Татьяна Полякова - Строптивая мишень Страница 23

И тут мы услышали голос. Я вздрогнула и затаила дыхание.

— Чеснок! — звал кто-то. — Слышь, Чеснок? Куда полез, офонарел, что ли?

— Здесь они, больше им деться некуда.

— Ага… рванули за соседний дом и поминай как звали. Слышь, Чеснок…

— Да заткнись ты…

— Тут недели не хватит… Посидим в машине, покараулим. Куда им деться?

— Ты заткнешься?

— Черт с тобой, я дальше не пойду! Ищи, следопыт.

Говорили, казалось, совсем рядом. Я прижалась спиной к кирпичной кладке, стиснула руки, с ужасом понимая, что сейчас закричу, просто потому, что очень боюсь. Я слабо всхлипнула. Алексей нашел мою руку, сжал ее и прошептал:

— Не бойся.

Он вплотную придвинулся и обнял меня, а я обхватила его руками за шею, вздохнула, собравшись то ли реветь, то ли смеяться, а он прижимал меня к себе все крепче, все настойчивее, и я тянулась ему навстречу. Мне честно казалось, что это отстраха, и в голове блуждали всякие глупые мысли про двоих на пустынной земле и прочая чушь в таком же духе, но руки его вдруг стали другими, и не защиты теперь я ждала от них. Я чувствовала его губы сначала на шее, потом на лице и наконец на губах, и мне хотелось смеяться, потому что страх исчез и было наплевать на тех, за стеной.

Не могу сказать, как долго нас искали. Выла милицейская сирена: как видно, кому-то из жильцов стрельба все же помешала спать, и он сигнализировал куда следует. Неожиданно и совершенно отчетливо донеслись два выстрела.

— Опять стреляют, — усмехнулась я. Алексей что-то невнятно пробормотал, а может, и вовсе меня не слышал. А я засмеялась: мне нравился этот подвал, кромешная тьма и даже стрельба за окном.

— Надо как-то выбираться, — сказал он и добавил весело:

— Хоть и не хочется.

Я глупо хихикнула в ответ и принялась шарить руками по земле.

— Ты чего? — спросил Алексей.

— Одежду ищу.

Он присел рядом с намерением мне помочь, несколько раз наши руки соприкасались, от чего во мне разливалось приятное тепло.

— Вот черт, ничего не видно, — вздохнул он обреченно. — Каких деталей недостает?

— Основных, — ответила я.

— Платье имеется, остальное — мелочи.

— Некоторым легко говорить, — проворчала я, хоть и была с ним согласна.

— За руку держись и вперед, — сказал он.

Тут вновь вернулся страх: на какое-то мгновение показалось, что нам никогда не выбраться из каменного мешка. Но Алексей ориентировался здесь каким-то непо стижимым образом, и через несколько минут мы оказались возле того самого окна, через которое сюда попали.

Прислушались: тишина как на кладбище. Где-то бесконечно далеко просигналила машина. Алексей выставил решетку, прислонил ее к стене и, используя вместо ступеньки, выбрался из подвала. Я испуганно замерла. Через минуту, показавшуюся мне вечностью, я опять увидела его. Он протянул мне руки и извлек меня из подвала.

Мы торопливо юркнули в кусты — предосторожность, как оказалось, совершенно излишняя, никто нас не поджидал. Небо серело, а нам надо было срочно покидать город. Вид мы имели по меньшей мере странный, в особенности я.

— Через овраг выйдем на объездную, тут недалеко, — сказал Алексей.

Я только улыбнулась, ибо в настоящий момент была готова следовать за ним на край света. Но одно дело босиком спасаться от бандитов, и совсем другое — домой добираться. Путь был неблизкий, я начала прихрамывать.

— А где туфли? — опомнился Алексей.

— Возле машины остались, сгорели, наверное.

— А чего молчишь, идти же больно?

— Ничего не больно.

— Как же, плетешься еле-еле и выпендриваешься.

— Это не я плетусь, это ты несешься как угорелый.

— Садись, повезу, — сказал он с усмешкой и присел.

— Нет! — запротестовала я. — Высоты боюсь, и вообще я тяжелая.

— Как же, боишься ты высоты, а кто с крыши сиганул?

— Ты меня за руку держал.

— Так опять подержу. Садись.

Я засмеялась и устроилась у него на плечах. Он легко поднялся и зашагал, печатая шаг.

— Тяжелая ты моя, килограмм-то в тебе сколько?

— Пятьдесят.

— Ясно. Бараний вес.

К даче мы подходили, когда солнце уже поднялось над горизонтом. К некоторому моему удивлению, Алексей дышал ровно и шагал в прежнем темпе. Я же дремала, бес сильно свесив голову, время от времени вздрагивая и тараща глаза. У калитки он поставил меня на землю, я сразу же привалилась спиной к забору, ожидая, когда он проделает свои обычные фокусы. После того как взорвалась наша многострадальная «восьмерка», они уже не казались мне такими глупыми.

