Андрей Константинов - Выдумщик Страница 22

Когда же до Некрасова дошло наконец, какие большие деньги можно попытаться с помощью мозгов Лазаревича и его, Плейшнера, «братков» вчистую стырить – у него даже голова кругом пошла… Нет, вовремя эта шкурка Милка Медалистка прогнулась, недаром, видать, ее воспитывал.

Дело в том, что на следующий день Скрипника выдергивал к себе Антибиотик – как подозревал Плейшнер, для серьезного разговора об увеличении доходов с «грядки» в порту. И в этой ситуации наводка Медалистки на «левые» контейнеры с водярой была как нельзя более кстати – будет чем Палычу ответить, когда он опять начнет понты гонять и жизни учить…

Насчет разговора с Антибиотиком в его загородной резиденции Плейшнер не ошибся, толковище протекало в заранее предугаданном Скрипником русле…

Странное дело – Плейшнер постоянно ловил себя на мысли, что он в присутствии Палыча становится как бы глупее, чем был на самом деле, словно Антибиотик давил на него чем-то или гипнотизировал… И если с другими людьми Некрасов еще мог как-то «держать фасон», то с Виктором Палычем будто вновь превращался в одичалого беглого блатаря, которому повезло из-под «вышивки» дуриком выскочить.

Антибиотик принял Плейшнера в кабинете, сидя за огромным письменным столом в халате и с неизменным бокалом «Хванчкары» в левой руке. Старик предложил вина и Скрипнику, тот с готовностью хлобыстнул фужер залпом, но от дурной реплики все же не удержался:

– Хорошее у вас вино, Виктор Палыч, а все-таки по мне – водяра лучше, она организм согревает.

Антибиотик фыркнул брюзгливо:

– Водка старит – это наукой доказано… А вино – жизнь продлевает. Вон, итальяшек с французами возьми – посасывают себе красненькое и до ста лет живут, не жужжат. А это вино – особое, его сам Сталин любил, небось плохое было бы – не пил…

– Так я ж не спорю, – виновато дернул плечами Плейшнер. – Просто водяра как-то привычнее.

– А привычки старые нужно в угол отбрасывать, – назидательно сказал Виктор Палыч, воздев вверх указательный палец. – Ты, Мишутка, иногда – прямо словно вчера из лагеря… Сколько лет-то уже прошло, пора бы и обкататься, не в деревне, чай, живем… Мне вот некоторые пытались как-то предъявить, что я от понятий старых отказывался… И того понять не могли, что не я от понятий отходил – жизнь вперед пошла. Не мы меняем правила – жизнь их меняет… Раньше можно было жизнь прожигать без жалости, а теперь работы столько, что хорошее здоровье требуется, чтобы со всеми делами управиться-то… Глупо вафельником щелкать, ежели в такую пору жить выпало, когда год работы может потом лет десять кормить. Не все это понимают… А я тебе скажу – такого времени, как сейчас в России, никогда больше не будет… Да… Вот только мозгами шурупить надо по-новому… Я тебя сюда чего позвал – не то чтобы предъявить тебе хочу, но жду от тебя большего, пора, Мишутка, пора… Спору нет, ты кореш надежный и блудни не мутишь, вроде и коллектив свой в руках держишь, а все-таки не хочешь до конца с дремучестью своей распрощаться… Помнишь, фильм был такой, где один фраерок дельную мысль сказал: «Можно мелочь по карманам тырить, а можно и «лимон» сразу взять»?

Плейшнер не помнил, из какого фильма эта фраза, но на всякий случай кивнул:

– Хорошая картина…

– Да не в картине суть! – досадливо перебил его Антибиотик. – Ты в суть вникай, в суть… А то ведь – молодые-то подпирают, сменить всегда есть на кого…

У Некрасова пересохло в горле, он кашлянул и попытался было что-то сказать, но Виктор Палыч оборвал его взмахом руки:

– Ты не киксуй, я же сказал – никто тебе пока ничего не предъявляет, ты лучше меня, старика, послушай, может, чего полезного узнаешь… Я вон сколь живу, столько и учусь, и у молодых бывает чему поучиться, и ежели человек дельный, то ему это не в западло будет… У меня вон ребята – «тамбовцы» – приятно на них посмотреть… Какие «темы» поднимают! Недавно вон – взяли, пятнадцать «лимонов» зеленью в Германию на черный день переправили. И все чисто сработали, исключительно на мозгах. Ну, там, конечно, мусоркам немножко заслали, чтобы прокрутилась тема легче…

Антибиотик прервался на мгновение, чтобы отхлебнуть вина, и Плейшнер, воспользовавшись паузой, тут же вставил фразу – и снова неудачно:

– Да за такие деньги-то всю питерскую мусарню скупить можно!

