Татьяна Полякова - Моя любимая стерва Страница 23

— Честно? — вздохнула я.

— Конечно. Мы ведь говорим о доверии.

— Я и сама не знаю, — несколько смущенно ответила я. — Григорий вел себя грубо, постоянно дерзил, вот я и решила, что длительная прогулка пойдет ему на пользу.

Разумеется, я не предполагала, что мы заблудимся и прогулка получится слишком продолжительной.

— А мне кажется, причина в другом, — по-прежнему с ехидством проронил Вячеслав. — Мне кажется, вам очень не хотелось, чтобы вчера кто-то из нас находился в поселке.

— Это вы сами придумали или кто подсказал? — съязвила я, дурной пример, как известно, заразителен, а потом повернулась к Грише:

— Григорий, мое поведение было настолько подозрительным, что вам пришло такое в голову? — Гриша не ответил, но заметно расстроился и принялся громко сопеть. — Со всей ответственностью заявляю, — решительно закончила я, — никакой коварной цели у меня не было.

Славик сверлил меня взглядом, а Гриша пожал плечами.

— Екатерина Васильевна звала всех обедать, — сказала я, поднимаясь, и не спеша отправилась в столовую.

Мужчины на мой призыв не откликнулись, я обедала в одиночестве и пригласила тетю Катю разделить со мной трапезу. От приглашения она отказалась, а вот поболтать была не прочь. Воспользовавшись тем, что мы одни, я решила кое-что выяснить об интересовавшем меня доме.

— Места у вас очень красивые, — издалека начала я.

— Да, многим нравятся. Откуда только не едут… Вот у меня сейчас живут из Сыктывкара шесть человек и из Тюмени семья. Это ж какая даль…

— Да… — согласилась я, пытаясь припомнить, где находится Тюмень и этот самый Сыктывкар. Если пожилой человек говорит — далеко, значит, так оно и есть.

— А вы из Москвы? — задала она вопрос, я поспешно кивнула, потом устыдилась и сказала торопливо:

— Не совсем, то есть по соседству.

— Я по говору слышу, московские…

— Наверное, нелегко жить на побережье, шумно, людно…

— Это как посмотреть… Конечно, и шумно, и людно, и грязи после себя оставляют много, и виноград сторожить приходится, а разве детню усторожишь? Но без отдыхающих тоже беда. Жить-то на что? Пенсию ждать — замучаешься, да и в совхозе денег не платят. А тут я за сезон заработаю и полгода живу спокойно, еще и внукам помогу… у нас ведь в каждом доме человек по десять стоят. Без удобств, конечно, зато берем недорого. И людям в радость, и нам хорошо. Такой дом снять, как этот, не каждому по карману… — хитро усмехнулась тетя Катя.

Я решила, что мы уже достигли взаимопонимания, и перешла к насущному:

— Жаль, особых развлечений здесь нет…

— Как нет? — вроде бы обиделась старушка. — И лодки, и яхты эти, с парусами, велосипеды… ресторан есть на самом берегу с музыкой… Молодежь каждый вечер там…

— Да? Может быть, заглянем… А мы вчера на озеро ходили, вот за этой горой.

— На озеро? — вроде бы удивилась тетя Катя. — Почто оно вам?

— Ну… интересно. Из-за него ваш поселок Озерным называется?

— Озера-то по левую сторону, целых три, их с дороги видно. Только одно название от них осталось. Взялись там какую-то рыбу разводить, то воду спустят, то еще чего-нибудь, в общем, развели вместо рыбы болото. Теперь, чтобы к винограднику попасть, приходится крюк делать.

— Вот оно что. Надо будет прогуляться в ту сторону.

— Зря время потратите. Лучше на море. Там все отдыхающие.

— Кому что нравится, — пожала я плечами, все еще не теряя надежды направить разговор в нужное русло. — Вчера на озере мы чудесное место нашли. Там кто-то с палаткой останавливался.

— Неужто на ночь оставались? — недоверчиво покачала она головой. — Может, рыбаки заезжие… Местные туда не ходят.

— Почему? — сразу же ухватилась я.

— Место дрянное. Гиблое.

— Как это? — вытаращила я глаза.

— Вот так… дурное место, и все тут…

— Я видела дом на холме, вроде бы нежилой…

— Пятый год как дом пустует, — охотно заговорила Екатерина Васильевна. — Тетка моя там жила, предложили квартиру в поселке, вот и переехала.

— А как это место называется?

— Хутор.

— Просто хутор?

— Хутор на озере. Слава у него дурная. Тетка моя не жила там, а только мучилась, ни одна скотина не выдерживала, то заболеет, то заблудится, то ногу сломает. Куры и те передохли. И сама тетка болеть начала. Дом-то ей по наследству достался, туда и перебралась, а свой в поселке сыновьям оставила, не очень они между собой ладили Только на год ее и хватило. Хорошо, квартиру дали, а то хоть в озеро вниз головой.

