День пиротехника - Анатолий Евгеньевич Матвиенко Страница 26

На этот раз Инга была облачена в удлинённую дублёнку, отороченную светлым мехом. Лёха пропустил её вперёд и пристроился в кильватере, не спуская глаз с её спины.

— Встреча деловая, но меня не тянет сразу переходить к официальной части, — заявил он, помешивая свой кофе. — Вот скажите, за что вас не пропустили в финал конкурса красоты?

— А что, выгляжу на Мисс Вселенная? Даже сейчас? — ярко напомаженные губы сложились в грустный изгиб.

Лёха заметил, что красотка не в духе. Может, устала к концу рабочего дня. Или расстроена. Решил подбодрить комплиментом.

— На мой вкус, более чем. И сейчас, и в прошлый раз.

— Ясно. Разницы не увидели. Действительно, хорошая косметика. Корейская, фирмы «Мезон».

Она сняла очки, тотчас стала заметна припухлось у глаза. Лёха всмотрелся внимательно и понял: чуть шире накрашенные губы скрывают небольшую гематому.

Инга подтянула рукав дублёнки. На запястье проступили ссадины.

— Твою ж… налево! Бекетов?

— Он. Что вы ему про меня наговорили?

— Ничего! — Лёха клятвенно прижал к груди пятерню. — Сказал — вас впору привлекать за уклонение от дачи показаний. Ссылался на другие источники: на налоговую, службу занятости, показания лепельского душегуба Коляна.

— Ясно… Я так и думала. Все его обвинения — чушь… Просто брал на испуг. Его прёт от подозрительности. Мнительный стал… За два года его ни разу таким не помню.

Прежнее настроение встретиться и поболтать пропало у Лёхи без следа. Как бы ни относился к Инге с её букетом сомнительных служебных обязанностей, нельзя девушку подставлять.

— То есть если кто-то стукнет Бекетову о нашем кофепитии, он изобьёт вас до полусмерти?

— Это не побои. Грубый секс в наручниках.

— Йо-оп…

— Не первый, но, надеюсь, последний раз такой хардкор. Уже дни считаю до увольнения… Здесь не курят?

Лёха покачал головой. Инга спрятала сигарету.

— Любит показать себя самцом, хозяином положения?

— Да. И нет. После смерти Софии он как будто играет роль себя прежнего. Гротескно, ненатурально. Не привык терять контроль над ситуацией. А тут мало что от него зависит. Мне больно. Я начала его ненавидеть. И мне его жаль.

Женщин понять невозможно. За право мучить её Бекетов платит. Надо полагать, достаточно, чтобы терпеть. Приходится жить, ощущая опасность, от самого работодателя, от людей, планирующих его смерть. Но жалеть человека, который измывается надо тобой в наручниках и разбивает лицо — что-то вообще запредельное, нереальное. У Лёхи в голове крутилась тысяча вопросов, но он их удерживал, как табун диких жеребцов. То, что она сможет сказать, Инга поведает сама.

— Вы знаете о кавказцах? — перевёл он разговор.

— О каких именно?

Фоторобот не произвёл впечатления.

— Таких, я думаю, человек сорок наберётся на Комаровском рынке и столько же в Жданах.

— Посмотрите список этих людей.

— Стоп… Это даты?

— Даты их нахождения в Минске. В непосредственной близости от ваших квартир.

— Знаю одного. Этот!

Бордовый коготок воткнулся в фамилию человека, останавливавшегося у Пантелеича трижды — летом, в середине осени и перед Новым годом.

— С ним Бекетов имел дело?

— Встречался. Это представитель конкурентов из минского офиса «Росстандарт Индастри Интертейтмент».

Она произнесла эти слова столь мелодично, что Лёхе захотелось записать их и проиграть Цыбину: учись разговаривать. В большей степени его торкнуло другое: несколько кусочков пазла сошлись весьма многообещающе.

— Делили рынок?

— Не знаю. Честно. Бекетов обычно у них выигрывал. Кроме как сегодня.

— Что же сегодня произошло? Или это тоже тайна?

— Сегодня тайна. А завтра будет в интернете. Мы сняли заявку на участие в январском тендере. Впервые за годы сняли.

— И выиграет, скорее всего, тот самый…

— «Росстандарт Индастри Интертейтмент», — снова без запинки отчеканила она. — Что ещё рассказать? Почему проиграла конкурс красоты?

— Это и без объяснений понятно. В жюри дурачьё.

— Нет, — Инга чуть развеселилась. Подавленное настроение первых минут встречи постепенно рассасывалось. — Нас оценивали по стандартам подиумных моделей. Я всего метр семьдесят, маломерка.

— Я и говорю — придурки. А Бекетов — нет. У него хороший вкус.

— Комплимент засчитан, Алексей. Ну, я раскрыла вам кучу секретов. Ваша очередь что-нибудь разгласить. Например, о секретной науке оперативно-розыскной деятельности. Там из вас готовили ищеек?

— Ищейками, вообще-то, называют собак. Ну, не без них. Кстати, в нашей Академии МВД один учёный муж написал секретный научный труд, именно на собачью тему. Уважая секретность, название труда не называю. Тем более что не помню.

— Мне точно можно это знать? — Инга отставила пустую кофейную чашечку.

В её глазах заплясали искорки… Или это просто отсветы от ламп?

— Теоретически, после рассказа я обязан вас застрелить, чтобы секрет не достался врагам. Но я табельное в оружейке оставил, простите.

— Прощаю. И что ваш муж?

— Я не замужем. Поэтому не мой, а научный. Он настрочил целое пособие и предложил использовать служебно-розыскных собак разных пород в паре. Всех собак, счёл наш препод, можно разделить на одоросканирующих и одорофиксирующих. Одоросканирующая, или, по-простому, разнюхивающая, собака обладает длинными лапами и длинной шеей, что позволяет ей обводить сканирующим органом (догадайтесь, каким) значительное пространство и быстро идентифицировать запах подозреваемого. Однако, продолжая мотать длинной шеей на длинных лапах, одоросканирующий сотрудник милиции может быстро потерять след. Тут в игру вступает вторая собака, — Лёха торжественно поднял палец вверх, пародируя манеру лектора. — У неё короткие лапы и шея, одорочувствительный орган не болтается, находится близко к следу, псина не теряет его и неминуемо выводит к подозреваемому. Подозреваю, для разборок с унюханным злодеем должна появиться одорозагрызающая собака, но наш доцент о ней умолчал.

— Я думала, это нас во МГЛУ учат всякой ерунде…

— Ещё не всё. По мнению нашего полковника, наилучшая пара — дог и такса. Где он их видел на службе в милиции, ума не приложу. Само собой, в пособии были не к месту вставлены две цитаты из совершенно секретных приказов МВД Беларуси, поэтому труду присвоили совсекретный гриф. На широкую публику этот трактат выпустить не решились.

— Теперь я спокойна. Мой сон берегут подготовленные люди. Разбирающиеся в собаках. Я тоже, кстати, думала завести овчарку.

— Но куда её деть через два года?

— Не только в этом причина. Работодатель не позволил. Пёс будет признавать за хозяйку меня, а в той квартире Бекетов за всё платит, и только он хозяин. Знаете, Алексей…

— Что?

— С вами я не смогу поболтать о ранней поэзии Бальмонта. Но есть и другие темы… Сейчас я должна ехать. Шеф в России, в любой момент может дёрнуть, усадить за компьютер и заставить выполнять поручения. Скоро конец контракта, до отъезда в Европу ещё будет время, расскажете что-нибудь другое совсекретное. Если не передумаете. Договорились?

⁂

— Вот какой у вас тайный