Альберт Байкалов - Армия воров Страница 24

Матвей восстановил в голове прочитанные накануне в Интернете уроки живописи, и кончиками щетины широкой кисти, едва касаясь холста, стал наносить мазки. Делал он это относительно быстро и уверенно, постепенно опускаясь к его середине, все меньше и меньше нажимая на кисть.

Таня стояла сбоку и завороженно наблюдала за его действиями. Кораблев молчал. Наконец небо было нарисовано. Матвей взял тюбик с черной краской и мастихин.

– Я не мешаю? – робко спросила женщина.

– Нисколько.

– А вы умеете, – она замялась, по-видимому, подбирая нужное определение. – Графика. Ну, в общем, карандашом рисовать портреты?

– Это не мое направление, – соврал Кораблев. – Но в академии изучали все.

– Вы учились в академии? – отчего-то удивилась она.

– Не похоже? – Матвей улыбнулся.

Таня пожала плечами.

– Почему вы заговорили про графику? – спросил Матвей.

– Хотела заказать вам свой портрет, – она кокетливо прищурилась. – Шутка.

«Рассказывай, – с тоской подумал Матвей. – Хороший вариант проверить меня как художника». Он стал неторопливо протирать кисти и укладывать их в ящик.

Таня заглянула в сделанный им набросок, потом посмотрела на горы, которые он рисовал, снова на холст:

– Похоже…

Матвей осторожно двумя пальцами убрал выбившуюся из-под тюрбана прядь волос:

– Оригинальная шапочка.

Таня смутилась, но не отстранилась.

Кораблев взял ее за плечи и притянул к себе.

Татьяна неловко дернулась, пытаясь освободиться, но Матвей не дал этого сделать и поцеловал ее в губы.

– У тебя жена! – слегка отстранившись, она обдала его горячим дыханием.

– Но ведь и ты замужем. – Матвей поднес ее пальчики к глазам и тронул обручальное кольцо. – Однако пришла сюда, ни свет ни заря, чтобы это случилось…

– Вы! Да как ты смеешь! – Таня смешно толкнула его в грудь кулачками.

Однако во всех ее движениях чувствовалась некая незаконченность. Таня словно не хотела, чтобы он прекратил развивать успех.

Матвей с новой силой притянул ее к себе и впился в губы, неожиданно почувствовав, что ему приятно это делать. Татьяна была первая женщина после знакомства с Мартой и разрыва с женой. Она уже не сопротивлялась, вернее не имитировала сопротивление, покорилась и отвечала взаимностью.

– Какой у тебя номер? – оторвавшись от нее, выдохнул Матвей.

– Триста первый, – не открывая глаз, простонала женщина.

Он снова слился с ней в поцелуе, не понимая, что это: просто порыв страсти или новые чувства. Совсем недавно Матвей то же самое испытывал с Мартой. Таню поцеловал спонтанно, чтобы подыграть ей, однако испытал немного не то, что ожидал.

– Пойдем к тебе? – выдохнул он.

– А жена?

– Она еще спит…

– А потом?

– Что-нибудь придумаем, – пожал Матвей плечами, размышляя над тем, как правильно он поступает.

– Так сразу? – игриво спросила женщина.

Вместо ответа Матвей стал торопливо собирать этюдник.

– Давай я пойду первая, а ты чуть позже, – неожиданно предложила Таня. – Двери будут открыты, ты не стучи…

Матвей, перестав ритмично двигаться, оторвался от Тани и откинулся на спину. На душе вдруг стало тошно. Как теперь быть с Мартой? Он осторожно повернул голову. Ресницы закрытых глаз Тани подрагивали. Она будто бы едва заметно улыбалась.

– Тебе хорошо со мной? – Почувствовав, что он на нее смотрит, Татьяна слегка коснулась пальцами внутренней части его бедра и легонько повела вверх.

– Извини, – охрипшим голосом Матвей зачем-то попросил прощения.

– За что, дурашка? – Татьяна открыла глаза и резко перевернулась к нему лицом. Поставила коготки указательного и безымянного пальца на его грудь и стала ими шагать к подбородку Матвея. Потом коснулась подушечками пальцев нижней губы.

Страсть к этой женщине у него прошла. Он больше не испытывал того неудержимого влечения, как в самом начале. Чужой запах, чужое тело, не та кожа и не те волосы…

Кораблев взял женщину за запястье и поцеловал в горячую ладошку.

– Ты напишешь мой портрет? – спросила она.

– Знаешь, а ведь я не настоящий художник, – признался он.

– Знаю, сейчас скажешь, что настоящий – это Микеланджело, Николас Сапронов или Дали…

– Я действительно впервые после школы взял кисти здесь.

– Значит, про академию наврал? – Татьяна приподнялась на локте.

– Скорее пошутил.

– Хорошенькое дельце, – женщина склонила голову набок. – А чем ты занимаешься?

