Альберт Байкалов - Зловещий детдом Страница 26

За размышлениями Колган не заметил, как кончился асфальт. В себя пришел от того, что машину несколько раз подбросило. Он до минимума сбавил скорость. Недовольно урча двигателем, машина стала раскачиваться на ледяных волнах намерзшего грунта. Колган огляделся. Этот участок ремонтировался. Как это всегда бывает в России, кому-то приспичило перекопать его поперек, да еще в середине зимы. Рядом, у насыпи, стоял желтый экскаватор, уронив уставшую руку-ковш на кучу смерзшегося песка. С другой стороны скучал вагончик, у которого валялись несколько труб, и ни души… В конце заснеженного поля, через которое тянулась лента шоссе, белели шифером дома. Над некоторыми вверх поднимались столбы дыма, напомнив Колгану визит в Кряжки. Не исключено, что и здесь он призовет на помощь огонь.

«О чем это я? – неожиданно подумал Колган, ощутив неприятный прилив жара. – Какой пожар? Средь бела дня тебе из деревни не выехать незамеченным! К тому же не исключено, что полиция пожелает допросить последнего клиента деревенского умельца. Кто-то сумеет вспомнить номер машины, пробьют по базе, и выяснится, что он ну никак не может оказаться на белой «Волге», поскольку лишь два дня назад был похищен в Москве из зеленого «Ситроена».

Снова начался асфальт. Навстречу проехала грузопассажирская «Газель», следом «УАЗ».

Конечно, вечером или вообще ночью вопрос с ключами решить легче. Но Колган уже сегодня планировал проникнуть в квартиру, которую снимают Ткачевы. Он чертыхнулся, включил правый поворот и, прижавшись к обочине, остановил машину. Некоторое время Колган сидел, навалившись на рулевое колесо, и глядел на дымящиеся трубы, пытаясь разобраться в собственной логике. Неожиданно он вдруг с ужасом понял, что впервые за много лет дал сбой. Колган не только стал действовать, не до конца продумав детали предстоящих действий, его потрясло то, что он морально не готов к работе. В чем дело? Он даже потрогал лоб. Может, нездоровится?

«Какого черта? – ужаснулся Колган и оглянулся по сторонам, словно испугавшись, что его мысли здесь кто-то мог подслушать. – Как я мог решиться на такую авантюру? В один день отправить на тот свет сначала хозяина квартиры, а потом и ее жильцов. Постой, – он закрыл глаза, пытаясь успокоиться. – А почему бы и нет? Разве в этом городе нет, например, черных риелторов? В этом случае правдоподобен и мотив. Кто-то решил завладеть трехкомнатной квартирой почти в центре города. Однако упрямый хозяин наотрез отказался ее продавать. Более того, если учесть, как оставшийся практически один на целом свете Зыбин относится к своим постояльцам, нетрудно подумать, что они и есть главное препятствие на пути решения вопроса».

«Уймись, Колган, – осадил его другой голос. – Ты хочешь найти оправдание своей ошибке! Выбрось из головы. Лучше поищи место, где спокойно выкрутишь сливную пробку из нижней крышки картера, сольешь масло и выведешь двигатель из строя. Конечно, не до конца. Пусть появится стук. Потом надо будет снова залить масло и ехать в деревню. Старик наверняка не откажет тебе в ремонте. Работа займет как минимум сутки. Если учесть, что живет он один, оставит на это время у себя. Просто, перед тем как направляться к нему, нужно будет приобрести в магазине пластилин. В этом случае Зыбин остается живой и невредимый, а ты – с оттисками ключей».

Найдя выход, Колган, наконец, почувствовал облегчение. Как бы он ни старался, одновременная гибель связанных между собой людей однозначно спровоцирует серьезное расследование. Полицейские с ходу уцепятся за усыновление. Быстро определятся с мотивом. Как ни крути, выйдут на директора детского дома, а дальше дело техники. Весь ужас был не оттого, что план заведомо оказался провальным. Колгана напугало, что он едва не претворил его в жизнь еще неделю назад. Лишь случай спас его от этого! Тогда соседка Ткачевых помешала начать с деревни тем, что собралась сначала позвонить Зыбину. Колгану с трудом удалось убедить ее не делать этого.

Не доезжая до села, на развилке, Колган повернул руль вправо и вдавил педаль подачи топлива в пол. Машина медленно, нехотя стала набирать обороты. Сверчками запели под капотом пальцы.

– Ты, старушка, словно почувствовала, что тебя немного подпортить решили, – повеселел он и включил магнитолу.

Из динамиков раздались методичные удары в барабан.

Медленно обогнув село, машина въехала в лес. Колган сбавил скорость и почти сразу увидел небольшой мост, перед которым в сторону от шоссе уходила накатанная грунтовка. Колган сбавил скорость и повернул руль.

Через километр дорога пошла вдоль занесенного снегом пруда, берега которого обозначали торчащий из сугробов камыш и верхушки кустиков.

