Вячеслав Жуков - Кукушка Страница 25

Осмотревшись, Ксения пришла к заключению, что тут ей все нравится. И даже пришла мыслишка, что если Лилия Станиславовна не против, она могла бы временно пожить здесь, ну хотя бы до родов. Да и что такого. Вон дом какой огромный, места хватит.

Большой пушистый кот не обремененный заботами дремал, греясь на солнышке, растянувшись на перилле крыльца. На Ксению он не обратил внимания даже когда она погладила его. Кот и тогда поленился открыть глаза, только чуть шевельнул хвостом.

– А ты, оказывается, лодырь, – потрепала она тогда пушистого лежебоку против шерсти, чтобы этим пробудить его. – А ну давай, просыпайся. Мышей ловить кто будет.

На этот раз кот приоткрыл глаза, глянув на потревожившую его девушку с нескрываемым недовольством.

– Он не любит, когда его вот так против шерсти гладят, – услышала Ксения голос позади и обернулась.

На крыльце стояла девчушка лет тринадцати, остроносенькая с любопытными черными глазками, которые так и бегали во все стороны. Она глянула на кота, потом на Ксению, причем без явного удивления, словно давно ее знала, и тут же взгляд черных глаз устремился в сад, где два крупных снегиря сидели на заснеженной ветке яблони.

– А тебя как звать? – спросила девчушка у Ксении.

– Ксения, – ответила Ксюша.

– А меня – Юля, – ответила девчушка, водя черными глазенками по сторонам. Она была хорошенькая забавная и очень похожа на Лилию Станиславовну, и Ксения подумала, что наверное, точно такой Квинт была в детстве. А потом выросла и еще больше похорошела.

Насчет родства Ксения все-таки решила уточнить и спросила у девочки про Квинт:

– Лилия Станиславовна – твоя мама?

Девчушка кивнула.

– Да, – ответила она и отвлеченно посмотрела в небо. Там далеко в вышине самолет нарисовал дугу и улетел. А дуга повисла над солнцем словно одна единственная бровь над горящим огненным глазом.

– Здорово, правда? – восхищенно произнесла она.

Ксения посмотрела.

– Да. Кажется, в этом что-то есть, – сказала, решив таким образом не разочаровывать новую знакомую. Хотя это вряд ли бы получилось, потому что девчушка тут же отвлеклась и забыла про бровь над солнцем.

Она глянула на цветочную клумбу, где из-под снега торчали остатки сухих цветов. Там копошились нахохлившиеся воробьи, и это девчушке не понравилось.

– Кыш! – замахала она руками. – Противные птицы. Все семена цветов разроют и поклюют. Весна придет, а цветов не будет, – объяснила на свои действия и вздохнув, сказала с грустью:

– Скучно тут у нас, правда?

Ксения пожала плечами. Ничего подобного ей в голову не приходило. Более того, тут отовсюду исходит спокойствие, и это больше нравились чем городская суета.

– Знаешь, лично мне тут нравится, – сказала она и заметила как девчушка капризно поджала губы. Ей не понравилось, что у Ксение оказалось свое противоположное мнение.

– А мне – нет. Слоняюсь тут как дура целыми днями, а за ворота Таисия выходить не разрешает, – сказала девчушка, сжимая в руке комочек снега, которым намеревалась запустить в воробьев. Но они больше на клумбу не садились. Тусовались в саду на деревьях, нарушая тишину своим громким чириканьем.

На этот раз Ксения посочувствовала. Возможно, отчасти девчушка была и права. С ее неуемным характером непоседы, пожалуй, и в самом деле скучно вот так целый день слоняться за забором.

– А в школу ты ходишь? Или учишься на дому? – спросила она девчушку.

Юля утвердительно кивнула.

– Да. Куда деваться. Приходится ходить. Костик каждый день возит меня в Москву, а вечером обратно. Но сейчас я приболела и вот уже три дня торчу тут, – девчушка обвела двор грустным взглядом. – Мама заставляет таблетки пить. Так все надоело, – вздохнула она. – Все эти лекарства – такая гадость.

И с этим Ксения была готова согласиться. Лекарства она тоже не любила. Но чтобы не вбивать клин в отношения матери с дочерью, сказала:

– Ну твоя мама врач. Она знает, что надо делать. – Думала, что девочка Юля проявит солидарность, но она проявила характер, сказав:

– Вот пусть сама и пьет. А я так выздоровлю, без ее пилюль. – И тут же повеселевшим заговорческим голосом добавила: – Хочешь, я тебе кое-что покажу? Вон в той комнате у нас, – показала она на окно второго этажа, прямо над комнатой выделенной Ксение для временного проживания. – Пошли, пока Таисия не видит, – схватила она Ксению за руку.

Но сейчас же обе они поняли, что задуманное непоседливой девчушкой придется отложить на неопределенный срок, потому что на веранде появилась Таисия и своей огромной фигурой загородила проход.

