Элмор Леонард - Вне поля зрения Страница 25

— Да? И куда же?

— В спортивный зал «Кронк».

16

Морис первым делом сказал Глену:

— Угу, только не называй меня Снупи. Я на это дерьмовое имя больше не откликаюсь.

И потом чуть позже, уже в машине:

— Белый Бой кличет меня Мори — когда у меня есть на то настроение. Белый Бой — настоящий универсал, когда охраняет меня, а когда машину водит.

Сейчас Бой сидел за рулем «линкольн-таун-кара» модели девяносто четвертого года, на котором Глен приехал из Флориды и для которого Морис достал мичиганские номера, а также, по его словам, чистые бумаги. Глен уже даже не понимал, принадлежит машина ему или этому пижону в дурацком лиловом платке, которого он некогда знал как уголовника по кличке Снупи.

Их разговор, похоже, совсем не интересовал Белого Боя, тот просто гнал машину сквозь холодный, хмурый день от Вудворд-авеню в Блумфилд-Хиллз, чтобы показать Глену дом мистера Рипли.

— До профессионала Белому Бою далеко, хотя иногда он может быть подлым и злобным мудаком. Просто когда боец наносит ему удар в ближнем бою, у него глаза закатываются, и все, планка падает, он перестает понимать, где находится. Я хочу сказать, на ринге надо играть по правилам. На улице — дело другое. Ты только посмотри на него, на эти плечи, на шею двадцатого размера. У него рост шесть футов четыре дюйма и вес двести пятьдесят фунтов. Кулаком кирпичную стену пробивает, сам видел. Эй, Белый Бой, — крикнул Морис, — расскажи-ка Глену, как ты влетел за ограбление.

Белый Бой посмотрел на них в зеркало заднего вида.

— Потерял бумажник в доме, который ограбил. — Он криво улыбнулся.

— Вывалился из кармана, — объяснил Морис, — когда вылезал из окна. Украл телевизор, видеомагнитофон, еще какое-то дерьмо, а бумажник потерял. Приехали легавые, спросили: «Боб, не ты потерял?» «Я», — ответил Белый Бой, не понимая, где это могло произойти. И мигом залетел в «Гурон-Вэлли». Сколько ты там отсидел? Два года?

— Двадцать два месяца.

— Следи за дорогой, Бой, — велел Морис и повернулся к Глену: — Хорошая тачка. Никто к нам в том районе не прицепится — ни полиция, ни охрана. Понимаешь, о чем я?

— Конечно. Подумаешь, какой-то снежный человек катает черномазого в темных очках и мудаческом лиловом платке… Что тут удивительного? Никто ничего и не подумает.

— Не в лиловом, а в сиреневом, друг, а модным этот цвет, этот стиль стал благодаря Дейону и другим профессионалам. Я тоже мог бы быть одним из них, жил бы вместе с докторами и баскетболистами моей расы. Друг, нужны только деньги… Белый Бой, как называется эта дорога?

— Большой Бобр, — оскалился Белый Бой в зеркальце заднего вида.

— Белый Бой не может пропустить дорогу с таким названием. О’кей, мы проехали уже миль пятнадцать от того бордельного отеля, в котором ты остановился. Вот Блумфилд-Хиллз. Сейчас повернем налево, потом направо. Холмов особых нет, несмотря на название, но до фига деревьев. Помнишь «Ломпок»? Такой был чудесный вид, а придурок директор приказал спилить деревья.

— Эвкалипты, — подсказал Глен.

— Не успели назначить, а он уже деревья спилил. И еще приказал до полудня никого во двор не выпускать. Я работал по ночам в пекарне, а после смены обычно тренировался во дворе. Так этот кретин лишил меня возможности тренировать ноги. А если ноги слабые, на ринге делать нечего.

— А Мори может бить меня в живот со всей силы, — вдруг похвастался Белый Бой.

— Ты за дорогой следи. Притормози, кажется, нам пора поворачивать… Да, Вогэн-роуд, кругом сплошные бабки. А вот и дом мистера Рипли слева, за кирпичной стеной… Вон дорога к нему.

Глен обернулся и едва успел увидеть загородный дом в стиле Тюдоров. Черепичная крыша, огромный такой особняк.

— Слишком быстро проехали.

Морис приказал Белому Бою развернуться и проехать еще раз, помедленнее, чтобы Глен успел разглядеть дом:

— О’кей, еще медленнее. Здоровенный домина, а? Мы как-то проезжали мимо и увидели людей, копошащихся на лужайке. В общем, я послал Белого Боя к боссу, чтобы узнать, нет ли какой работы. Босс сказал: «Нет», тогда Бой отыскал слугу, моющего машину во дворе, и попросил, нельзя ли попить воды из шланга. Слуга тоже белый, понимаешь? Они разговорились. Ну, Белый Бой и закинул удочку — не надоедают ли им воры, угонщики машин и все такое прочее. А слуга ответил: мол, у них здесь стоит такая система, что если хозяин слышит какой-нибудь звук, который ему совсем не нравится, то нажимает кнопку и в доме, даже во дворе зажигается свет. А если еще раз нажать кнопку, свет начинает мигать, включается сирена, и раздается сигнал в полицейском участке. Чуть ли не морские пехотинцы выбегают из гаража. Не, такое дерьмо нам не нужно. Если решу, что стоит распотрошить дом этого Рипли, поступим по-моему. Я это сразу придумал, как только ты мне поведал об этом мужике.

