Владимир Колычев - Всем женщинам должен [сборник] Страница 25

Опера ворвались в дом, но, как оказалось, зря доставали оружие. В доме обнаружилась только сухонькая пожилая женщина с крашенными в рыжий цвет волосами. Она дремала в кресле перед телевизором. У бедной едва не случился разрыв сердца, когда перед ней вырос лейтенант Старостин. И случился бы, если бы Миша тут же не нашел успокаивающие слова.

Табачный представился, сел перед женщиной на корточки.

— Мы ищем девушку по имени Катя, — начал он издалека. — Знаете такую?

Она мотнула головой, поджав губы. Женщина все еще не оправилась от испуга, и это Платона не удивляло.

— Ее похитили, и она может быть здесь, у вас.

— Нет тут никого, — тихим голосом сказала хозяйка.

— А вы мама Леонида Кракова?

— Да, мама…

— И зовут вас?..

— Снежана Борисовна.

— А друга вашего сына зовут Иван Павлович?

— Если вы про Ваню, то да… А как вы попали в дом? — Голос Снежаны Борисовны обрел настораживающую жесткость.

— Дверь была открыта. И калитка. Мы думали, что Катя сбежала…

— У вас есть ордер на обыск?

— А разве Катя не сбежала?

— Я буду жаловаться! — расправила плечи женщина.

— Вас не удивляет, что Катя могла сбежать?

— Какая еще Катя?! Кто вы такой?

— Майор Табачный, начальник криминальной полиции Междуреченского УВД. Мы ищем девушку, которую похитил ваш сын.

— Мой сын?! Кого-то похитил? Быть этого не может!

— Значит, это сделал Прокопов.

— Леша?! Ну, Леша, может, и сделал… А мой Леня не мог.

— А Леша, значит, мог?

— Леша без царя в голове… А Леня глупостями не занимается… Вы хоть понимаете, что не имеете права здесь находиться?

— А ваш сын мог попасть под дурное влияние друга?

— Кто угодно мог, но не Леня!

— А если Леша очень хорошо умеет убеждать. И любовь у него сильная. Вот любит он Вику Кривичеву, спасу нет.

— Вику Кривичеву?

— В девичестве она была Аргусовой.

— Ах, эта!.. — всплеснула руками женщина. — А разве Леша тоже ее любит?

— Извините, мы перепутали, Вику любит ваш сын.

— Вы это знаете?

— Знаем.

— И все-таки я буду жаловаться!

— Я понимаю, эта любовь для вас жизненная драма, — импровизировал Табачный.

— Драма?

— А разве ваш сын женат?

— Нет… Да, он действительно любит Вику…

— А она замужем за другим.

— Да, замужем…

— Возможно, станет вдовой.

— Да? Я не знала! — Кракова заинтригованно смотрела на Платона, забыв о своем возмущении.

— Разве Леня вам не говорил?

— Нет.

— Возможно, он приложил к этому руку.

— К чему приложил? — не поняла женщина.

— К тому, что муж Вики Аргусовой находится сейчас в реанимации.

— Что вы такое говорите?

— Он следил за мужем Вики. Вместе с Лешей. И вместе с Иваном. В результате муж Вики получил опасное для жизни ножевое ранение.

— Это Леша!.. — встрепенулась женщина.

— Вы это знаете?

— Нет, не знаю. Но если это сделал кто-то из них двоих, то это Леша. Вы правильно сказали, он действительно дурно влияет на Леню. Знали бы вы, сколько раз я с ним говорила, сколько раз просила, чтобы он оставил моего сына в покое.

— Да, но зачем Леше убивать мужа женщины, которую любит ваш сын? Какой ему в этом интерес?

— Но Леня не мог!

— А где сейчас Леня? Вы бы не могли ему позвонить? Он бы приехал, рассказал, как было дело. Если он ни в чем не виноват, мы не станем его привлекать.

Кракова кивнула, поднялась с кресла, нашла телефон, но дозвониться до сына не смогла. И Табачный знал почему. Снежана Борисовна располагала тем же номером, что и следствие. И телефон этот находился дома у Кракова. Телефон был, а владелец куда-то исчез. Возможно, у него был другой телефон. Почему бы не заняться этим вопросом? Зная идентификационный или телефонный номер, можно вычислить место нахождения абонента…

Снотворное уже не действовало. Укол сделали вечером, после чего Катя заснула лишь на короткое время. Заснула, проснулась, потом снова заснула. И не поймешь, спала она или нет…

Обманули ее. Она собиралась идти на встречу с Викой, вышла из магазина, а на пути у нее вырос какой-то мужчина. Так, мол, и так, Вика прислала за ней. И дернул ее черт сесть в машину…

Там ей и вкололи укол. Первый… Остальным она уже потеряла счет. Катя спала, когда ее привезли в этот холодный дом и оставили в комнате с закрытыми ставнями. Дверь была заперта, выбить ее Катя не могла, так же как и ставни. Да и не было желания шевелиться. Снотворное уже не усыпляло, но держало в состоянии «овоща». Ничего не хотелось. Лежать бы и лежать… А может, это и не снотворное вовсе. Возможно, это какой-то наркотик, от которого нет кайфа…

Сквозь щели в ставнях пробивался свет. Ночь прошла, наступил день, но Кате все равно. Есть желание убраться отсюда, но для этого нужно хотя бы подняться с кровати, а как это сделать, когда не хочется напрягать мышцы?

