Татьяна Полякова - Жестокий мир мужчин Страница 27

– Я тоже люблю своего мужа, – заверила я. – И мне не нравится быть чьим-то дурным воспоминанием.

– Как ты поможешь Илье, копаясь в этой помойке? Когда он уже отсидел столько лет?

– Это мое дело, верно? Значит, Гаврилов кого-то видел.

– Я так думаю, – ответила Наталья, немного помолчав.

– Он дал это понять?

– Нет. Просто испугался. То есть он был очень напуган, это чувствовалось, хотя он и молчал. Стал задумчив и вообще вел себя странно. Я хочу сказать, что-то его мучило. По-настоящему. Но со мной он об этом даже не заговаривал.

– Может быть, его просто беспокоило происходящее: смерть Андрея, интерес со стороны милиции…

Наталья покачала головой.

– Нет, он знал, что твой Илья не убийца. Когда при нем заговаривали об этом, он заявлял, что обвинять Илью в убийстве глупо, что все это подстроено, при этом страшно злился, если ему возражали. А когда узнал о приговоре, сказал: «Знаешь, кто я? Самый настоящий подлец». И напился. Я никогда не видела его в таком состоянии. Попробовала расспросить, пока он пьян в стельку, но Сашка только усмехался и грозил мне пальцем. Это все, – закончила она и добавила решительно: – А теперь мне надо работать. И вот еще что, если ты снова появишься в роли клиента, я буду рада, а если в роли детектива, выставлю тебя за дверь. Я доходчиво объяснила?

– Более или менее, – согласилась я, поднялась и, не простившись, направилась к двери.

Лерка дремала в машине, открыв все окна. Солнышко робко проглядывало из-за туч, было пасмурно и душно.

– Гроза будет, – приоткрыв один глаз, заметила Лерка. – Голова раскалывается… и дышать нечем. Странная погода: с утра вроде прохладно, сейчас как в парной, а солнца нет.

– Странная, – кивнула я, не очень ее слушая.

– Куда теперь?

– Домой.

– А как же следствие?

– Зашло в тупик. Требуется свежая идея, пока она не появится, будем отдыхать.

– Я не хочу домой, – скривилась Лерка. – Что мне там делать одной? Коньяком наливаться?

– Хорошо, поедем ко мне. Вечером можем сходить в кино.

– Ты что, спятила? Кто сейчас в кино ходит?

– Создадим прецедент…

Лерка махнула рукой и стала смотреть в окно.

«Шестерку» песочного цвета я заметила, выезжая на Большую Дворянскую. Она двигалась метрах в тридцати от меня, вроде бы ненавязчиво, но упорно. Мне стало любопытно, и я свернула в первую подворотню.

– Ты чего? – удивилась Лерка.

– У меня сложилось впечатление, что за нами следят, – пленительно улыбнулась я.

Лерка забралась с ногами на сиденье и уставилась в заднее стекло.

– Где? – спросила она растерянно.

– Что? – хмыкнула я.

– «Хвост», естественно.

– Спрятался. Точнее, это я спряталась, чтобы проверить, имеется ли он в наличии.

– Нет никого, – вздохнула Лерка и вроде бы обиделась.

Выждав десять минут, я не спеша покинула чей-то гостеприимный двор и покатила дальше по Дворянской. «Шестерки» нигде не было. Только я собралась вздохнуть с облегчением, как снова приметила ее: она вывернула из переулка и вновь пристроилась за нами.

– Ага, – сказала я, а Лерка принялась вертеться, точно у нее в сиденье гвоздь торчал, таращилась во все окна и приставала ко мне:

– Есть, да? Где?

– «Шестерку» видишь? Песочного цвета?

– Нет… то есть вижу. А с чего ты взяла, что они за нами следят?

– С того, что эти ребята такие же сыщики, как мы с тобой.

– А мне кажется, им до нас нет никакого дела.

– Если кажется, перекрестись и сядь как следует, потому что впереди гаишник стоит.

Миновав инспектора ГАИ, мы на светофоре свернули к универмагу и остановились возле кафе.

– Куда? – насторожилась Лерка.

– Мороженое есть.

Я заперла машину и, подхватив Лерку под руку, направилась к разноцветным столикам.

Мы устроились за крайним слева, откуда была прекрасно видна вся улица и проезжая часть.

– А ведь точно, следят, – хихикнула Лерка, неизвестно чему радуясь.

– Точно-точно, – закивала я.

Мальчики (было их двое) пристроили машину возле цветочного магазина, один остался сидеть в кабине, а другой бодро направился к кафе. Взял банку пива и сел возле входа, принципиально не обращая на нас внимания.

– Что будем делать? – наклонясь ко мне, зашептала Лерка. Глаза ее горели, чувствовалось, что в данный момент любой подвиг ей по плечу.

