Владимир Колычев - Мент без ценника Страница 26

– Я спрашиваю, что за человек? Ты чего мне тут вола водишь? Имя говори!

– Махоркин Павел Сергеевич, в определенных кругах он известен как вор в законе Махор.

Сам Виктор с законником связаться не смог: тюменские «быки» помешали. Но это сделает кто-нибудь из телохранителей. Система взаимодействия на этот счет отработана, и можно не сомневаться, что сигнал уже пошел. Только вот вопрос, как скоро получит его Махор? И как быстро на него отреагирует?

– И что дальше?

– Он объяснит вам ситуацию.

– Я так понимаю, мужик, ты хочешь, чтобы нас развели по понятиям?

– Нет, просто вы должны понимать, что договоры с вашей фирмой заключал не я. Договоры заключал бывший генеральный директор. Но его сейчас нет, а мне нужно разобраться с его решениями, а это время…

– Нет его? А где он?

– Погиб. Трагический случай.

– Слушай сюда, трагический случай! – взъярился Леня. – Ты чо, за лоха меня держишь? Ты думаешь, я не знаю, как делаются такие разводы? Договор заключает один, а другие не хотят по нему платить. Думаешь, что ты один такой умный?.. Я тебя по судам таскать не собираюсь. У меня на этот счет свои судьи: один с оптикой, другой с гранатометом. Я с тобой разговоры говорить не буду. Я тебя грохну, как последнего пса, а предъяву твоему заму брошу. Он за тебя пол-лимона и отдаст. Если жить хочет…

Виктор много лиха повидал на своем веку и в людях разбираться умел. Он знал, когда человек блефует, а когда – нет. Леня – он чувствовал – не блефовал и действительно собирался наказать его. А заодно блеснуть своей силой, чтобы руководству «Петроля» впредь было неповадно с ним шутить. Вопрос только в том, хватит ли у него возможностей, чтобы расправиться с Быхаловым… Вдруг эти возможности у него имеются?

– Я должен во всем разобраться, – вздохнул Виктор.

Первое время фирма «Петроль» занималась продажей бензина. Это Игорю хватило ума договориться с дирекцией тогда еще советского завода и пропускать через свой кооператив излишки бензина. Разумеется, часть прибыли уходила заводскому начальству, допущенному к кормушке. Но сейчас, когда комбинат занимался коммерческими поставками напрямую, надобность в посреднической фирме уже не столь велика, как прежде. И все равно «Петроль» брала бензин и прочие нефтепродукты по льготной цене, перепродавая их по коммерческой. Масштабы и география таких сделок разрастались, компания «Петроль» и ее основатели богатели, но все-таки Костылину этого было мало. Он занялся нефтью. Сначала продавал ее на подшефный завод для дальнейшей перегонки, затем организовал экспортные поставки за рубеж. Это был его проект, и он заключал договор с тюменским «Самнефтесбытом». Только вот с оплатой подзатянул, оттого и накопился огромный долг. Сейчас «Петролем» заведует Виктор, и долг этот повис на нем. Отдавать не хочется, но тюменский Леня настаивает так категорично…

– Давай разбирайся. Через неделю ты должен перечислить деньги на счет «Самнефтесбыта». Или тебе придется перечислить их на счет фирмы ритуальных услуг, которая займется твоими похоронами. Вопросы есть?

– Но недели мало…

– Хорошо, пусть будет две. Две недели, и без штрафных санкций. А дальше включаем счетчик. Сто зеленых штук за каждый просроченный день. Но по счетчику выплачивать будет твой преемник. Ты же к этому времени будешь уже лежать в морге… А с твоей крышей я поговорю потом, когда в крышку твоего гроба забьют последний гвоздь. И поверь, я никаких разборов не боюсь…

Леня ушел, нагнав тоску. Виктор нервно схватился за сигарету.

А через час в приемной зазвонил телефон. Секретарша переключила его на кабинет.

– Что там у тебя такое? – не здороваясь, спросил Махор.

– Надо бы встретиться, поговорить.

– Какой встретиться? Я тут на Мертвом море загораю, сейчас не могу. Давай в двух словах, что там…

Виктор понимал, что международный телефонный разговор – удовольствие не из дешевых, а оплачивать переговоры придется ему, поэтому постарался обойтись без лишних подробностей. Махор выслушал его очень внимательно.

– Долги – это плохо, Витя. Долги надо отдавать… Но ты пока не торопись. Я тут наведу мосты, что за Леня на тебя наехал; может, левый какой-то. А через недельку подъеду, скажу, что делать. А ты пока деньги подготовь, чтобы не тянуть, если вдруг что…

На этом разговор закончился. Быхалов снова потянулся за сигаретой.