– Сейчас мне надо найти одного человека, но его прячет жена, – следя за ее реакцией, продолжал Матвей.

– В этом санатории? – вдруг изменившимся голосом спросила Таня.

– Тимофей Степанович работает здесь заместителем начальника, – подтвердил Кораблев.

– Зачем он тебе? – продолжала она засыпать вопросами.

– Мне необходимо с ним встретиться.

– Раз он здесь работает, неужели это так сложно сделать? – удивилась Татьяна.

– Дело все в том, что он не хочет видеть меня, – пытаясь по интонации определить, насколько его новая знакомая взволнована событием, сказал Матвей.

– Почему?

– Сначала этот человек посчитал, будто я его друг, но когда понял, для каких целей понадобился, сбежал…

– Интересно…

– Ты поможешь мне?

– Я? – удивилась Таня.

В ее голосе было столько недоумения, что Матвей понял, женщина точно работает на Свояка.

– Именно ты, – продолжал давить он.

– Но почему ты просишь меня об этом? – В ее голосе появились нотки растерянности. Она явно не рассчитывала на такое развитие событий.

– Ты женщина…

– Но у тебя есть Марта.

– Он ее знает, – привел свой аргумент Матвей.

– Ты только из-за этого решился со мной переспать? – расстроилась Таня и села.

– Нет, что ты? – Кораблев погладил женщину по спине. – Эта идея пришла ко мне сейчас. Да и потом, Марта меня наверняка прогонит.

– Ты думаешь, она узнает? – оживилась Таня.

– Думаю, да, – подтвердил ее опасения Матвей.

– Не хватало мне еще скандала, – она поежилась.

– Не будет никакого скандала, – заверил он Таню, ломая в это время голову над тем, чем может все это закончиться в действительности.

Таня свесила ноги с кровати:

– Пора…

Любуясь игрой света на гранях бриллианта, Лада выпрямила руку:

– Не спрашиваю, сколько стоит, скажи хотя бы, чья работа?

– Тиффани, – ответил Егин развалившись в кресле.

– Чарльз Льюис Тиффани, основатель «Tiffany & C°», – блеснула своими познаниями коллекционера Лада. – Король алмазов. Кто бы мог подумать? – Она подняла на Егина взгляд. – Ведь был обычным продавцом бумаги, потом выкупил Драгоценности Французской Короны. Его клиентами стали Эсторы, Вандербилты и Морганы.

– Теперь ты, – вставил Егин.

– За что?

– Странный вопрос для красивой женщины, – приторным тоном проговорил Егин.

– А если точнее? – Анисимова подняла на собеседника взгляд.

– За то, что ты есть, – он слащаво улыбнулся.

Лада не любила этого человека. Можно сказать, терпела. Несмотря на весь свой презентабельный и надменный вид, этот мужчина был в ее руках всего лишь марионеткой. Сапог, как его называл Эдик, еще совсем недавно радовался жалкой квартирке. Сейчас занимает три этажа дома и подсовывает ей разные побрякушки, в надежде на милость. Чего он боится? А может, просто хочет? Она вспомнила его жену. Довольно симпатичная женщина, его ровесница… Наверняка она ему приелась, как Ладе Эдик. Хотя она никогда не испытывала особой радости от совместно проведенного вместе с Севрюковым времени. Можно сказать, это была ее работа. С ней он самоутверждался. Надеть на Эдика костюм с вещевого рынка и сменить специальность министра, например, на инженера его же «Уралвагонзавода», и ни одна женщина, тем более одного с Ладой возраста, не посмотрит в его сторону. С ним она отрабатывала повинность. Секс в обмен на красивую жизнь и возможность оказывать влияние на бизнес родственников. Только вот чего Егина-то к ней нечистая принесла, да еще с подарком? То, что это предлог, Лада была уверена. Стоп, а что, если Стасов понял, что у нее интрижка с водителем, да и сболтнул этому козлу? У Егина тут же взыграло самолюбие, как это так, какому-то Гене можно, а мне нельзя? Неужели и этот кобель туда же? Лада попыталась представить себя и его в одной постели. Нет уж, это перебор. Хватит ей Эдика, который, чтобы не ударить лицом в грязь, втайне лопает за ужином что-то вроде «Виагры». Еще бы, в его-то возрасте, да при таком образе жизни, ненадолго хватит. Лада всерьез опасалась, что у любовника могут пропасть к ней чувства, и она не сможет, как прежде, вить из него веревки, выжимая миллионы…

– У тебя скоро юбилей, – вспомнила она. – Чем удивлять собрался?

– Если расскажу, то удивить не получится, – резонно заметил Егин.

– Ну и не надо, – налюбовавшись подарком, Лада положила руки на стол. – Я и так знаю, что в моем королевстве происходит.

– От тебя ничего не утаишь, – гость сделал вид, будто расстроился.