Колган увидел с другой стороны развалины каких-то сооружений. По всей видимости, здесь когда-то располагалась молочная ферма или свинокомплекс. Длинные, похожие на бараки здания вместо крыш украшали несуразные, похожие на ребра стропила, на которых лишь местами остались лепестки почерневшего шифера. Часть стен была разобрана. Туда тоже часто ездили машины. На снегу были следы грузовиков. Неудивительно, жители окрестных деревень потихоньку улучшали свое благополучие за счет былого процветания колхоза.

Не раздумывая, Колган свернул на проселок.

Въехав во двор, границы которого обозначали покосившиеся столбы, он с ходу увидел небольшую эстакаду и даже вскрикнул от радости. Это подарок. Теперь не придется лежать на холодной земле! Причем снег вокруг нее был убран. Обрывки промасленных тряпок, упаковки полиэтилена, болты говорили о том, что здесь до сих пор занимаются ремонтом.

Колган лихо въехал на эстакаду и заглушил двигатель. Выйдя наружу, осторожно, чтобы не свалиться вниз, прошел вдоль корпуса к багажнику. Вынув бутыль из-под незамерзающей жидкости, взял инструментальный ящик и стал спускаться вниз.

Матвей шел вдоль путей. Так некстати перегородившему путь к поезду составу, казалось, не будет конца и края. Вот уже кончился перрон. Матвей спрыгнул на насыпь и двинул по щебенке.

– Матвей! – раздался откуда-то сбоку крик.

Он присел и увидел под вагоном Марту. Странно, она перебралась через первый рельс и теперь стояла, согнувшись, и смотрела на него умоляющим взглядом.

– Ты куда пошла?

– Тебя искать! – сквозь слезы крикнула она. – Уже объявили, что наш поезд отправляется, а тебя все нет.

– Иди назад!

– Не могу, я зацепилась! – крикнула она.

В этот момент состав с грохотом дернулся. Огромные колеса покатились по рельсам. Марта закричала и пошла вместе с вагоном.

– Стой! – он перепрыгнул через первый рельс и протянул к ней руку. Но что это, откуда у нее «Винторез»? Ремень винтовки зацепился за крюк аккурат над самой головой. Совсем как у Ткача! – с ужасом подумал он.

– Помоги!

Вагон с угрожающей быстротой и нарастающим гулом увеличивал скорость.

– Брось оружие! – крикнул Матвей.

В этот момент состав дернулся и снова загремел. Марта закричала от ужаса. В последний момент Матвей вдруг понял, что это вовсе не Марта, а снова Ткач.

– Помоги брату! – крикнул, скривившись от боли…

Матвей вдруг обнаружил себя вовсе не под вагоном, а сидящим на нарах. И стук раздается не от колес, несущихся через стыки рельсов, а от бьющегося в груди сердца.

– Матрос, ты чего? – раздался над ухом голос Хвоста.

Матвей запустил руку за отворот рубашки и стал массировать влажную от пота грудь:

– Я что, кричал?

– Нет, пел, – съязвил лежащий на соседней шконке Петруха.

– Не гони! – брезгливо ощерился на него Хвост и перевел взгляд на Матвея. – Просто сел молча, глаза таращишь и дышишь, как будто за тобой гнались…

– Еще Ткачиху какую-то позвал, – заерзал на верхнем ярусе Тракторист.

– Ткача? – машинально переспросил Матвей, удивляясь своему поведению.

– Или Ткача, – сверху свесилась голова Тракториста. – Это что, фамилия такая?

Мужчина, убивший по пьяному делу своего соседа, провел в этих стенах уже почти месяц. Он успел свыкнуться с мыслью, что ближайшие несколько лет проведет в зоне, и теперь в ожидании перевода в СИЗО искал любое развлечение.

Матвей отчего-то вдруг впал в странный ступор. Так бывает, когда мысли крутятся вокруг нужного ответа или подсказки, но не могут найти, за что зацепиться. Он восстановил в голове сон, пытаясь найти в нем подсказку. Но как ни силился, не смог вспомнить, с чем там была связана поездка. Снова вагон, как и в случае с гибелью Ткача, только теперь ремнем зацепилась Марта.

Матвей рухнул навзничь, встретившись взглядом с Трактористом.

– Ткач это твой кореш? – не унимался парень.

– Послушай, отстань! – устало попросил Матвей.

– О чем можно целыми днями думать? – недовольно пробурчал Тракторист, и его голова исчезла.

Матвей перевернулся на бок.

«Почему ты думаешь, что во сне был зашифрован какой-то ответ? – мысленно спросил он себя и тут же сам стал отвечать: – Да потому что даже во сне мозг бодрствует. Подсознание с гигантской скоростью строит в голове целую гамму чувств, моделирует ситуации, анализирует помимо воли волнующие события и пытается найти ответы на вопросы. Пробуждение разрывает этот процесс…»