Владимир Колычев - Черный интернационал Страница 25

– Какой красавец! – восторженно протянула она.

– Где?

– Везде. Как в матрешке. Два красавца в одном… Я бы тебя съела, да не знаю, с какого красавца начинать. Здесь без ста граммов не разберешься… Наливай!

Феликс хотел было вернуть шорты обратно, но Таис не позволила.

– Можешь и плавки снять, – сказала она и облизнула его похотливым взглядом.

– Только вместе с тобой…

Она кивнула, попросила у него простыню и скрылась в ванной. Вернулась в одной самодельной тунике, под которой только одни соблазны. Феликс сидел в кресле с полотенцем вокруг голых бедер. Кровати сдвинуты. Бутылка виски вскрыта, стаканы наполнены на два пальца. На столике в стеклянной вазе фрукты – яблоки, бананы, апельсины.

– Люблю бананы, – весело сказала она, обнажая зубы в развратной улыбке.

А глазки-то куда устремлены… Ну точно, распутница…

– И яблоки тоже люблю, – уже без намеков на толстые обстоятельства добавила она. – Но только если они мытые… Ты чем их моешь, с мылом или так?

– Эти вообще не мытые, – покачал головой Феликс.

– Ну что ж, я помою…

– Как бы не так! Ты у меня в гостях, а не наоборот…

Он встал с кресла, взял вазу с фруктами, направился в ванную, там все перемыл, вернулся. Таис поприветствовала его высоко поднятым стаканом.

– За тех, кто в море? – бравурно спросила она.

– Да, за тех, кто был сегодня в море, но вернулся на берег… – начал было Феликс.

– Чтобы затем уединиться в этом номере, – продолжила Таис. – За нас с тобой!

Виски пошло внутрь легко – прямо и без заворотов. Захотелось добавить. Но Таис уже у него на коленях, жаркие губы снова касаются мочки его уха. Одна рука нежно гладит спину, другой она сдергивает с себя тунику, подставляет ему свою грудь. Вряд ли это проявление материнского инстинкта. Да и Феликс не ребенок, чтобы сосать сиську. Сейчас от него требуется более тонкий подход. Он языком касается ее соска, легкое круговое движение, рука ложится на талию, опускается ниже. Таис откидывает голову назад, в страстном порыве выгибает спину. Призывный истомленный стон…

Тело у нее сильное, упругое, кожа гладкая как атлас. Хотелось просто гладить и ласкать ее выпуклости, округлости и впадины. Но еще больше хотелось «не просто». И Таис не могла долго терпеть. Изнемогая от страстного желания, она пальчиками нащупала «луку» его «седла» и, энергично двигая бедрами, оседлала своего жеребца. Скачки начались. Скорость, натиск и невообразимое удовольствие, всякий раз заканчивающееся взрывом. Это был самый настоящий половой терроризм.

«Поражающие факторы» плотских «взрывов» накрывали Феликса с головой, но только после четвертого у него не нашлось сил снова подняться в атаку. Впрочем, Таис к этому времени уже сдалась и пряталась от него, зарываясь головой в подушку.

– Спать, спать… – бормотала она.

Феликс и сам еле держался. В процессе страстного действа они опустошили бутылку виски. Порох в пороховницах иссяк, запал сгорел. Остались только пустота и усталость. Казалось, что на глаза навесили тяжелые свинцовые гирьки. И сознание гасло, вспыхивая расплывчатыми образами надвигающихся сновидений… Таис в море, плывет прочь от него, он за ней, догнать не может… Снова Таис. Но уже не плывет, а бежит. Голая, по горам. Он снова пытается ее догнать. Но за ним уже гонятся боевики. Феликс отстреливается. Видно, как из автоматного ствола выплескивается огонь, но самих выстрелов не слышно… Отбивался он долго, но успешно. Когда расправился с бандитами, снова побежал за Таис. Она уже далеко. Очень далеко. Песчаный берег, море, она бежит к нему, размахивая руками. Но вдруг ее поглощают взметнувшиеся к небу клубы огня и черного дыма. Это взрыв. Пока что бесшумный. Но вот в уши врывается грохот, сотрясает воздух, и бьет по перепонкам ударная волна. Феликс по привычке открывает рот, чтобы его не оглушило. То ли во сне это происходит, то ли наяву…

– Феликс, Феликс! – доносится откуда-то издалека.

Это голос Таис. Испуганный голос, срывающийся на крик… «Она жива!» – товарным составом проносится мысль…

Феликс с трудом разлепил свинцовые веки, распахнул глаза. Он в своем номере, над ним склонилась и трясет его Таис. В глазах ужас, лицо перекошено от страха.

– Да проснись же ты! – В голосе истерические нотки.

От нее тянуло перегаром. Неудивительно, столько выпили на пару… Но в этом амбре улавливается запах гари и дыма. Это не порох, не тротил. Какая-то другая взрывчатка… Взрывчатка?! А что это за шум в коридоре?..