Не хочет Махор впрягаться за него. Хотя и попробует сделать это. Но если Леня Тюменский действительно реальная сила, то связываться с ним Махор не станет. Он же не свои деньги отдавать будет… Может, ему половину суммы от полумиллиона предложить, чтобы разобрался с тюменскими? Но ведь Махор не жалует кровавые разборки, он старается улаживать вопросы мирным путем. А с тюменской братвой миром вопрос не решить, потому что правда за ними, и Махор это понимает.

Ну, а если вдруг Махор сможет решить вопрос с Леней? Но где гарантия, что вслед за ним не появится другой, такой же криминальный представитель «Самнефтесбыта»? Что ему делать тогда? Отдать вторую половину, чтобы Махор снова подключился к делу? Какая же здесь выгода? А если появится третий проситель, вернее требователь, то это уже убытки.

Или самому решить этот вопрос? Почему бы не послать в Тюмень Вятка со своими людьми? У них и стволы есть, и ножи. Ребята они отчаянные. Глядишь, и разберутся с быковатым Леней. Тогда у тюменских пропадет охота соваться в Народовольск…

Но может, не надо ставить Вятку столь кардинальную задачу, как устранение бандитского авторитета? Ведь это может выйти боком и ему, и самому Виктору. Нет, надо послать его в Тюмень с более простой задачей – навести справки о Лене, выявить его сильные и слабые стороны, а потом уже решать, как с ним поступить.

Вяток числился на фирме водителем бензовоза. И даже иногда работал. Сейчас же должен быть дома… Виктор позвонил ему, но телефон молчал. И Гром с Ашотом не отвечали. Отозвался только Рудик. Но тот смог только сказать, что не видел Вятка со вчерашнего дня.

Виктор велел Рудику найти Вятка и положил трубку. А вскоре в кабине появился Грицыхин.

– Там какой-то тип к вам ломится, – сообщил он.

– Братва?

– Из блатных… Сказал, что с Вяткиным в одной камере сидел. Его только что из КПЗ выпустили. Послание у него.

– Вяткин в КПЗ? – разволновался Быхалов.

– Там что-то серьезное. Я сам пытался разобраться, а этот блатной сказал, что будет разговаривать только с вами.

– Давай его сюда. Только обыщи…

– Уже.

– За щеку гляньте, вдруг у него «мойка» там…

Виктор отмотал четыре года за спекуляцию и хорошо знал, что такое зона и на какие фокусы способны ее обитатели.

Уголовник вызывал отвращение своим видом. Неряшливые слипшиеся волосы, темное то ли от грязи, то ли от какой-то болезни лицо, желтушные глаза, и еще он скалил гнилые зубы. И воняло от него, как от бомжа…

Уголовник направился к нему, но Виктор велел Грицыхину усадить его на противоположный конец длинного приставного стола. И еще возникло желание побрызгать вокруг себя дорогим одеколоном. Но Быхалов лишь закурил, чтобы перебить вонь запахом хорошего табака.

– Привет тебе с кисточкой, начальник!

Уголовник озирался по сторонам в поисках поживы. Или действительно с ночным визитом сюда собрался, или это у него на ментальном уровне…

– Какой я тебе начальник? – поморщился Виктор.

– Ну, ты же здесь начальник, типа большой босс, да?.. Как тебя зовут?

– А это важно?

– Ну, я должен знать. Мне сказали, к Вите Быхалову обратиться.

– Я Быхалов. Только не Витя, а Виктор Валентинович.

– А я Гудок. Слыхал о таком?

– Я рубрикой «Их ищет милиция» не интересуюсь.

– Да? А может, зря? Может, там и твоя фотка светится?

– Не понял, – похолодел Быхалов.

– Да ладно, расслабься. Нормально все. Вяток все на себя берет.

– Что берет?

– Ну, он не говорил, кого там конкретно замочили. Но я понял, что дела у него не фонтан. Мусора ему мокруху предъявили.

Виктор закашлялся, поперхнувшись дымом:

– Мокруху?! Ты в этом уверен?

– Он так сказал. А как там на самом деле… Вот, тут малява от него…

В нос ударил резкий запах немытого тела и грязной одежды, когда Гудок подошел к директорскому столу. Морща нос, Виктор взял записку от Вятка.

«Все нормально. Все беру на себя. Надо встретиться. Чем скорей, тем лучше». Да, это почерк Вятка…

– Непонятная какая-то ситуация. И убийство здесь ни при чем. Но Степе я должен помочь, – решительно для Грицыхина сказал Быхалов. – Степа мой друг, мы с ним срок мотали… Ты должен понимать, Гудок, что я не могу бросить такого друга в беде. Я знаю одного хорошего адвоката. Мы сейчас поедем к нему, а ты по пути мне все расскажешь.

Виктор оделся, спустился к своей машине, сам сел за руль. Охране он дал отбой: никто не должен слышать, в чем обвинялся Вяток.

В салоне «Мерседеса» приятно пахло кожей, но Гудок все испортил. В машине резко запахло тюрьмой. Виктор с ужасом отогнал от себя мысль о том, что пора привыкать к этому запаху, завел двигатель и открыл окно.