— Что ж там такого особенного в этом доме? — удивилась я.

— А кто ж его разберет? Лихо там. Жуть. По ночам половицы скрипят да ворон каркает. После войны две сестры жили, одна слепая совсем, а другая парализованная, еле-еле ходила. Люди говорили, бог их наказал. За убийство.

— Кого же они убили? — насторожилась я, история начала подозрительно напоминать какой-нибудь сериал.

— Ребенка. Младшая прижила ребенка от румына, они здесь во время войны стояли. Конечно, понять ее можно, но тогда такое не приветствовали. Вот они от ребеночка-то и избавились. Старшая-то сущая ведьма была, потом рассказывала, что мальчик от воспаления умер… А люди слышали, как на хуторе по ночам ребенок плачет. А кое-кто и видел…

— Ребенка? — ахнула я.

— А это уж как хочешь, так и понимай. Огни, плачет кто-то, и вроде ребятенок впереди бежит, голенький. Одно слово, жуть. И кончилось все это скверно: старшая сестра со скалы упала, а младшая утонула в озере.

— Но ведь такое бывает, — невольно поежилась я. — Тонут люди, а тропинки здесь крутые…

— Конечно. Только почто слепой на скалу лезть, а парализованной в озере купаться?

— Да уж… — согласилась я и опять поежилась, вспомнив ощущение, охватившее меня, когда я увидела дом. Мрачное место, я бы даже сказала — зловещее…

— Так что нечего там делать, — вздохнула тетя Катя. — Местные туда ни ногой, а кто забредет, так непременно заблудится.

— Но ведь тропинки там есть, значит, кто-то ходит? — усомнилась я.

— Туристы, — пожала плечами тетя Катя. — А вы не ходите, ни к чему.

Она покинула кухню, а я пила чай и пробовала рассуждать здраво, не поддаваясь впечатлению от услышанного.

Огни я видела, но это были вполне материальные огни, безо всякой там мистики. Ни ребенка, ни плача, ни карканья ворона. Правда, мы заблудились и дважды выходили к проклятому дому, что неудивительно: в незнакомом месте, в горах да еще ночью.

Другое дело, что местные считают хутор опасным и стараются его избегать. Для человека, вынужденного скрываться, это просто идеальное убежище. Беглец лишен предрассудков, и зловещий вид дома его не пугает, зато преимущества налицо. «Это надо проверить», — решила я. Тут появился Ромео, я покормила его и стала бродить по дому, ожидая, когда компаньонам надоест сидеть на веранде и они что-нибудь решат.

— Анна Станиславовна, — позвал меня Славик где-то через полчаса. — Я думаю, самое время идти на пляж, жара спала, а море просто великолепное…

— Пожалуйста, — пожала я плечами, демонстрируя обиду от недавнего недоверия. — Идемте на пляж, мы с Ромео готовы…

К некоторому моему удивлению, Славик появился на крыльце в одиночестве, в цветастых трусах, футболке и со спортивной сумкой. Сумка билась о тощие щиколотки при каждом шаге, а сам Славик при желании вполне бы мог в ней уместиться, если бы его, конечно, удалось сложить в несколько раз.

— Что это вы набрали? — не смогла я скрыть удивления.

— Все необходимое, — хмыкнул он. — Я помню, что вы женщина, которая обожает делать сюрпризы.

— Да? В таком случае прихватите мой надувной матрас, а я понесу Ромео, он с утра неважно себя чувствует

Матрас Славик взял и с тоской обратил свой взор к машине, но отправились мы пешком: во-первых, до пляжа было всего несколько метров, во-вторых, машин на узком асфальтированном пятачке возле моря было столько, что еще одна просто бы не поместилась.

Мы нашли свободное место, приткнули зонтик и устроились под ним. Накануне Славик успел обгореть, его пергаментная кожица приобрела красноватый оттенок, и он, стягивая футболку, морщился, оттого сегодня и решил устроиться в тени. Впрочем, солнце уже не было таким жгучим, как в полдень, и особенно опасаться его не стоило.

Мы немного поплавали и вернулись под зонт. Я взяла книжку и стала делать вид, что читаю. На самом деле думала о Грише, точнее, пыталась отгадать, чем он занимается в настоящий момент. Вчера отсутствовал Славик, сегодня Гриша, что у них могут быть за дела? Надо выяснить.

— О чем задумались? — поинтересовался худосочный, глядя на меня из-под очков.

— Я читаю, — ответила я.

— Возможно, только вот странички забываете переворачивать.

— Хорошо, вы правы, — не стала я спорить. — Женщине в моем положении есть над чем задуматься. — Как бы в подтверждение моих слов Ромео приподнялся со своей подстилки и слабо тявкнул. — Вот и Ромео переживает, — кивнула я.