Прошу актеров повторить убийство - Мацей Сломчинский Страница 25

— Добрый вечер. По-моему, я пришел точно. А вы пришли чуть раньше, правда?

— Да. Я звонила в справочную и, по-видимому, плохо расслышала время отправления. Мне показалось, что поезд отходит на полчаса раньше, а вы ошиблись.

— А где ваша сестра и пан магистр? Я думал, что они придут провожать вас.

— Я не позволила им этого. Аня расстроена и постоянно плачет. Видите ли, она всегда вела очень правильную жизнь, без всяких потрясений, она избегала их. Потому что человек всегда ведет такой образ жизни, который соответствует его характеру, даже если все складывается не так, как он хочет. А Хенрик… — она заколебалась. — Он постоянно хочет меня от всего защищать. Как будто я не взрослая женщина, которая как-никак перенесла большую трагедию и, как видите, не сломалась и не утратила самообладания.

— Да, вижу, — Зентек усмехнулся. — Я думаю, что вы держитесь очень мужественно. Если не вспоминать об одном… хм… эпизоде, когда вы хотели выпрыгнуть из окна, то можно сказать, что вы ведете себя, как взрослый, сильный человек. — Он взял ее чемоданчик в левую руку, а свой в правую. Когда они оказались на перроне, он спросил, как бы заканчивая начатую в зале фразу. — Может быть, вы скажете мне, почему вы хотели тогда выскочить из окна?

Она остановилась.

— А вы не знаете, почему?

— Мне кажется, знаю, но хотел бы услышать это от вас.

Она покачала головой.

— Но ведь это очень просто. Вы только представьте себе женщину, которая оставляет мужа, притом самого лучшего из мужей, ради другого мужчины и… и вдруг узнает, что тот, другой, — убийца. Я почувствовала вокруг себя пустоту. Подумала… нет, пожалуй, я тогда вообще ничего не думала, только вдруг мир как будто стал уходить у меня из-под ног. Я хотела убежать от этого. Окно было открыто. Если бы я выскочила, все бы уже закончилось. Никто бы меня больше не преследовал. Мои знакомые… весь мир, в котором я жила… больше не существовали бы. А кроме того, я в самом деле люблю Хенрика. Если бы он оказался убийцей… Даже сейчас я думаю, что не пережила бы этого. Видите ли, у меня немного иное отношение к смерти, чем у большинства людей. Люди считают, что смерти нужно избегать любой ценой. Мне кажется, что это неправильно. Я всегда так думала. Когда я была совсем маленькой, то хотела убить себя из-за двойки по французскому. Я боялась слез Ани. Она всегда плакала, если мне что-то не удавалось. Она принадлежит к числу людей, которые каждую мелочь считают началом большой трагедии. Я пошла тогда на пруд в Лазейках и хотела утопиться. К счастью, я засмотрелась там на лебедей и раздумала. А потом я была такая голодная, что решила вернуться домой.

— Ваша сестра расстроилась?

— Нет. Потому что я не сказала ей об этом. А потом я исправила эту двойку, и все забылось! — Она рассмеялась. — Пойдемте, а то поезд уедет без нас, а вы ведь должны проверить мое алиби на месте.

— Должен. — Зентек тоже усмехнулся. — У меня ничего не может «забыться». Но я надеюсь, что уже послезавтра вы избавитесь навсегда от моего общества, и тогда вы снова сможете попробовать жить с помощью того способа, который вы так хорошо описали.

— Во-первых, этот способ я давным-давно оставила. Если бы я его не оставила, Роман бы, наверное, был жив. Я смогла бы его обманывать…

Они подошли к спальному вагону и подали контролеру билеты.

— У пана седьмое место, а у пани девятое, — сказал кондуктор. — Оба места нижние.

Они прошли через коридор. Вагон был почти пустой. Сезон в горах должен был начаться только недели через четыре.

Капитан подал ей чемоданчик, потом нашел свое место. Купе, в котором находилось его место, было пустым. Зентек повесил плащ, закурил сигарету и вышел в коридор, выглянул через окно. По перрону еще шли последние пассажиры и провожающие. Человек в белой шапке толкал перед собой свою тележку, выкрикивал:

— Пиво, сигареты, лимонад!

Капитан проводил его взглядом.

— Сколько еще времени до отправления? — спросил у него за спиной молодей девичий голос.

Мария вышла из своего купе и встала рядом с ним, держа в руках незажженную сигарету. Он быстро вынул из кармана спички и дал ей прикурить.

— Три минуты. — Он взглянул на часы. — Нет, даже две.

— Вы тоже едете один? — она заглянула в его купе. — Не люблю путешествовать с кем-то. — Она вернулась к окну и оперлась локтями о край опущенной рамы.

— И я тоже. Поэтому я очень доволен, что так получилось. Я мало спал в течение последних дней. — Зентек смешно покачал головой. — Слава Богу, что уже через месяц отпуск. Нет, через пять недель.

— А куда вы поедете? — Он заметил, что в первый раз она с интересом на него взглянула.

— Не знаю. Наверное, в Закопане. Я люблю горы.

— И я. Если бы могла, я бы постоянно жила в горах. Вы занимаетесь лазаньем по скалам?

— Никогда не пробовал. Скорее немного занимаюсь туризмом.

— Я тоже нет. Сначала Анна не пускала меня ни на одну опасную туристическую трассу, не говоря уж о скалолазанье, а потом я ездила с Романом, а он… он был немного солидный. Кроме того, он боялся высоты… Мы просто ходили на прогулки.

Зентек с трудом удержался от вопроса, занимается ли скалолазаньем магистр Хенрик Шульц. Из того, что она рассказала, можно было сделать вывод, что он член клуба по скалолазанью.

На перроне высокий голос с напевной, профессиональной интонацией прокричал:

— Прошу садиться!.. Двери закрываются!..

Кто-то еще пробежал, склонившись вбок под тяжестью чемодана, хлопнули какие-то двери, и перрон за окном дрогнул и поплыл. Зашумели колеса, скорый поезд до Закопане отправился в путь.

Через несколько минут, когда вагон набрал скорость, Зентек закрыл окно.

— Вы хотите кофе?

— Да, выпью с удовольствием, но вам советую выпить чая. Вы мало спали сегодня ночью, а завтра вы должны быть в форме. Иначе вы не справитесь с моим алиби. — Она весело, беззаботно рассмеялась, как будто среди огней города, которые медленно исчезали на ночном горизонте, она не оставляла еще не похороненного человека. А ведь, как бы ни умер этот человек, это был ее муж. Еще совсем недавно, как она сама говорила, ей показалось, что она его любит. Но этот смех был, наверное, ее самым лучшим алиби. Казалось неправдоподобным, что кто-то, кому есть что скрывать, мог так свободно смеяться в присутствии офицера милиции, ведущего следствие.

— Я справлюсь, — Зентек ответил ей улыбкой. — В таком случае