Татьяна Полякова - Отпетые плутовки Страница 25

— Была, — вздохнула я. — То есть… ну, ты понимаешь… А эти олухи: везут деньги и останавливают машину, завидев какую-то девицу… извини.

— Во-первых, не какую-то, а меня, в трех кварталах от дома, во-вторых, из этого события, ну… то, что деньги привозят, никогда большого секрета не делали и нападений не опасались, в городе нет дураков, чтоб решиться на такое… Твой отец в настоящее время пытается узнать, что это за психи были. На всякий случай я еще днем ему сказала, что машину бросила в центре у театра, потому что спустило колесо… Оттуда она и исчезла, надо полагать… Что будем делать? Конечно, отец тебя любит, и меня как будто тоже, но… в общем, придется кем-то пожертвовать.

Я вздохнула и еще с минуту жалостливо беседовала с Юлькой. После чего убрала сотовый, посмотрела на потолок и заявила:

— Ну, Багров…

Багров сидел на стуле у противоположной стены и выглядел обеспокоенным.

— Тебе плохо? — спросил он тревожно, припустившись навстречу.

— Если честно, то очень, — сказала я, припадая к его плечу.

Сашка до сих пор не удрал, значит, что-то его здесь держит, а что его может держать, раз денежки он получил и, как видно, изловчился пристроить их в укромном месте? Выходит, держу его я, а это, как ни крути, очень меня радовало. Сашка вор, болтун и жуткий обманщик, с этим ничего не поделаешь, а вот гнусные выходки ему спускать нельзя. Воспитывать надо человека. Этим и займемся.

— Поехали, — сказала я.

— Куда? — всполошился он. — Думаю, к тебе на квартиру теперь нельзя, лучше нам смыться из города.

— А как же отец?

— Придется позвонить анонимно и намекнуть на большую опасность, — глазом не моргнув, заявил Сашка. — Другого выхода я не вижу.

— Домой нам, пожалуй, в самом деле нельзя, — вынуждена была я согласиться. — Чувствую я себя неважно, папе придется объяснять, что со мной случилось, а он замучает вопросами. Вот что, поехали к Юльке на дачу. Вряд ли твои фээсбэш-ники смогут найти нас там. А папе я позвоню оттуда и скажу, что мы с тобой на недельку махнули на юг. Как считаешь?

— Хорошая идея, — подумав, кивнул Сашка, как видно смекнув, что в городе сейчас опасно и покинуть его будет непросто. — А где дача?

— Дача здесь, в городе. Это она так называется, а вообще-то никакая не дача, а коттедж в Лосинках. Там всего пять домов, рядом детский санаторий и парк, в самом деле, как на даче.

— Лосинки, это ж в трех шагах отсюда.

— Да, минут пятнадцать на машине, — кивнула я.

Через пятнадцать минут мы тормозили возле скромного двухэтажного домика за низким кованым заборчиком.

— Машину лучше загнать в гараж, — решила я, — чтоб она здесь глаза не мозолила. Сейчас открою калитку.

— А у тебя ключи есть? — додумался спросить Сашка.

— Конечно. У Юльки от моей квартиры, а у меня от ее. Так проще. Этот дом Юльке папа построил, но она здесь не жила ни дня, потому что живет с папой. А здесь вроде дачи, мы сюда часто приезжали, но потом появилась дача за городом, и эта оказалась без надобности. Папа продавать ее не хочет, потому что она Юлькина, а у папы принципы.

— Какие? — невероятно заинтересовался Сашка.

— Ну… его точка зрения примерно такая: у Юльки должен быть свой дом, свои деньги и своя работа. В этом случае папа может быть уверен, что она живет с ним потому, что ей так хочется, а вовсе не потому, что хочется денег, квартиры и чего-то там еще.

— Интересный человек твой отец. А давно они с Юлькой?

— Давно. Она всего на три года старше меня, и папу это немного смущало, теперь он, конечно, об этом просто не думает, радуется, что мы с нею дружим и вообще… У нас семья, понимаешь?

— Ага, — обрадовался Сашка. — Слушай, а мать у тебя есть?

— Есть, конечно, — пожала я плечами, и мы вошли в дом, то есть это я вошла, а Сашка вернулся к машине, чтобы загнать ее в гараж. Пока он отсутствовал, у него .опять появились вопросы, и он стал их задавать.

— А почему отец не женится на твоей подруге?

Если честно, меня этот вопрос тоже интересовал, но задать его отцу я не решалась, Юлька же ухмыляется и заявляет, что не хочет ограничивать свободу моего отца.

— По-моему, они просто не придают таким вещам значения, — подумав, ответила я, а Сашка состроил премерзкую физиономию и стал бродить по дому, устроив себе что-то вроде экскурсии. Я вовремя вспомнила, что едва ли не смертельно больна, и устроилась на диване.

— Неплохой домик, — констатировал Сашка, сел рядом со мной и спросил:

— Как себя чувствуешь?

