Сергей Белан - Ресурс Антихриста Страница 23

— А дальше неожиданно возвращается Каретников, — подсказал Верховцев.

— Все верно. И тут сразу напрашивается вопрос: был ли Каретников в сговоре с Талановым, или тот хотел провернуть все в одиночку. Здесь я бы поставил пятьдесят на пятьдесят. Моряк очень удобная фигура в этой игре — он там, за границей вполне мог подсуетиться насчет будущего прибежища, хотя с приличными деньгами… А, кстати, о какой сумме идет речь?

— Свыше миллиона латов только по вкладам.

— Да, это, как говорят на вступительных экзаменах, уже проходной балл, чтобы недурно обосноваться на Западе. Итак, продолжаем рассуждать: Каретников упорно разыскивает президента и в конце концов добивается своего, созванивается с ним в присутствии секретарши, договаривается о встрече, а дальше… дальше все в тумане.

— Больше всего меня смущают проколотые шины, — озабоченно потер висок Верховцев. — Кто и с какой целью? И почему только две, а не все четыре?

— А кто видел эти проколотые шины? — Джексон вопросительно взглянул на друга и добавил: — Секретарша ведь не выбегала проверять, случилось ли это на самом деле. Она ссылается лишь на слова Каретникова, так?

— Вроде так, — неуверенно промолвил Верховцев. — А к чему Каретникову такие придумки?

— Ну, мало ли, — Джексон сделал неопределенный жест. — Скажем для алиби. По логике он собирается заняться заменой колес, а это требует времени, а на самом деле едет тотчас же на дачу, что там случилось, остается только гадать, убирает президента, забирает все бабки и затем благополучно линяет. Между прочим, ты разыскал ту дачу?

— Пока этим не занимался, но думаю, тут вряд ли что прояснится, — как говаривал один мой бывший коллега по розыску — уж сколько времени прошло, и все следы давно остыли.

— Все равно, побывать там наверняка стоит, — продолжал настаивать Джексон. — Возможен ведь и другой вариант — они встречаются на даче, делят капусту и смываются на пару, либо разлетаются поодиночке кто куда, в разные стороны. По крайней мере, версия секретарши, что их убрали обоих, уже не пляшет.

— Вот именно, — подхватил Верховцев. — Юрченко вернулась спустя два дня после этих событий и застала Каретникова еще дома целого и невредимого. Но потом теряется и его след. Поверь, Женя, нюхом ищейки, шестым чувством чую, кроется во всей этой незаконченной пьесе для механического пианино что-то между строк, подтекст скрытый, но факт, что мы до него в своих расчетах пока не докопались.

— Ну, копай, копай, может и повезет, как мне в Херсонесе.

— Ты на что прозрачно намекаешь? — насторожился Олег.

— А на то, что упаси господь, чтоб твое копание закончилось так, как мое там, в Крыму.

— Тогда что ты советуешь?

— Я же тебе говорил — завязать пока не поздно. Айсберг потопил даже «Титаник», а ты, извини, на его фоне всего-навсего обычная шлюпка, один удар — и в щепки!

— Отпадает, — решительно отрубил Верховцев, — завелся я…

— Упрямый, — покачал головой Джексон. — Орешек знаний тверд, но все же, мы не привыкли отступать, нам одолеть его поможет киножурнал «Хочу все знать», да? Ну если так, то я бы пошел в пароходство, попытался бы там поискать следы этого Синдбада-морехода, узнать в каких он сейчас отношениях с этой конторой, числится ли там по-прежнему, может уволился, если уволился, то когда, а может в прощальный рейс слинял, не ставя в известность свою зазнобу, с денежками фирмы.

— Я насчет пароходства думал, — сказал Верховцев, доливая в кружку пиво. — В ближайшие дни непременно схожу. Круг лиц, приближенных к Таланову и Каретникову, выявлен пока слабо, а потому на порт основной упор. Хватит о моих заморочках, давай сменим тему, отвлечемся. Ты, помнится, обещал показать, как работает омутовская знаменитость по прозвищу Гриф.

— Обещал, но сегодня представление, должно быть, не состоится.

— Что, маэстро на бюллетене по поводу производственной травмы?

— Как раз наоборот. Грифа последние дни просто не узнать; ходит как именинник, сменил костюм на что-то супер, прическу новомодную сделал. В «Омуте» появлялся, но к работе почти не приступал, клевал по мелочам, скорей по привычке. Заказывал исключительно деликатесы — икру, миногу, сыр «Рокфор». Завсегдатаев и шапочных знакомых угощал щедро и без разбора, но самое удивительное, даже кое-кому занимал бабки, причем без процентов. Мне в счет одной давней услуги баллон «смирновки», этот, что с ручкой стеклянной, выкатил, обалдеть…

— И как ты это для себя объясняешь? — полюбопытствовал Верховцев.

