Александра Маринина - Соавторы Страница 24

- Подруга, ты куда так углубилась, что тебя с аквалангом не достанешь?

Настя вздрогнула и очнулась. Батюшки, они уже до дома доехали, а она и не заметила!

- Леш, если я тебе скажу, о чем думаю, ты будешь долго смеяться, - заявила она с улыбкой.

- Уже начал. И о чем же?

Она вышла из машины, потянулась, глубоко вдохнула сырой, пропитанный запахом опавшей листвы воздух.

- О том, почему мужики женятся.

- А о том, почему они разводятся, ты не хочешь подумать? - ехидно осведомился муж.

- Хочу. И про женитьбы, и про разводы, и про убийства вместо разводов. Слушай, давай минут двадцать походим, воздухом подышим, а? А ты заодно изложишь мне свой мужской взгляд на проблемы брака и его расторжения. Солидно так, по-профессорски, системно.

Даже в темноте плохо освещенного двора Настя увидела, как Леша напрягся. Боже мой, они столько лет вместе, а он все еще боится, что она уйдет…

- Это имеет отношение лично к тебе? - глухо спросил он.

- Да боже упаси, Лешенька! Это наш общий дружок Юрочка подсунул мне убийство беременной женщины, и мы все дружно подозреваем, что убил ее, вернее, заказал убийство, родной супруг. И вот я голову ломаю, зачем нужно было ее убивать, если можно было просто развестись. Ну, не развестись, так, на худой конец, бросить.

И вообще не понимаю, зачем он на ней женился. Хочешь, расскажу историю, а ты мне ее прокомментируешь с точки зрения мужчины.

- Валяй. - Он не пытался скрыть облегчение, и Насте стало совестно. Ни один нормальный мужчина не станет после двадцати восьми лет близких отношений постоянно опасаться, что женщина его оставит. Если за двадцать восемь лет не ушла, то уже никуда не денется, это же очевидно… Впрочем, наверное, это очевидно только для женщин, потому что они как раз так и относятся к своим мужчинам: коль за двадцать восемь лет не бросил, то уж теперь не бросит. И ошибаются. А мужчины, наоборот, знают, что и через тридцать, и через сорок лет могут уйти, в них никогда не умирает тяга к свободе и к продолжению рода с более молодой самкой. И им кажется, что женщина устроена точно так же и тоже может… Но как же по-свински она должна была себя вести все эти годы, если Лешка до сих пор не успокоился!

Она начала рассказывать, стараясь быть последовательной и не упускать ничего важного, сочетая сведения, полученные от Андрея Чеботаева, и ту информацию, которую ей удалось выудить из сегодняшней беседы с неутешным вдовцом Егором Сафроновым.

Жила-была девушка Лена Щеткина, родилась в Новосибирске, восемь лет назад, в возрасте двадцати трех лет, приехала покорять Москву. Была она очень красивой и очень толковой, но толковость ее проявлялась только тогда, когда она соизволяла где-нибудь поработать, а случалось это нечасто и недолго. В основном она жила при богатых мужчинах. Один из них купил ей квартиру, что позволило девушке Лене Щеткиной прописаться в Москве. С какими именно мужчинами она жила - установить пока не удалось, поскольку девушка Лена имела одну нетипичную для девушек особенность: она не заводила близких подруг, у нее были только приятельницы, с которыми она легко рвала отношения. Вернее, отношения сами рвались, рассасывались, поскольку Лена Щеткина не стремилась их поддерживать. Сама не звонила, от встреч под разными предлогами уклонялась и так далее.

- Леша, вот как это может быть, чтобы у молодой женщины не было подруг, а? Ну хотя бы одной-единственной. Ведь эта Щеткина не москвичка, у нее здесь нет родственников, ей должно было быть очень одиноко.

Как ты думаешь?

- Я думаю, что не мешало бы тебе на себя посмотреть, - философски заметил Чистяков, крепко держа жену под руку. - У тебя самой много подруг? Что-то я ни одной не заметил.

- Леш, ты не сравнивай, - горячо возразила Настя. - Во-первых, у меня есть ты, и уже почти тридцать лет ты для меня и муж, и друг, и подружка. Во-вторых, у меня на работе есть Коротков, с которым я тоже могу обсуждать все, что угодно. И в-третьих, у меня есть сама работа, которая занимает не только время, но и голову, и эмоций на нее много требуется, так что на общение с подружками у меня просто не хватило бы ни того, ни другого, ни третьего. А у нашей Лены Щеткиной такой работы не было, и такого Чистякова, как у меня, у нее тоже не было. Как же она удовлетворяла свою потребность в общении?

- У нее могло не быть такой потребности, - пожал плечами Алексей. - Ведь что такое, по сути, личное общение? Обмен информацией, продиктованный, с одной стороны, стремлением рассказать о себе, поделиться своими переживаниями и впечатлениями, и с другой стороны, любопытством: а как у другого? Если нет любопытства, интереса к другим людям, а о себе рассказывать почему-то не хочется или нельзя, то вот тебе и образ классического одиночки. Они, правда, чаще встречаются среди нас, грубых и неотесанных, но и среди вас, нежных и ароматных, изредка попадаются.

Настя поежилась, она вдруг почувствовала, что озябла.

- Пойдем домой, - предложила она. - Что-то холодно.

- А про девушку Лену рассказывать больше не будешь?

- Дома, - пообещала она. - В тепле и уюте.

Она любила такие длинные домашние вечера, разговоры с Лешкой, обсуждения, свои недоуменные вопросы и попытки анализа вслух, его ответы и поправки к ее рассуждениям. Мышление у Чистякова было принципиально иным, и он почти всегда видел факты в совершенно ином свете.

- И последнее, Леш, чего я не понимаю до конца: зачем Егор Сафронов на ней женился.

- Я так чувствую, что его объяснения тебя не удовлетворили?

Настя поплотнее закуталась в одеяло, подтянула колени к животу, подгребла пуховую подушку под подбородок и скорчила рожицу.

- Наверное, я ужасно циничная, но я не верю в эти россказни про внезапное прозрение и неизвестно откуда взявшееся желание отцовства. Я верю, что женщина может в один миг понять, что хочет ребенка. С нами, бабами, это случается, и это нормально, потому что инстинкт материнства никакая цивилизация не отменила.

Но чтобы с мужиками… Нет, не верю. Хотя, может быть, я плохо разбираюсь в мужчинах. А ты что скажешь?

- Скажу, что ты не права. Ты действительно плохо разбираешься в мальчиках, но это и естественно, поскольку ты девочка, а даже самая умненькая девочка никогда не сможет полностью перевоплотиться в мальчика.

Мужчины никогда до конца не поймут женщин, но точно так же и женщинам не дано до конца понять мужчин.

Смирись, сыщица, признай, что и тебе не все под силу, - засмеялся Алексей.

- Ну и ладно, - проворчала Настя, - пусть я не права. Гаси свет.

Она прижалась к мужу, вдохнула знакомый теплый запах его кожи и упрямо подумала: "Все равно, Егор Сафронов, я тебе не верю. Я докажу, что ты сам убил или заказал свою жену. Для этого мне только нужно узнать, почему ты на ней женился. И я узнаю. Может, я действительно не все могу понять, но уж узнать-то я могу все, что захочу. На это у меня опыта хватит".

Глава 4

Что-то, по-видимому, происходило в атмосфере, то ли магнитные бури, то ли смена давления, то ли еще что-нибудь, до конца не познанное, но ощутимо влияющее на самочувствие метеозависимых людей, к каковым как раз и относился Вячеслав Боровенко. С девяти утра он занял свой пост возле дома на Сретенском бульваре, где жил Глеб Борисович Богданов. Надел наушники, развернул газету, положил на соседнее сиденье сигареты, плюнув на то, что бросил курить, а также термос с чаем и пакет с бутербродами и приготовился слушать. Лиза устроилась на заднем сиденье с книжкой в руках. Она тоже чувствовала себя неважно, но не из-за погоды, а из-за бессонницы.

До полудня ничего интересного не происходило. Писатель встал, старуха-домработница подала ему завтрак, и мэтр отправился на прогулку. Лиза выждала несколько секунд, вышла из машины и отправилась следом. А вдруг он во время своих прогулок с кем-то встречается?

Богданов ни с кем не встретился. Неспешным размеренным шагом прошел своим обычным маршрутом вдоль бульваров - по Сретенскому, Рождественскому, Петровскому, Страстному и обратно. За пять минут до его возвращения в квартире Богданова раздался телефонный звонок.

- Але, - послышался в наушниках у Славы голос Глафиры Митрофановны. - Нет его. Минут через двадцать позвоните.

Потом мимо машины прошел сам Богданов, вошел в подъезд, потом Слава увидел приближающуюся Лизу и услышал, как Глеб Борисович звонит в дверь. Шаги старухи, лязганье замка, шелест снимаемой одежды.

- Как погулял, Глебушка?

- Хорошо, Глаша, как обычно.

- А тебе тут звонили. Только что. Давай-ка ботинки сюда, я сразу протру, а то на пол натечет.

- Кто звонил?

- Женщина. Не назвалась. Я велела через двадцать минут перезвонить. Ты что же, без шарфа ходил? Батюшки, Глебушка, да как же можно? Простудишься!