Татьяна Светлова - Шантаж от Версаче Страница 26

— Нет, — хрипло ответила она, — и вам не дам пить. Думайте.

Реми только сейчас понял, что Александра плачет. Но он даже не повернулся к ней. Что он мог сказать? Что он мог предложить?

— У нас нет никаких средств для поиска, пойми это, — уныло ответил Кис. — Ни людей, ни информации, ни базы данных, ни постов ГАИ… Это все у милиции. А мы можем лишь продолжить расследование в нашем ритме: вопросы-расспросы, обход всех знакомых — и вычислять, напрягать мозги… Это весь наш арсенал. И это требует времени.

— Боже мой, но надо же что-то делать! — закричала Александра.

— Хорошо, — сдался Кис. — Давай выкладывать милиции все. Не знаю, куда нас, вернее, вас, это втянет, — но давайте. Делать больше нечего. Я сам позвоню.

Реми слышал, как Кис направился к телефону. Александра все еще тихо всхлипывала.

— Мне нужно срочно разыскать Сергея Громова, — говорил Кис в телефон. — У меня есть важная информация по делу, которым он сейчас занимается…

Кис молча ждал у телефона.

Александра плакала.

Реми смотрел в окно в полной прострации.

И только черная «Волга», затормозившая у подъезда, вывела Реми из оцепенения.

— Я был прав… — тихо проговорил он. — Она найдется сама… Или уже нашлась!

Фары, выхватывающие сухие снежинки из темноты, погасли. Мотор заглох. Помедлив, дверца распахнулась, и из машины выбрался мужчина. Лица его нельзя было разглядеть в сумерках, да и фигуру скрадывал угол зрения с высоты четвертого этажа, но все же он напоминал Реми…

Да, он был похож на чернявого парня, ведшего расспросы у дома Тимура!

— Почти. Почти нашлась… — пробормотал Реми.

Он отвернулся от окна и поймал на себе недоуменные взгляды Киса и Александры.

— По-моему, это к нам…

— Кто? — в один голос воскликнули Кис и Александра. Последняя вскочила и кинулась к окну, крича:

— Ксюша?..

— Нет, это какой-то мужчина… Чернявый.

Александра бессильно уперлась в окно лбом:

— Черная «Волга», Кис, слышишь, «Волга»!

Кис не успел ответить: в его квартиру позвонили.

Он бросил трубку телефона, так и не дождавшись ответа. Ринулся в прихожую, распахнул дверь. На пороге стоял молодой парень с кудрявой темной шевелюрой.

Кис молча пропустил парня в гостиную. Тот прошел, остановился в центре, подождал, пока все подтянутся, и наконец окинул цепким, холодным взглядом всех собравшихся.

— Меня зовут Женей, — проговорил он. — Вы — Алексей Кисанов, — ткнул он грязноватым пальцем в Киса, вы — Реми Деллье, а вы… Вы должны быть сестрой Ксении, Александрой.

«Нас не просто выследили, — заключил Кис, — они о нас знают все…» Быстрый взгляд, которым они обменялись с Реми, говорил о сходстве их мыслей.

— Где Ксюша?! Что с ней?! — Александра подошла вплотную к Жене и уставилась своими грозно почерневшими глазами прямо в его равнодушные зрачки.

— Пока ничего, — уклончиво ответил Женя, отступив все же от Александры на шаг и тряхнув головой, будто избавляясь от ее тяжелого, ненавидящего взгляда. — А дальнейшее будет зависеть от вас. Я вас приглашаю в гости.

— Куда это? — хмуро спросил Кис.

— В гости, — повторил Женя.

— Я спрашиваю: куда? — повысил голос Кис.

— Мы предвидели, что ваша реакция окажется неадекватной, — нахально сказал Женя. — И приготовили на этот случай одну маленькую штучку, которая отобьет у вас охоту задавать лишние вопросы…

С этими словами Женя вытащил из нагрудного кармана цветную фотографию, сделанную «Полароидом», и протянул ее Кису.

На фотографии была Ксюша. Она стояла, привязанная за руки к какой-то перекладине вроде турника… Если не сказать — висела. На щеке ее горел малиново-лиловый кровоподтек, усиленный ядовитыми красками «Полароида», губы распухли, одежда на ней была разрезана вместе с бельем и висела двумя бороздами лохмотьев по обеим сторонам ее тела, обнаженная полоска которого беззащитно белела посередине…

Реми бросился к Кису, выхватил из его рук снимок и, увидев, непроизвольно вскинул руку, словно желая защитить глаза от образа, запечатленного на фотографии.

Они оба не заметили, как сзади приблизилась Александра, и только стук об пол заставил мужчин обернуться: Александра скорчилась на коленях, обхватив себя руками, склонившись головой к полу, как будто она собралась отбивать поклоны, — и в самом деле она раскачивалась в этой нелепой позе, едва не стукаясь лбом об пол, метя его короткими блестящими волосами, и выла: «Это все я, это все я, это я виновата-а-а!»