— Хм, объясняю… В жизни случаются явления, которые трудно поддаются толкованию, полтергейст, например, шаровая молния… Вот и с Грифом так, думай что хочешь: провернул удачное дело, либо на крупного лоха нарвался, либо… Послушай, Олег, не к тебе ли это чудо-юдо подтягивается?

Верховцев не успел повернуть голову и проследить за взглядом Джексона, как перед их столом возникла девица весьма экстравагантного вида с кувшином пива в руках. Она была облачена в легкий свитерок немыслимой аляповатой расцветки с длинными, будто в костюме печального Пьеро, свисающими рукавами. Его дополняли миниюбка, абсолютно некорректная с позиции строгой морали, и высокие, шнурованные, армейского вида башмаки. Довольно смазливую ее мордашку венчала бестолковая, без малейших признаков архитектурной мысли, композиция встрепанных огненно-рыжих волос.

— Мальчики, разрешите ворваться в ваш междусобойчик? — кротко промяукала она, сопровождая вопрос блаженной улыбкой Джоконды.

Друзья переглянулись между собой, потом, не сговариваясь, перевели взоры на это, невесть откуда возникшее, симпатичное чучело и снова обменялись взглядами.

— Видите ли, мадам, — неуверенно начал Верховцев, — у нас тут свои разговоры, боюсь, они вам будут неинтересны…

— Мой друг прав, — подхватил Джексон. — У нас сугубо мужские дела и на общение с вами…

— О, так вы голубые?! — взмахнула болтающимися рукавами незнакомка, едва не выпустив из объятий кувшин. — А по виду никогда не подумаешь.

— Вот тебе и раз, — у Джексона даже приотвисла челюсть, но он тут же пришел в себя. — Мадам, отскочите в свою лузу, а то я вам крупно испорчу настроение, и вы измучитесь от бессонницы. — И, обращаясь к Верховцеву, добавил: — Есть категория людей, с которыми по-другому нельзя, не понимают культурной речи, хоть умри.

— Нет, не голубые, — с радостью на лице переменила свою точку зрения рыжеволосая и, уже не спрашивая, села на свободное место рядом с Джексоном, поставив в центр стола кувшин. — Нормальные свои ребята, добротный мужской лексикон. Голубые изъясняются в стиле куртуазного манеризма, наливай командир!

Устный приказ адресовался Верховцеву, к нему же была придвинута и пустая кружка. Олег, косясь на Джексона, наполнил емкость. Рыжеволосая вознесла ее кверху и, обращаясь к каждому из них поочередно, провозгласила:

— Меня зовут Ляля, а по паспорту я Виктория. Выпьем, мужики, за знакомство, а потом бесцеремонно пообщаемся. Я думаю, нам будет взаимно нескучно.

Друзья по инерции подняли кружки, продолжая с нескрываемым интересом разглядывать это вдруг-откуда-ни возьмись.

— Ну раз вы так лихо взяли нас за жабры, никуда не денешься, придется поддержать комсомольский призыв, — сказал Верховцев. — Я — Олег, а рядом с вами…

— Зовите меня мистер Джексон, — закончил за него Джексон.

— А теперь вопрос первый, — сказала она, резво управившись с полулитрой пива. — Как вы относитесь к мужскому половому органу в состоянии мощной эрекции?

Видавший виды Верховцев отчего-то поперхнулся пивом, а Джексон, отставил кружку и после затянувшейся паузы, произнес:

— Мадам, хоть вы и назвали нас своими, но, очевидно, обратились все же не по адресу — мы не из лиги сексуальных реформ, мы проходим по другому ведомству.

— А вы, простите, какую тусовку представляете? — ввернул вопросик Верховцев, стараясь сохранить непринужденную обстановку. — Не вижу, в чем могут пересекаться наши интересы.

— Я — репортер, — ответила Ляля, сверкнув белозубой улыбкой. — Газета «Тутти-фрутти» — всякая всячина, знаете такую?

— Приходилось видеть на лотках, — откликнулся Верховцев.

— Ну вот, — она засияла, словно удостоилась ошеломляющего комплимента. — Мы сегодня с коллегами выход сотого номера отмечаем. Они вон за тем столом. И она, повернувшись, показала взглядом туда, где в клубах табачного дыма за длинным столом, гремя кружками, звеня бокалами, то и дело перекрикивая друг друга, шумно кутила компания молодых людей.

— Мне сдается, место для такого юбилея ваш бравый коллектив выбрал не самое подходящее, — осторожно заметил Верховцев. — Публика здесь собирается специфическая, так что ваше торжество могут омрачить от нечего делать.