действительно собралась уходить, но Пижон все-таки ее удержал. Правда, ровно настольно, чтобы собраться и уехать вместе с ней.

Похоже, она говорила правду. Если Алтай списал его со счетов, то рано или поздно наведет на него свою «торпеду». Да и без Яны он не хотел оставаться. Осознал всю ее ценность, когда понял, что может остаться без нее.

Ошиблась Яна – зря сказала, что Алтай больше не придет к нему домой. Явился – не запылился. Веселый, немного под хмельком, а может, и ширнулся где-то на радостях. Делегат, говорят, всерьез этим делом увлекается, так что, может, и Алтай разбаянился с ним за компанию.

– Все нормально, брат. Никто с нас за Крюка не спрашивает. Я за тебя с Делегатом разговаривал, сказал, что ты реально мне помогаешь. Увидеться он с тобой хотел, но спешил очень. В следующий раз обязательно…

– Это хорошо, что все пучком, – повелся Сыроед.

– А где твоя гусыня?

– Гуляет…

Не хотел он говорить Алтаю, что Яна кинула его. Пока он спал под клофелином, она сорвалась из города вместе с Пижоном. Наверняка в Москву отправились. Но ничего, он обязательно найдет предателей. Но Алтаю лучше не знать, что Яна его унизила. В их мире на баб жалуются только обиженные.

– Скоро будет?

– Может, к вечеру…

– Да и ляд с ней… Давай вмажем на посошок, брат! – раздухарился Витек.

– А чего на посошок?

– В дорогу мне завтра. Надо с тюрьмой здешней знакомиться. Ну и с Вайсом разобраться. Все уже решено, завтра меня мусора заметут… Не хочешь со мной? Стариной тряхнешь. Давно дома не был…

– Можно, – не стал отказываться Сыроед.

– А я знал, что ты согласишься! – обрадовался Алтай. – Ты же настоящий кореш! Дай-ка я тебя обниму.

Подвох Сыроед учуял только тогда, когда Витек чересчур крепко обнял его сзади рукой за шею. А когда тиски сжались, было уже поздно. Хватка у Алтая железная, и очень скоро Сыроед понял, что шансов вырваться у него нет.

Капитан Павлов резко повел рукой и сжал в кулаке пойманную муху.

– Если бы и с тобой было так просто, – сказал он. – Даже убивать тебя не надо; оторвал крылышки – и все, ты уже никому не страшен.

– А кому я страшен? – косо глянул на него Вайс.

Когда-то он с Павловым был заодно. Оба в свое время от Джека пострадали, даже в одной больничной палате с увечьями разной тяжести лежали. А потом Вайс сам стал бандитом, выбился в авторитеты, и теперь они по разные стороны баррикад. Хотя лютой ненависти между ними нет. В какой-то степени Вайс даже уважал Игоря. И уж точно не желал ему зла.

– Обычные люди тебя, Василий, боятся. А бизнесмены ненавидят… Но не для того я пришел к тебе, чтобы говорить прописные истины. Я пришел посмеяться над тобой.

– А деньги за вход заплатил?

– Нет.

– Тогда вали отсюда!

– Да ты не злись, это всего лишь присказка такая. А сказка в том, что ты чистосердечно во всем сознался.

– И что здесь смешного?

– А в том, что кинули тебя.

– Кто?

– Яна твоя. Ты ее выгораживаешь, а она – кошка блатная.

– Что?! – еще больше разозлился Вайс.

– Когда она к нам пришла, я еще подумал, что где-то видел ее…

– Куда она к вам пришла?

– Ах да, ты же думаешь, что мы принудительно ее доставили. Нет, сама пришла. И еще слезу пустила: дескать, не губите, скажите, что силой из меня все вытянули. Сам понимаешь, свидетель она важный, и Дукатов не мог отказать. Вот и впарил он тебе… Только он сам тогда не знал, кто такая эта твоя Яна. Да и я тоже. А потом вдруг вспомнил, где я ее видел. В ориентировках. Она по уголовному розыску проходит. Мы этим не занимаемся, но я ориентировку все-таки видел…

– Кто по уголовному розыску проходит? – похолодел Вайс.

– Яна твоя. Наводчица она и клофелинщица. Охмуряет клиента, укладывает его спать, а потом приходят ее подельники и вычищают квартиру. Все очень просто. Фоторобот был, а найти ее никак не удавалось. И подельники ее в тумане оставались. Хотя догадки были. Есть предположение, что она с неким Сыроедом работала…

– С кем?!

– С Сыроедом. А что такое? – заинтригованно спросил Павлов.

– Это у вас предположения, – пробормотал Вайс. – А Пластун с Рубильником знали, кто их на деньги нагрел. Сыроеда они искали, чтобы с него спросить. Но и про Яну они тоже знали. Может, она их тоже охмурила, я не знаю. Но за ней они тогда и ехали. В нее стреляли, стало быть…

– Кто стрелял?

– А-а, что? – встрепенулся Вайс.

Оказывается, он размышлял вслух, не отдавая себе в том отчета. И рассуждения эти напоминали шизофренический бред. Ну не могла его Яна, этот нежный хрупкий цветочек, быть блатной кошкой! И стрелять в нее не могли… В него это стреляли. Это Шрам хотел его убрать, потому и зарядил киллеров.