Как ветром сдуло его с кровати. Феликс вскочил на ноги, потянулся за брюками. Тело как не свое, голова стянута похмельным обручем, во рту клоака. Но это не помешало Феликсу быстро влезть в брюки. Если он включился в режим «боевого робота», то остановить его способно только прямое попадание в голову бронебойной пулей…

– Что там такое? – сухо и жестко спросил он.

– Я не знаю… – ошалело мотнула головой Таис. – Что-то взорвалось… Ты что, не слышал?

– Да что-то снилось…

Он набросил на себя рубашку, впрыгнул в босоножки. Направился к выходу.

– Феликс, не уходи, я боюсь! – закрываясь простыней, вскочила она с постели.

– Пошли со мной, если боишься, – на ходу бросил он.

Сейчас не до телячьих нежностей. Стряслось что-то страшное. Возможно, теракт…

В коридоре освещение слабое, к тому же лампы заволокло дымом. Но настоящий хаос в глубине коридора. Клубы густого дыма вперемешку с копотью. А запах… Там уже не только взрывчатка, но и горелая человеческая плоть. Из дверей высовываются люди, но выходить из номеров никто не решается. И все же смельчаки находятся. Кто-то из них только подтягивается к эпицентру взрыва. Кто-то выныривает обратно из дымовой завесы. Кашель, слезы на глазах. Без респиратора туда лучше не соваться.

Но Феликс не первый год замужем, он знает, что делать. Бегом возвращается в номер, хватает в ванной полотенце, обильно смачивает под струей воды, слегка отжимает. Снова выбегает в коридор, но уже с прицелом на место события. Мокрое полотенце защищает верхние дыхательные пути. Но дым разъедает глаза. Хреново. Но некогда искать специальные очки, да и нет их нигде. Так что придется терпеть…

Взрывом раздолбило часть стены и в щепки разнесло двери второго к выходу на балкон номера. В самом номере пекло. Огонь, дым, жуткая вонь. Вышибло дверь в номер напротив. Там тоже не сахар. Перевернутый торшер, слетевшее со стены зеркало. Но люди, скорее всего, пострадали несильно. Кровати стояли за выступом ванной комнаты, ударная волна если и задела их, то вскользь.

Феликс попытался проникнуть в пылающий номер. Но безуспешно. Пожар разыгрался не на шутку. В тошнотворную смесь добавился резкий запах горящего пластика. Мокрое полотенце не помогает, а глаза – такое ощущение, что туда накапали нашатыря.

Жильцов этого номера спасать бессмысленно. Кирпичные стены ванной комнаты разворочены взрывом. Убойная воздушная волна, термический шквал плюс каменные обломки – такое покрывало делает из людей обугленные истерзанные трупы…

Зато, возможно, жильцы соседнего номера нуждаются в помощи. Феликс заскочил в комнату, на ходу протер полотенцем изъеденные глаза. Слегка полегчало. Визуальный обзор слабый, но есть. На одной кровати лежит человек, вторая – пустая.

Человек неподвижный. Или зацепило чем-то, или задохнулся… Феликс обхватил неподвижное тело руками, взвалил на плечо и – бегом на выход. Тяжело.

Если пострадавший жив, то свежий воздух ему просто необходим. Так что без марш-броска с полной выкладкой и с препятствиями не обойтись. Вот где пригодилась закалка спецназовца. Расталкивая людей, мечущихся по коридору, Феликс выбежал на лестницу, спустился вниз, пересек вестибюль, выскочил на улицу. Свежий воздух приласкал глаза, ворвался в легкие, очистил дыхание.

Потерпевшего он уложил на траву под горящим фонарем. Сел сам.

Туман перед глазами рассеялся. Теперь он мог видеть человека. Мужчина лет пятидесяти, землистого цвета лицо, на впалых щеках трехдневная щетина, нос в соплях. Рот приоткрыт, губы подрыгивают в такт дыханию… Жив мужик. Просто крепко спит. Ни взрыв, ни скачка на плечах Феликса не разбудили его. Пришлось отхлестать его ладонями по щекам. Бесполезно. Только храп усилился.

– Антипыч это, – послышался за спиной чей-то голос.

Феликс обернулся, увидел мужчину лет сорока. Спортивные брюки, тапочки, майка. На голом плече эмблема ВДВ. В руке непочатая банка пива. Глаза на мокром и к тому же красном месте. Похмельный синдром у мужика. Да еще и в едком дыму побывал.

– Вместе бухали? – догадался Феликс.

– Ну, не бухали, зачем так грубо? – обиделся мужик. – Просто сидели, выпивали…

– Ты с ним был, когда рвануло?

– Нет, я к себе в номер ушел. Только глаза закрываю, как рванет… Только на «ты» со мной не надо, парень. Я, между прочим, полковник…

– А-а, все равно! – поднимаясь, махнул рукой Феликс.

– Ну, сейчас-то да… – не стал спорить полковник. – И вообще, спасибо тебе за Антипыча. Я видел, как ты его тащил… Где служишь?