Дверь открылась, в комнату вошел мужчина, который ее сюда привез. Он схватил Катю за подбородок, повернул голову, заглянул в глаза.

— Не спишь?

Катя едва заметно мотнула головой — нет.

— На ведро хочешь?

Она утвердительно кивнула. Он бесцеремонно задрал ее куртку, стащил колготки. Взял на руки, поднял с кровати, посадил на ведро.

А когда вернул на кровать, натянул колготки на место. Ничто не мешало ему, напротив, снять с нее одежду, раздвинуть ноги, воспользоваться полной беспомощностью девушки. Но, похоже, ничего такого не планировалось. Даже когда Катя крепко спала, никто не покушался на ее честь. Она бы почувствовала…

Мужчина ушел, закрыв за собой дверь, а Катя снова стала проваливаться в сон. Укол ей не делали, но все равно тянуло уснуть.

Засыпая, Катя подумала о том, что хочет есть. Но сну это уже не мешало.

Глава 15

Голос звучал мягко, приятно. Женщина говорила кому-то, что нужно проконтролировать гематокрит и осмолярность крови. Дима не видел ее, но чувствовал, как она уходит. Он даже не знал, как она выглядит, но нуждался в ней, как никогда.

Она уходила от него, а он чувствовал, как натягивается нить, которая их связывала. Чем дальше она уходила, тем тоньше становилась эта связующая нить. Еще чуть-чуть, и она совсем оборвется. Тогда все. Дима в страхе вздрогнул и распахнул веки.

Свет брызнул в глаза, и он ослеп. А еще слух резанул истошно-радостный голос:

— Мария Евгеньевна, он открыл глаза!

Слепота прошла, и Дима увидел женщину в голубом халате. Не красавица, но милая и приятная. Не молодая, но не старше, чем он. Глаза светлые, взгляд яркий… Именно такой он ее и представлял.

— С возвращением!

Он улыбнулся и снова закрыл глаза. А когда опять открыл их, увидел перед собой человека с длинным носом.

— Дмитрий Валерьянович, всего один вопрос! — Мужчина находился на расстоянии вытянутой руки, но казалось, что голос доносится откуда-то издалека: — Кто ударил вас ножом?

Дима кивнул. Да, он помнил, как было дело. Рита вышла к нему голышом, оседлала его, а во время скачки вдруг достала нож. И вонзила в него острие. Он, кажется, столкнул ее, ударил. Но сознание не потерял, кровь из него не вытекла. Более того, он вдруг ощутил дикий прилив сил и снова набросился на Риту. Потом они просили друг у друга прощения. И даже решили обмыть примирение.

Он подвез Риту к магазину, и тут вдруг к машине подошла Вика.

«Ты что здесь делаешь?» — спросила она.

«А ты?»

«Слежу за тобой», — ничуть не смущаясь, сказала она.

«Не ожидал я от тебя этого».

«Ну ты же за мной следил».

«Так то я…»

«Ну да, мы отличаемся друг от друга, — усмехнулась Вика. — Ты изменяешь мне, а я тебе — нет».

«С кем я тебе изменяю?»

«А с кем ты сейчас был?»

«Это все уже в прошлом…»

«Ну да, конечно!»

«Ты даже не представляешь, насколько все серьезно… Я сказал Рите, что ничего больше не будет, а она — за нож! Чуть не убила!»

Дима и сам не понял, зачем он тогда засмеялся. Как будто это была какая-то милая история для семейного прослушивания.

«Это, по-твоему, смешно?» — удивилась Вика.

«Да, но мы с ней расстались…»

«А с Катей?»

«И с Катей…»

«Я тебе не верю!»

«А если поверишь, простишь?»

«Ты хочешь, чтобы я тебя простила?»

«Очень!»

«Ну, хорошо! Поехали к Кате! Ты ей скажешь, а я послушаю!»

«Ну, хорошо».

Дима не должен был соглашаться на это безумное предложение, но все-таки развернул машину и повез Вику к дому на улице Фрунзе. А по пути вспомнил, что у Кати нет ключей от дома. И сказал об этом жене. Но Вика лишь усмехнулась.

«Можно подумать, у нее нет запасных ключей».

Они заехали во двор, зашли в дом. Кати не было. У Димы вдруг закружилась голова. От слабости стали подкашиваться ноги.