– Что-то не то ты говоришь, капитан! И не надо мне крышу сдвигать! – грозно, исподлобья глянул на Павлова Вайс.

– Ты же сам сказал, что у Пластуна проблемы с Сыроедом были.

– Так это разговоры… Я все понял, начальник, ты меня на понт берешь. Зачем ты делаешь это, Игорек? Я же нормально к тебе отношусь. Чего ты меня за гланды берешь? Зачем Яну впутываешь? Зачем грязь на нее льешь?

– Да не беру я тебя на понт! – мотнул головой Павлов. – И ничего тебе не вкручиваю. Я знаю, эта Яна классная актриса, играет она здорово. Потому и запудрила тебе голову… А ты послушай, что я тебе скажу, и сделай выводы. Ты знаешь, кто такой Алтай?

– Он в законе.

– У тебя проблемы с ним есть?

– Я бы не сказал, что проблемы. Так, деловые отношения…

– А Крюка кто убил?

– Без понятия.

– А его людей?

– Даже не догадываюсь.

– А блатные думают, что это ты Крюка убил.

– Бред.

– В тюрьме воровской власти нет, а завтра сюда Алтая переведут. Он начнет здесь свою власть устанавливать и гадом тебя объявит.

– За что?

– За то, что ты Крюка убил.

Вайс вспомнил, как встретили его блатные в тюрьме. Ждали его в камере, готовились прессануть. Уж не Алтай ли заказ на него дал? Вряд ли из-за Крюка. Возможно, Алтай хотел загнать Вайса в угол, чтобы взять с него больший процент. Может, он из-за этого и в тюрьму идет. Вор в законе для тюрьмы – это все равно что король для государства. Здесь у Алтая будет большая власть, а у Вайса – очень маленькое пространство для маневра. И если Алтай возьмется за него вплотную, то неизвестно, чем дело закончится…

– А что может быть? – заинтересованно спросил Павлов.

– Не знаю.

– А тебе известно, на кого Алтай у нас в городе опирался?

– На кого?

– На Сыроеда.

– И что?

– А на кого работает Яна? Из-за кого ты в тюрьме?

Вайс закусил губу. Если Павлов не врет, если Сыроед действительно путался с Алтаем, тогда все ясно. Если так, то Яна сдала его по требованию вора…

А может, законник действительно собирался спросить с него за Крюка. Алтаю выгодна была смерть воровского казначея, но брать на себя за него ответственность он не хотел. Тогда и возникла идея о подставе. Под видом крюковских людей к нему в дом ворвались ублюдки Сыроеда, устроили цирк. И Яну не насиловали, это был всего лишь трюк, в котором она участвовала как порноактриса…

– И еще один момент. Позавчера был убит Сыроед, – нарушил ход мыслей Вайса капитан. – Вроде как повесился, но эксперты в том очень сомневаются. Сначала задушили его, а потом повесили… Кто это сделал, мы не знаем. Пока есть только версии. Но дело не в том. У Сыроеда был телефон, и у меня записан его номер. Так вот, в ту ночь, когда тебя ограбили, Яна звонила на этот номер. И дверь, я так полагаю, она открыла…

Вайс выразительно постучал себя по голове. Действительно, и сам бы мог догадаться взять на узле связи распечатку телефонных звонков. Но ведь и Цимбал не догадался, хотя одно время он подозревал Яну. И, как оказалось, неспроста.

Ох, Яна, Яна… Как же так? Как так можно было ошибиться в человеке.

– Алтай Сыроеда убил, – уронив голову на грудь, глухо сказал Вайс. – Накосячил с Крюком и его людьми, теперь следы заметает. И мной тоже замести может.

Сыроедовские ублюдки грабили его, а не крюковские. Говорили же Аркаша и Дышло, что это была подстава. Но не знал тогда Вайс, что Яна плясала под дудку Алтая. И сейчас, возможно, пляшет. Если менты не приняли…

– Так, а поподробней можно?

Вайс криво усмехнулся, не поднимая головы. Ага, сейчас он разбежится и расскажет, как убивал Аркашу.

– Нельзя поподробней, начальник. И ты знаешь почему… Где сейчас Яна?

– Ищем.

– Что, пропала?

– Нет ее нигде… Может, Алтай и с ней так же, как с Сыроедом, поступил.

– Поговорить мне с этой гнидой надо.

– Из-за Яны?

– Из-за нее.

– Она же тебя предала, – удивленно посмотрел на него Павлов.

– Предают – это когда с тобой, а потом с другими. А она как бы со мной была, но потому, что так другим надо было… Хотя ты прав, капитан, она меня предала… Ты знаешь, что такое любовь?.. Если нет, так я тебе скажу. Любовь – это жестокая штука…

– Алтай мог ее убить. И было за что… Не знаю, кто ей сказал – Сыроед или сама поняла. В общем, она от своих показаний отказалась. Пришла в прокуратуру и заявила, что мы на нее давили. У нас теперь проблемы. И втык нам сделали, и против тебя ничего нет. Кроме чистосердечного признания.