Татьяна Полякова - Мой друг Тарантино Страница 23

— Отлично. Я геройски погибну на рыбном складе.

Он выдал замысловатое ругательство, после чего стало очень тихо. «Какого черта, где милиция?» — мысленно возмущалась я. Точно в ответ на мой вопрос на улице вновь началась пальба, а этот придурок заорал:

— Детка, левее пролома есть труба. Ты пролезешь. Только я тебя умоляю, будь осторожна. Хочешь поиграть, поиграй, но помни, я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.

— Ты мне осточертел, — пробормотала я сквозь зубы, но двинулась к пролому.

— Здесь в самом деле труба, — шепнул Антон, бог знает как опередивший меня. — Вопрос, куда она ведет?

— Какая разница? — отмахнулась я и полезла первой, насмешливый голос крикнул мне вдогонку:

— До скорой встречи, дорогая!

Тут опять принялись палить, и ему пришлось заткнуться, а я оказалась в кромешной темноте. Время от времени у меня наблюдаются приступы клаустрофобии, ко всему прочему мне казалось, что труба сужается, давит на плечи, и я с ужасом подумала, что могу застрять в ней, вспомнила про Антона и позвала:

— Антон. — Собственный голос испугал меня, я поежилась и почувствовала, как что-то коснулось моей щиколотки, вслед за этим раздался шепот:

— Это я.

Слава богу, я-то решила, что это крыса, и едва не скончалась от ужаса.

Труба шла под уклон, продвигаться вперед было очень неудобно, надо полагать, Антону и вовсе пришлось несладко. Стрельба неожиданно стихла и больше не возобновлялась, а я подумала: что, если у трубы есть вход, но нет выхода? Такие шуточки вполне в духе этого придурка. Казалось, мы преодолели никак не меньше десяти метров, а этой чертовой трубе конца и края не видно, впереди темнота, что это может быть? Какой-то слив? Вентиляция? Не похоже. Если мне суждено умереть сегодня, пусть это будет в другом месте.

Вдруг мои руки неожиданно провалились в пустоту, а потом и я сама с писком ухнула куда-то вниз, приземление было мягким. На мгновение почувствовав себя свободной, я торопливо огляделась: откуда-то сверху пробивался тусклый свет. Рядом со мной свалился Антон, больно задев меня ботинком по лодыжке. Я слабо охнула, он нащупал мое плечо и серьезно сказал:

— Извини.

— Где мы? — прошептала я.

— Понятия не имею. А вонь какая…

— Мы сможем выбраться отсюда? — испуганно спросила я.

— Надеюсь.

Глаза уже свыклись с темнотой, и теперь я видела, что мы находимся в помещении квадратной формы, с бетонными стенами, на полу настелено что-то мягкое, но крайне неприятное, потому что я сразу начала чесаться. Антон тихо сказал:

— Это стекловата.

Вдоль левой стены шли металлические скобы, Антон быстро поднялся.

— Наверху решетка, — сообщил он. — Но на ней какие-то бочки, вряд ли мы сможем ее поднять.

— Что же делать? — запаниковала я, лишняя минута в объятиях стекловаты вызывала ужас.

— Похоже на очистное сооружение, — пробормотал Антон, спустившись. — Труба ведет из цеха, так? Значит, должен быть слив. Посмотри внимательнее. — Не дожидаясь меня, он стал ногами разгребать стекловату и прочий мусор и удовлетворенно заявил:

— Нашел.

Я приблизилась. В противоположной стене в полуметре от пола виднелось отверстие, забранное решеткой, Антон без особого усилия отодрал ее, и я увидела очередную трубу. Впереди виднелся свет.

— Давай, — сказал Антон, подталкивая меня. Я мысленно прокляла все трубы на свете, но поползла.

На этот раз путешествие показалось мне еще более долгим, но и оно в конце концов закончилось. Первое, что я увидела, выбравшись наружу, было солнце — огромный красный шар поднимался над рекой.

— Господи, как красиво, — пробормотала я и бухнулась в воду, потому что к тому моменту едва не орала в голос от зуда во всем теле. Вскоре ко мне присоединился Антон.

Вода была холодной, дно вязким, но выбираться из воды все равно не хотелось. Мы ныряли прямо в одежде и обуви, и я искренне надеялась, что это заменит химчистку.

Когда зубы начали выбивать дробь, а губы стали синими, мы выбрались на берег. Антон пошарил в траве, и я увидела его вещи — часы, бумажник, сотовый и оружие, покачала головой, поражаясь чужой предусмотрительности, и тут сообразила, что во всей этой кутерьме потеряла пистолет. Возможно, он остался на складе, а возможно, лежит сейчас на дне реки. Я пригорюнилась, косясь на Антона, как бы мое ротозейство не вышло мне боком. Пытаясь избавиться от малоприятных мыслей, я нетерпеливо огляделась.