— Порядок, — сказал он, и мы вошли.

Алексей ринулся к холодильнику, а я в душ. Включила горячую воду и стояла, чувствуя, как ко мне потихоньку возвращаются основные рефлексы. Дверь открылась, и появился Алексей. Одежды на нем был минимум, точнее одно полотенце на плече.

— Привет, — усмехнулся он. — Предупреждаю сразу, будешь гнать, не уйду.

— Вот еще, — фыркнула я. — С какой стати мне тебя гнать? Да я рада до смерти.

Сутки мы провели в постели, что было не самым умным, но, безусловно, самым приятным делом. Гонимый приступами голода, Алексей иногда исчезал в кухне, при носил поесть и злобно ворчал, что замуж меня никто не возьмет, ибо решиться на такое дело может только псих или самоубийца, желающий умереть голодной смертью.

Я в очередной раз открыла глаза и по привычке взглянула на часы.

Было утро, солнце светило ярко, но вставать я не торопилась. Алексея рядом не было, зато я его слышала: он гремел чем-то в кухне и топал как слон. Я немного посмотрела в потолок, потом по очереди во все углы комнаты и задумалась: то, что произошло между нами, невероятно осложняло и без того нелегкую жизнь. Алексей вдруг перестал быть разменной монетой в пред стоящей игре, однако доверять ему я по-прежнему не могла. Эти сутки могут значить для него очень много, а могут и вовсе ничего не значить. Тем хуже для меня.

Я загрустила и прошлепала в ванную, а потом в кухню. Высунув язык от усердия, Алексей занимался любимым делом: готовился себя кормить.

— Откуда такое богатство? — удивилась я.

— Заботу проявляю о пище телесной. В магазин смотался, пока ты спала. Заодно машину пригнал. Без машины много не набегаешь.

— Это точно, — согласилась я, садясь за стол.

Завтракали мы почти в молчании. Алексей смотрел сквозь меня и хмурился, а я опечалилась: не таким мне представлялось это утро. Конечно, очень быстро я начала злиться. Забавно, являясь ненавистником всяких слов, я сейчас больше всего на свете хотела, чтобы он сказал что-то совсем глупое, банальное, избитое, но чтобы сказал. А он явно не собирался. Что ж, пере бьемся. Не помню, чтобы хоть раз в моей жизни что-то происходило так, как мне хотелось, и ничего, до сих пор жива. Пока.

— Что это рожица у тебя такая грустная? — спросил Алексей.

— Думаю. Удрать бы нам куда подальше.

— Удерем, — кивнул он. Я пожала плечами.

Потом мы пили чай и говорили о наших делах. Я высказала мысль, что они у нас табак, Алексей же считал, что не так уж и плохи. После недавних событий в это как-то не верилось. Я понемногу успокоилась, и мозги мои начали работать в нужном направлении. Первое, что следовало сделать — на несколько часов избавиться от Алексея. Он сам помог мне, заявив, что ему надо съездить в город, повидать крестного и провести очередную разведку. На мой взгляд, разведывать было совершенно нечего, это я и заявила. Алексей вновь не согласился, подумал и добавил, что в скором времени нам следует посетить кирпичный завод. Эта идея мне особенно не понравилась, но до поры до времени я поостереглась возражать. Через полчаса Алек сей уехал, строго-настрого запретив мне покидать дачу. Не успел он скрыться за углом, как я нарушила запрет.

На одной из многочисленных неприметных улиц нашего города, в обычной пятиэтажке имелось нечто, за что многие люди не пожалели бы больших денег. Родную милицию это тоже бы заинтересовало, но у родной милиции денег не водится, и она отпадала сразу.

Я вошла в однокомнатную «хрущевку», открыв дверь своим ключом — он висел на общей связке и ничем не выделялся. Проверила квартиру на всякий случай, хотя знали о ней только четверо, троих из них уже нет. Квартиру несколько лет назад купил Гера. Наверное, уже тогда мысль о досье озарила его гениальную голову. Если Гера брался за работу, то непременно доводил ее до блеска. День за днем он по крупицам собирал информацию, иногда на первый взгляд совершенно несущественную. Трудолюбие, помноженное на упорство, позволило ему стать обладателем огромного досье на весьма примечательных в нашем городе людей. Правда, от пули оно его не спасло. Я взяла с телевизора пульт дистанционного управления и направила на стену рядом с дверью. Часть стены бесшумно отодвинулась, открыв узкий проход. Первоначально это был встроенный шкаф, в просторечии именуемый «темнушкой». Гера расширил ее как раз настолько, чтобы там мог уместиться компьютерный стол. Я включила свет, вошла и дверь за собой задвинула. Геры уже не было в живых, но инструкции я соблюдала свято. Села в кресло и подклю чила компьютер.