– Дождемся темноты и будем брать, – в ответ шепнула я.

– Что?

– А?

– Что брать будем?

– Не что, а кого. Этих типов, разумеется. Устроим им допрос с пристрастием…

Она фыркнула, а потом, прикрыв рот рукой, начала хохотать. Я не выдержала и тоже рассмеялась, хотя весельем тут и не пахло.

Итак, кого-то явно растревожили мои попытки разобраться в той давней истории. А что, если это удружил мой любимый старший брат? Проявляя заботу о моей безопасности, послал за мной придурков на «Жигулях»? А если они из милиции, то не зря Афонин встречался с Севкой? Хотя вряд ли профессионалы способны вести себя так бездарно. Как-то не верится. С Сашкой придется поговорить и с Севкой тоже. А если… Ладно, с выводами спешить не будем. Пристроились они к нам после того, как я покинула «Натали», при мне Наташа никому не звонила, а появиться так быстро, если звонок имел место после моего ухода, парни, пожалуй, не могли. Значит, Афонин? Он поехал на встречу с Севкой, и, если их встреча состоялась, по логике вещей выходит, что в парке они нас не заметили. Хотя… Севка вполне мог засечь мою машину, позвонить своим ребятам и… Мог, только зачем? Какой смысл Севке следить за мной? А какой вообще смысл в событиях последних шести дней? Я не могу ответить на этот вопрос, зато знаю причину всего, что происходит, точнее, стало происходить. Причина проста: через несколько дней возвращается Илья. Так что я на правильном пути. Чем больше суеты и движения вокруг, тем больше шансов докопаться до истины.

Поздравив себя с этим, я попыталась решить, что делать с ребятами на «шестерке». Мне бы очень хотелось отправиться к Гаврилову и еще раз поговорить с ним. Что-то он, безусловно, знает. Прозрачные намеки в его разговоре со мной, домыслы Татьяны и откровения Натальи почти убедили меня в этом.

Но с «хвостом» ехать к Гаврилову, пожалуй, было бы неразумно. Я расплатилась за мороженое и поднялась.

– Куда? – всполошилась Лерка.

– К Сашке, – взглянув на часы, ответила я.

– В клуб или домой? Дома его застать – как весну в июле. Я много раз пробовала, выходит хреново.

– Свои проблемы решайте без меня, чужая головная боль мне без надобности. И прекрати наконец жаловаться. Или принимай все, как есть, или пошли его к чертовой матери.

– Тебе легко говорить, – обиделась Лерка и побрела за мной. Парень за столиком лениво огляделся и зашагал следом.

На первом же светофоре я с некоторым удивлением обнаружила, что «шестерки» позади нас нет. Притормозила, хмуро оглядываясь. Вокруг мелькало множество машин, а вот песочные «Жигули» куда-то запропали.

– Потерялись они, что ли? – озадачилась Лерка. – Движение-то большое.

В это как-то не верилось. Либо парни прекратили слежку, либо оказались умнее, поняли, что их засекли, и удалились, а их место занял кто-то более ловкий.

– Этого мне только не хватало, – проворчала я и свернула на Златовратского. Здесь, в лабиринте узеньких улочек, в это время практически пустынных, предполагаемых преследователей я точно не провороню. – Смотри в оба, – сказала я Лерке и принялась колесить. Времени потратила довольно много, а результатом похвастать не могла. Ничего похожего на слежку.

– Может, они вовсе не за нами? – выдала предположение Лерка. – Может, у нас крыша поехала?

– Может, – согласилась я, не очень в это веря.

– Теперь поедем в клуб?

Конечно, разумнее было бы так и сделать, но мне не терпелось еще раз поговорить с Гавриловым, и я направилась к нему.

– Клуб в другой стороне, – сообщила моя спутница.

– Да неужто? – ахнула я. – Ладно, не злись, – сказала я примирительно. – Хочу заехать к старому знакомому.

– За сведениями чрезвычайной важности?

– Если повезет.

Гаврилова дома не оказалось. Ни его самого, ни длинноногой красотки. Пару минут постояв на крыльце, я смогла насладиться громким лаем, доносившимся из-за двери. Наличие в доме пса явилось для меня неожиданностью, в прошлый раз на его присутствие ничто не указывало. Сказав собачке:

– Да ладно тебе тявкать! – я вернулась в машину, испытывая чувство, близкое к глубокому разочарованию.

– Не пустили? – вроде бы порадовалась Лерка.

– Нет, сама не пошла, там собака злая.

В ответ Лерка фыркнула, потом задумалась, молча глядя в окно, пока мы не выехали на проспект Мира. Я тоже молчала, Леркино настроение, как правило, было переменчиво, а сейчас мне хотелось подумать. Тут она вдруг повернулась ко мне и, улыбаясь, сказала:

– Аська, а ты становишься прежней.

– В каком смысле? – удивилась я.