— И как же?

— Расскажу, когда подхватим еще пару ребят. Пару спортсменов, которые зависают в «Кронке». За сотню баксов сделают все, что скажу.

— Погоди, я беру в дело только тебя, а не кучу твоих друзей.

— В какое дело? — удивился Морис. — Появился ниоткуда, пять лет молчал, а теперь заливаешь, что у мужика дома куча денег, золота, камней. Но сейчас-то у него что есть? А еще обещал приволочь пару старых профессионалов, которые знают дело. И вдруг ты передумываешь и никого с собой не привозишь.

— А ты сказал, что знаешь, как взламывать дома, да только твой эксперт, как выясняется, свои бумажники повсюду разбрасывает.

— Не ошибается тот, кто ничего не делает. Сначала нужно узнать, где бабки, а потом делать дело. Не будешь же ты врываться в дом, все перетряхивать и потрошить матрасы. Таких пацанов называют костоломами. Вламываются в квартиры и лупят старушек, чтобы отнять у них деньги, спрятанные в банке из-под кофе. Нет, работать нужно с людьми, которые нажили деньги незаконно и потому тебя не вломят. С такими, как твой мистер Рипли. Правда, может, он просто трепался — или давно уже спустил все бабки. Понимаешь? Но кое-что намекает мне — наше дельце выгорит. Дом невдолбенно большой. Чтобы жить в таком особнячке, нужно немало бабок тратить.

— Ты не волнуйся, деньги у него есть.

— Мужик, меня волнует лишь одно. У тебя самого кишка не тонка? А, как? Может, ты готов только разговоры разговаривать?

— А к чему мне нужно быть готовым?

— Грохнешь вместе со мной домик? Там живет один белый, которому я продавал дурь, когда работал на «Молодые пацаны, Инкорпорейтед».

— Извини, но ты о чем вообще, мать твою, а? — не понял Глен.

— Перестань глазеть в окно и слушай меня, тогда все дойдет. Друг, «Молодые пацаны» были хозяевами в западной части города. Этот мужик, о котором я говорю, обычно приезжал в микрорайон, останавливался на моем углу, и я снабжал его дурью. Потом я стал работать на «Братьев-сокамерников», у них еще есть фабрика крека, знаешь?

Глен покачал головой.

— Девки бодяжат там такие кристаллики — их «рокеттсами» называют.

— А я думал, что ты работаешь с кредитными карточками.

— Так, подрабатывал, чтобы покупать шмотки, вещи для дома. Но потом залетел, и федералы решили обвинить меня в сбыте наркотиков. Пришлось сознаться в афере с карточками, чтобы скостить срок. Понимаешь? Федералы решили, что лучше хоть что-то, чем ничего, и послали меня в «Ломпок», а ты уговорил меня сбежать. Единственная глупость, которую я совершил в своей жизни. О’кей, так вот этот мужик… Понимаешь, о ком я говорю?

— О том, который покупал у тебя коку.

— Героин — это сначала, а затем он нашел счастье в креке, который я ему поставлял, когда работал на «Сокамерников». Дальше он совсем скурвился, решил сам подторговывать, сбывать товар таким же белым, как он сам. Понимаешь?

— Да, долгая история… — Глен снова уставился в окно, стараясь вести себя спокойно, но он четко понимал, что ситуация выходит из-под контроля. Сначала Морис забрал машину, теперь пытается выпихнуть из дела… И куда только подевался мелкий аферист по кличке Снупи?

— Слушай, — окликнул его Морис, — я знаю, что ты крутой, но таким тоном со мной не разговаривай, о’кей? Не нравится, что я говорю, можешь отваливать, куда хочешь, прямо сейчас и выходи.

«Заигрался парень, — подумал Глен. — Пора осаживать». Он собрался с духом.

— Ты не забыл, что это моя машина? Я на ней сюда приехал.

— Что за пурга, друг? Я сказал, что хочу эту машину, значит, она моя. Возьми себе другую. Так что, будешь меня слушать?

Глен понял, что они не спорят, а в некотором роде стараются пережать друг друга. Морис решил показать, кто здесь босс. Глен в новом плаще на шерстяной подкладке, шерстяных же перчатках и шарфе решил изобразить удивление:

— Откуда такая враждебность, мужик? Я думал, мы понимаем друг друга.

— Я спросил, ты будешь меня слушать или нет?

Вот и все понимание.