Виктор Палыч, прополоскав рот вином, вздохнул – как почудилось Некрасову, с какой-то нехорошей безнадежностью:

– Да зачем она вся нам сдалась? Всю покупать не надо… Главных нужно к рукам прибрать – оно дешевле выйдет… А на остальных, которые помельче, эти главные цыкнут при надобности. Соберут свое мусорское собрание и вставят самым шустрым: так, мол, и так, пиздите много, а процент по своим обязанностям не выполняете!

Скрипник при слове «процент» всегда вспоминал почему-то намертво въевшееся ему в мозг словосочетание «процент лесосдачи», – но на этот раз он умудрился промолчать.

– И пока цветные свои проценты считают, мы дело делать будем. А чтобы мусоркам скучно не стало, мы им – раз! – идейку подбросим… Пустим, к примеру, слушок, что, приехал в Питер какой-нибудь Гога Тбилисский, вор самый что ни на есть главный, будет теперь над всеми банками контроль устанавливать – и пускай этого Гогу ловят и обезвреживают самые шустрые мусорята. А ежели не выловят – их опять на каргалыку: чего Гогу не ловите, почему процент не повышаете? И все при деле, все довольны… Учиться надо, Мишутка, учиться… Среди молодежи такие артисты есть, прямо хоть в кино снимай. Вон Вадик Пучик, Давно ли пиздюшатиной торговал – а смотри, как раскрутился! По его запуткам чуть не весь РУОП бегает, ноги до жопы стирает – а все потому, что Вадик к большому руоповскому начальнику, к товарищу полковнику Лейкину приблизился, ключики нашел – за ручку с ним теперь прилюдно здоровается… И все в городе видят: «тамбовцы» в городе – не хуй собачий, а сила… А Пучик Лейкину-то заодно в уши вливает – что, почем и как… Надо Вадика в депутаты двигать, способный малец, по жизни правильно рассуждает, хотя и начинал с малого… Вот и тебе, Мишутка, перестраиваться пора – по ходу пьесы, как говорится. Работа, она не ждет.

Виктор Палыч строго посмотрел на притихшего Скрипника, пожевал губами, кивнул каким-то своим мыслям и продолжил:

– Я вот тебе начал рассказывать про пятнадцать «лимонов», которые ребятки-«тамбовцы» в Германию отправили… Схема-то вроде бы и простая, но красивая, а главное – необычная, новая совсем… Смотри, как все красиво завертели: есть в Питере заводик – неважно, как называется, тебе лишняя конкретика ни к чему… Мы на заводике этом своих людей поставили, акции выкупили – теперь мы там хозяева… Ну вот… И есть у нас в городе банк – солидный, все как положено… Дальше: у рыбоедов, где-нибудь в Латвии, появляется фирма – «Шминтарс-Дзинтарс» какой-нибудь, неважно… Латвия страна тихая, к Европе близкая.

– Ага, – невпопад кивнул Плейшнер. – У меня там в восемьдесят третьем подельника завалили.

– Да не о том сейчас речь! – нахмурился Антибиотик. – Ты в суть вникай… Короче, эта фирма «Шминтарс» берет через нашу фирму в нашенском же банке кредит на программу закупки товаров народного потребления, а гарантом кредита выступает наш же заводик… Смекаешь? «Шминтарс» разоряется – это понимай, что денежки уже за границей в нужном месте, а наш банк снимает «бабки» с заводика – поскольку тот был гарантом. Понял? Завод-то все равно нерентабельный, весь на дотациях бюджетных… А мы бюджетные денежки – не работягам, которые их все равно проебут-пробухают, а себе…

– Постойте, Виктор Палыч, – сморщил лоб от чудовищного напряжения мысли Плейшнер. – Так, а… А работяги-то эти могут шум поднять – мусора набегут, кипеж начнется.

Антибиотик снисходительно улыбнулся:

– А что работяги? Они привычные, потерпят… Ну, пошумят, портреты Сталина и Ленина поносят вокруг Казанского собора, президента поругают, призовут к ответу преступную власть… Впервой, что ли? А мусора – мусора хуй чего поймут, а которые посмекалистее окажутся, тех на их же мусорской сходняк направят, чтобы не дурью маялись, а неуклонно процент повышали… Нам мусора – до сраки, лишь бы они финансы наши не трогали, в экономику не лезли… Там есть умники малахольные, типа Никитки Директора… Понимают, суки, что в финансах – основа… И все норовят нам по экономике ударить, финансы нам подорвать… Только скорее им самим яйца поотрывают… Ты смотри глубже, Мишутка, – сейчас в России собственность делится, а зачем? Чтоб новый класс народился – класс собственников. Таких, как мы с тобой. А собственность – это власть… Поэтому и нашему коллективу нужно ближе к собственности держаться… Наша организация должна сейчас во все перспективные проекты вписываться, а иначе – кто не успеет, тот опоздает, а паровоз – он ждать не будет… Упустим время – собственность потеряем, а потом нас подвинут – и кранты… Понял?