Кис с Реми кинулись ее поднимать и почти силой отволокли ее на стул. «За что? — кричала Александра. — За что?! Эта девочка, это дитя — это самое чистое, самое доброе существо на свете! Почему жизнь такая дрянь, такая помойка, такое говно, в котором мы все захлебываемся, почему?!»

Кис потрюхал на кухню и притащил стакан воды, накапал валерьянки; Реми молча обнял девушку и прижал ее к себе, стиснув зубы, — он слов ее не понял, но столько было тоски в этом зверином крике, столько отчаяния, что и слова не нужны были…

Чернявый Женя молча созерцал эту сцену. Лицо его было равнодушно и одновременно внимательно — его, очевидно, интересовала реакция этих троих людей на принесенное известие. Впрочем, глаза его задержались на Александре, и в них, кажется, на долю мгновения мелькнуло некоторое сочувствие… Но тут же исчезло.

— Так идете в гости? — деловито осведомился он.

Кис мазнул взглядом по Жениному лицу, испытывая сильнейшее желание въехать как следует промеж глаз; но, разумеется, это было бы бессмысленным жестом. Сила была на стороне этого Жени — вернее, на стороне тех, кто его послал…

— Александра, останься здесь; приляг, тебе будет лучше. Реми побудет с тобой. Я ненадолго, — сказал он, накидывая куртку.

— Э-э, нет, — произнес Женя. — Вы мне нужны все. И сестра, и француз. Я жду вас в машине.

Он повернулся и вышел. Александра молча встала, зашла на две секунды в ванную — стереть тушь, черными кругами легшую под заплаканными глазами.

Они спустились втроем, сели в черную «Волгу» и поехали в направлении Измайлова.

Глава 12

Машина притормозила возле школы — старого здания образца пятидесятых годов, из красного кирпича, со светлыми цементными пробелами под окнами. В этот воскресный вечер она была безжизненна, темна и необитаема. Распахнув дверь запасного входа, Женя пропустил группу вперед и запер дверь за собой. Он провел их по пустому темному коридору, гулко звенящему старым паркетом, и, завернув куда-то направо, начал спускаться по лестнице в подвал.

Подвал оказался спортивным комплексом, весьма хорошо оборудованным. Идя по темному коридору, освещаемому лишь фонариком шествовавшего впереди Жени, Кис все же приметил дверь тира, шахматную, бильярдную. Наконец Женя открыл тяжелую металлическую дверь, пропевшую петлями, и они вошли в холодный полутемный зал, все освещение которого состояло лишь из двух обычных настольных ламп, стоявших на полу.

В сумраке просматривался спортивный арсенал: шведская лестница, брусья, бревно и турник — тот самый, к которому на фото была привязана Ксюша… Теперь турник был пуст. На низкой длинной скамье вдоль стены сидело двое мужчин. Ксюши нигде не было видно… Но едва глаза привыкли к мраку, клубившемуся по просторным углам спортзала, как скрюченный Ксюшин силуэт с трудом различился на матах, сложенных стопкой у края скамьи.

Реми словно окаменел и остался стоять у входа, не сводя с ее темного силуэта глаз. Александра бросилась прямиком к сестре, но тут же была схвачена за руки Женей, который вежливо, но твердо остановил ее.

— Пожалуйте сюда, — произнес Женя и подтолкнул Александру к двоим мужчинам.

Реми, казалось, ничего не слышал и словно прикидывал, с чего начать, кому нанести первый удар, чтобы разметать по углам троих мужчин… Со скамейки раздался голос, произнесший по-английски с сильным русским акцентом:

— Прошу вас, господин француз, присаживайтесь. Поговорим мирно.

— И без глупостей, — добавил второй голос по-русски, — мы вооружены.

Кис не замедлил перевести это дополнение.

Очнувшись, Реми подошел к остальным. Один из мужчин поднялся. Он был крепок, коренаст, белобрыс, лет под сорок. Простоватое лицо спортсмена было почти радушно, что как-то не вязалось с их насильным приглашением, да еще и при помощи кошмарной фотографии.

— Ну, милости просим, — сказал он и протянул им руку. — Вы можете не представляться. А меня зовут Борис.

Кис счел за лучшее ответить на пожатие, Реми молча последовал его примеру, Александра убрала свои руки за спину и посмотрела на белобрысого с вызовом. Борис лишь едва заметно пожал плечами.

— А это Валентин, — указал Борис на второго.

Валентин встал, но руки протягивать не стал. Кивнул головой и сел обратно. Этот был помоложе, ровесник Реми, а может, чуть младше. Худой, высокий, с мелкими чертами неприветливого лица, с тем неопределенным цветом жидких волос, какой бывает у потемневших с возрастом русых.