Склады виднелись в нескольких метрах от нас. С их стороны не доносилось ни звука. Скрытые зарослями ивняка, мы не очень переживали, что нас заметят. Утреннюю тишину нарушало лишь пение пичуги, казалось, стрельба и прочие признаки недавнего боя мне приснились, так умиротворенно выглядели окрестности.

— Что бы это значило? — усмехнулся Антон, вода с него стекала ручьями, выглядел он довольно забавно.

— Нам лучше убраться отсюда, — напомнила я, и он согласился со мной.

По берегу идти было опасно: нас могли заметить, и мы побрели по колено в воде, занятие не из приятных, зато когда чес в спине становился невыносимым, можно было окунуться. Солнце припекало, и я даже немного согрелась. Антон шел впереди, время от времени оглядываясь на меня, а я вдруг подумала, что все это напоминает расхожие кадры из фильмов: погоня, люди, бегущие по колено в воде, не хватает только лая собак и криков: «Стой, стрелять буду».

— Куда мы идем? — забеспокоилась я, потому что сильно сомневалась в людском бескорыстии, и, если нам указали на эту трубу как на единственный выход, значит, что-то в виду имели.

Антон, так и не ответив, вскарабкался на берег, мне его не видно было за кустами.

— Выбирайся! — крикнул он.

Поднявшись за ним следом, я с удивлением обнаружила все те же склады. Оказывается, в этом месте река делала своеобразную петлю, и мы, потратив столько времени и сил, просто подошли к ним с другой стороны. Но Антона это обстоятельство отнюдь не огорчило, он выбрался на пригорок, и я последовала за ним.

Вскоре стало ясно, куда мы направляемся, я смогла сориентироваться и оценила замысел напарника, а потом увидела нашу машину, она по-прежнему стояла в метре от складской стены, но радость моя оказалась преждевременной: рядом с «восьмеркой» находился милицейский «газик», дверцы которого были распахнуты настежь. Двое ребят курили, поглядывая по сторонам, а третий как раз прохаживался возле нашей машины. Мы быстренько дали задний ход и бегом припустили к реке.

— Пропала машина, — пожаловалась я, когда смогла отдышаться.

— Точно, — согласился Антон. — Не горюй, еще одну позаимствуем.

— А моя сумка?

— Надо легко расставаться с вещами.

— Там же баксы, — разозлилась я на чужую бестолковость.

— Баксы в моем бумажнике, — порадовал он меня. — Я уже давно понял: доверь женщине деньги, и останешься нищим. За пистолет тоже не переживай, его нет в сумке.

— Куда теперь? — задала я очередной вопрос, с подозрением поглядывая на своего спутника. Волнение мое улеглось, я понемногу начала соображать, и теперь его поведение казалось мне странным, по-моему, у парня должны возникнуть вопросы, а он не спешит их задавать. Успел на все ответить сам? Ох как я не люблю загадки.

— Не знаю, как ты, а я валюсь с ног, — заявил он. — Надо найти местечко, где мы могли бы отлежаться.

Я посмотрела на нашу одежду и покачала головой, в таком виде нечего и думать соваться в город.

— Здесь неподалеку садовые участки, место довольно глухое, это нам подойдет?

— Посмотрим, — кивнул Антон, я побрела следом за ним.

— Я пистолет потеряла, — сообщила я жалобно.

— Зачем тебе пистолет? — усмехнулся он.

— А тебе? — съязвила я.

— Ну, я-то хоть стрелять умею, — пожал Антон плечами.

Вскоре очам нашим предстала железная дорога, уже знакомая улочка впереди и садовые участки. Антон увиденным вроде бы остался доволен.

Мы не стали останавливаться в той лачуге, где я отдыхала недавно, выбрали домушку покрепче и подальше от жилых домов, сад не выглядел особенно ухоженным, должно быть, хозяева появлялись здесь редко. Зато неподалеку был родник, мы напились ледяной воды и, легко преодолев ветхую ограду, проникли на участок. На то, чтобы открыть дверь домика, у Антона ушло несколько секунд. Я осмотрела участок и обнаружила нечто похожее на душ, вода в железной бочке была теплой, с гвоздика свешивалась старая мочалка, а в банке лежал кусок мыла. Я вспомнила, где недавно побывала, и решила вымыться.

Антон окрикнул меня, стоя в дверях дома, я заспешила к нему, на ходу сообщив радостную весть:

— Здесь можно помыться. Я выстираю одежду, пока мы поспим, она высохнет. Одно беспокоит: хозяева бы не нагрянули, сегодня, случайно, не выходной?

— Сегодня четверг, а если нагрянут, придется отстреливаться, — усмехнулся он.

Я вошла в дом, в единственной комнате стояла такая духота, что голова закружилась.