Юля рассердилась на нее.

– Ну что ты за мной все ходишь?

Таисия в ответ мыкнула, как будто силясь что-то сказать. И, кажется, Юля ее поняла.

– Хорошо. Пойдем, – сказала она Таисии и пошла за ней в дом.

А Ксения осталась одна. Это одиночество сейчас ничуть не отягощало ее. Наоборот, ей хотелось побыть одной, и чтобы никто не мешал ее мыслям, в том числе и эта шустренькая девчушка Юля. Ксения села на скамейку. Нарушенное непоседой спокойствие вернулось и она почувствовала себя хорошо. Слегка омрачала настроение Таисия. Она таращилась на Ксению из окна. Вряд ли делала она это из каких-то добрых побуждений. Чего так было стараться. Ксения не понимала. Ведь эта немая прекрасно понимает, что Ксения ничего в их доме не возьмет. И тем более без помощи Таисии выбраться отсюда просто так не сумеет. Но что, если приглядывать ей приказала Лилия Станиславовна. Ведь о чем-то же она говорила домработнице перед отъездом. Но об этом Ксения думала недолго. Пусть как хотят. И Таисии если нравится наблюдать за ней, пусть таращится.

Ксения подставила лицо к солнцу и закрыла глаза.

Ночью ей приснился жуткий сон. Будто стоит она у своего дома, а войти в него не может. Не отрывается дверь, сколько Ксения ее не толкала. И мать свою она увидела в окне, грустную и почему-то в черном платке. То снимет она платок, то опять покроет им голову. А Ксения смотрит и не поймет, зачем она это делает.

– Ты что, мама? Разве траур у нас? – спросила тогда Ксения.

– Траур, доченька, – ответила мать.

– По ком, мама?

– По тебе, доченька. По тебе.

Так и не доглядела Ксения тот страшный сон. В платке осталась мать или без него. Проснулась, едва стало светать, и почувствовала, что начинаются роды.

Глава 12

На этот раз у Костика терпение лопнуло и он решил хорошенько поскандалить с Лилией Станиславовной. И тому была причина. Еще утром он ничего не знал. Утром они поехали на улицу Маршала Рокоссовского. Там возле магазина «Мебель на заказ» их дожидался серебристый «Мерседес». В нем сидели двое: представительный мужчина лет пятидесяти с густыми тронутыми сединой волосами и с ним хорошенькая женщина лет тридцати с небольшим. И оба они судя по всему, заметно нервничали. Хотя больше это все-таки относилось к седоволосому мужчине. Он то и дело выглядывал в окно, бросая по сторонам настороженные взгляды.

Его спутница в шубке из песца вела себя более сдержанно и всего лишь нетерпеливо посмотрела на часы.

Лилия Станиславовна с Костиком примерно минут десять наблюдали за ними со стороны. И подъехали к строго назначенному времени, о чем было договорено предварительным звонком с мобильника. Ровно к половине девятого, и ни минутой раньше.

Остановившись в пяти метрах от «Мерседеса», Костик не глушил мотор, чтобы в случаи чего можно было сразу уехать, а Лилия Станиславовна тем временем внимательно осматривалась вокруг. И лишь убедившись, что все в порядке и за ними не следят, открыла заднюю дверь «Фольксвагена», вышла из машины и тут же села обратно на заднее сиденье. Это было условным знаком для сидящих в «Мерсе».

Только после этого седоволосый мужчина вместе со своей спутницей вылезли из своей машины и торопливо подошли к «Фольксвагену». Он сел на переднее сиденье, его красотка в песце на заднее, рядом с Квинт.

Лилия Станиславовна притворно заулыбалась.

– Вот, господин Крюгер, мы привезли вам то, что вы хотели, – сказала она и развернула одеяльца. В одном из них лежал мальчик. В другом девочка. Они были примерно одинакового возраста. Обоим по семь месяцев, с разницей в несколько дней при рождении.

– Ну как? Вам они нравятся? – спросила Квинт, обратившись к красотке в песце, посчитав ее в семейном дуэте главной.

Та согласно закивала.

– О, да. Карошие малютки, – заговорила она с небольшим акцентом, с улыбкой разглядывая детей. Причем смотрела тщательно: ножки, ручки, животик, спинку, между ног. Удовлетворившись осмотром, добавила: – Карошие.

Костик молчал, внимательно посматривая по сторонам. Когда имеешь дело с иностранцами, лучше быть начеку, во избежание ненужных проблем. И если б сейчас он заметил что-то подозрительное, сразу дал бы по газам, увозя с собой и этих иностранцев. Потом бы где-нибудь выкинули их по дороге. Но пока все шло так, как задумала Лилия Станиславовна. А именно она, через свои связи вышла на этих гостей страны. Или они на нее. Собственно, сейчас это было не так важно. Важно другое: поскорее сбагрить им детей, получить обещанные «бабки» и как можно быстрей слинять отсюда.