— Нормально.

— Думаю, тебе лучше отдохнуть.

— А я что делаю?

Сашка считал, что отдыхать надо по всем правилам: то есть раздеться и лечь в постель. Капризничать я не стала. Багров уложил меня на кровать, а сам устроился на диване в моей спальне. Отдельное проживание объяснил тем, что просто так лежать рядом со мной ему неинтересно, а беспокоить меня нельзя. Причина такой заботы очень скоро стала мне понятна: проснувшись среди ночи, Сашку на диване я не обнаружила. Прогулялась по дому, чертыхнулась и пошла досыпать, еще раз пообещав себе, что в конце концов Багров лишится головы.

Однако утром, открыв глаза, я услышала возню на кухне, крикнула:

— Сашка! — И он заявился собственной персоной с подносом в руках, на котором стояла чашка кофе, блюдце с бутербродами и стакан апельсинового сока.

— Как спала? — лучисто улыбаясь, спросил он с некоторым подозрением.

— Крепко, — ответила я, позавтракала и задумалась, глядя в потолок.

— Я в магазин съездил, — кружа вокруг меня лисой из известной басни, сообщил мой непутевый возлюбленный. — Полный холодильник припасов. Можем выдержать небольшую осаду. В городе нам пока лучше не появляться. Будешь звонить отцу?

— Буду, — кивнула я.

Сашка принес телефон, я набрала номер, незаметно для него нажала рычаг, а потом скороговоркой протараторила: “Папа, я уехала на несколько дней. Не беспокойся. Буду звонить”.

— Автоответчик, — пояснила я и отодвинула телефон. Сашка вроде бы остался доволен. Устроился рядом со мной и начисто забыл о том, что вчера рекомендовал мне абсолютный покой.

В полдень он отправился готовить обед, а я немного подышать свежим воздухом в саду, а главное: позвонить Юльке. В дом вернулась, когда меня позвал Сашка. Обедали мы на веранде. Багров продолжал проявлять любопытство и задавал всевозможные вопросы.

— Что это за картины? — спросил он с некоторым недоумением, мотнув головой в сторону лестницы на второй этаж.

— Это работы Юлькиного знакомого.

— А где он сейчас? В сумасшедшем доме?

— Почему? — растерялась я.

— Потому что псих. Кто еще может нарисовать такое?

— Вот уж не знала, что ты знаток живописи.

— Я не знаток, но картину от мазни отличить способен.

— Серьезно? — хмыкнула я и потащила Сашку в гостиную, достала несколько книг по живописи двадцатого века и предложила Сашке отгадать, ткнув пальцем в иллюстрации, где здесь картины. Он сник, а когда я намекнула, сколько может стоить подобная “мазня”, задумался.

— А эти картины дорогие? — мотнув головой в сторону лестницы, спросил он.

— Нет, — утешила я, опасаясь как бы Багров их не свистнул от избытка энтузиазма. — Это просто память.

— А куда подевался художник?

— Погиб, — помедлив, с неохотой ответила я.

Вот тут в гостиную и влетела Юлька, в тонком шарфе на голове, темных очках и голубом сарафане.

— Ты здесь? — спросила она недовольно, а я ответила:

— Здесь.

— Вроде бы твой отец говорил, что ты куда-то уехала?

— Уехала. На твою дачу.

— Ясно. — Юлька бросила ключи на стол, взяла сигарету, нервно закурила и только тогда соизволила заметить Багрова. — Привет, — кивнула она без намека на любезность. — У вас медовый месяц?

— Ты чего дерганая такая? — насторожилась я. — Случилось что?

— Случилось, — ответила она, прикрыв лицо ладонью, вроде бы заревела, потом вскинула голову и взвизгнула:

— Твой папаша спятил!

— Что? — не поняла я.

— Он спятил, черт возьми!

— Вы поссорились? — растерялась я.

— Ага… поссорились. Он меня выгнал, вышвырнул, как кота блохастого… и ладно бы просто вышвырнул… он… спятил… точно.

— Что ты болтаешь? — попробовала я быть грозной, но получилось не очень.

— Ладно, — отмахнулась Юлька. — Я знаю, что ты скажешь… Ты всегда на его стороне. Всегда. А я… — Тут она вновь заревела, не снимая очков, а я окончательно перепугалась и кинулась к ней.

— Объяснишь ты мне…

— На, полюбуйся, — сказала Юлька и сдернула очки с носа. Нижняя челюсть у меня отвисла, а Багров в кресле громко свистнул. — Видишь, как он меня отделал… Говорю, твой папаша спятил.

— За что? — промямлила я. — Что ты такого опять натворила?

— Я? Он просто сукин сын и псих. Так поступить со мной…

— Прекрати и объясни толком! — собравшись с” силами, приказала я.

Юлька вытерла слезы, высморкалась и уставилась в стол. Потом печально пролепетала: