Кирилл Казанцев - Убийство по-министерски Страница 27

Тем не менее, лоб его наморщился, и Астахов явно что-то вспоминал или обдумывал.

— Хотя… — наконец собрался он с духом. — Вы только поймите меня правильно, — тут же спохватился он, прижав кисти, похожие на пухлые калачи, к груди. — Я вовсе не хочу, так сказать, никого охаивать… Но если уж вы так настаиваете, если это нужно для следствия, то я как бы готов…

— Короче, — жестко перебил его я.

— Короче, — Астахов вздохнул в сотый раз, — отношения Георгия с женой, как это ни прискорбно, так сказать, исчерпали себя. Я уж не знаю причин, я и не спрашивал никогда об этом, но все же подобные вещи сразу заметны хорошо знакомому человеку. Они жили каждый сам по себе, Надя — поверьте, я глубоко уважаю эту, так сказать, достойную женщину, — полностью погрузилась в собственные интересы… Она нигде не работает, по дому тоже не обременена… Часами смотрит телевизор, посещает всякие там салоны… Ей стало совсем не до Георгия. И в итоге они, так сказать, отдалились друг от друга. Первое время, я так полагаю, она не задумывалась об этом, но… Природа ведь берет свое рано или поздно, верно? — Он как-то глумливо захихикал и даже подмигнул мне.

От его нервозности и суетливости не осталось и следа. Чувствовалось, что то, о чем сейчас скажет Игорь Кириллович, он скажет с удовольствием.

— …А она женщина, так сказать, еще в самом соку… Ну, вы понимаете, что я хочу сказать, — колыхнул он подбородком, доверительно склонившись ко мне, и даже закинул ногу на ногу.

— И что же? — без всяких эмоций спросил я.

Астахов тут же подобрался, вернул ноги в исходное положение и заговорил своим прежним, страдальческим и извиняющимся тоном смертельно уставшего человека.

— Ох, ну все же понятно… Надя вспомнила о том, что она женщина, поняла, что с Георгием у нее совсем исчезла романтика отношений — это же, как ни странно, в любом возрасте толкает нас на радикальные поступки, — и…

— И что? — Нескончаемая политкорректная волынка моего собеседника откровенно раздражала.

— А то, что она решила устроить свою жизнь с другим человеком, — глядя в потолок, подвел, наконец, итог своим излияниям бизнесмен.

— Это она сама вам сказала? — усмехнувшись про себя, уточнил я.

— Да! — неожиданно твердо ответил Астахов, но тут же стушевался, переходя на суетливую манеру. — Ну, это она говорила не мне лично, но заявляла открыто, это слышали множество человек.

— Вот как? — чуть приподнял брови я. — И как же это произошло?

Астахов с протяжным вздохом затеребил свою бороду.

— Ну-у-у… Хорошо… Его зовут Владимир Дмитриевич Красильников. Это очень давний ее знакомый.

Вечером я отправился в гости к своему другу Владу Тропинину. Влад был моим другом детства, мы жили в одном доме, ходили в один детский сад, а впоследствии и в одну школу. После ее окончания наши пути впервые разошлись. Тропинин, всегда склонный к гуманитарным наукам, поступил на филологический. Я же, провалив вступительные экзамены в юридический, подался в школу милиции, где мне и дали потом направление в институт, который я благополучно закончил. Но остался работать в милиции, потому что привык. Да и нравилась мне моя работа, честно говоря. По окончании института я, правда, не сильно выиграл в профессиональном плане — оклад мой не слишком возрос, а обязанности остались прежними. Правда, звание капитана получил.

Влад всегда подтрунивал над моей профессией, считая, что я мог бы добиться куда больших высот, если бы после института пошел работать в адвокатуру или хотя бы в суд — я был юристом широкого профиля.

Но я на него не обижался. Тропинин был верным другом, к которому всегда можно было обратиться за поддержкой. И когда от меня ушла Ольга, он часто навещал меня, вытаскивая из депрессии, развлекая рассказами из своей журналистской практики. Кстати, жили мы теперь не через дорогу: с тех пор как я женился на Ольге, мои родители разменяли нашу просторную трешку в «сталинке» в центре, из которой получилось две однокомнатные квартиры. В хрущевках и не в центре. Но и не на окраине. Я понимал, что родителям непросто далось это решение, особенно маме, ведь прежняя квартира принадлежала еще ее родителям. Еще и поэтому известие об уходе Ольги стало дополнительным для нее ударом.

Сегодня я пошел к Владу, чтобы поделиться своими новостями в отношении Катюхи и выразить возмущение коррупционными больничными порядками. Влад был в благодушном настроении. Он сидел на диване с ноутбуком на коленях и с увлечением смотрел какое-то видео по Интернету. Дверь мне открыла его мать: Влад в свои двадцать восемь так и не женился, да и не слишком стремился к этому. Обаятельный и привлекательный, он привык к тому, что пользуется успехом у девушек, и, кажется, присматриваясь к каждой, несколько увлекся и перегнул палку. Стал слишком избирательным и придирчивым. В каждой ему виделся какой-то изъян — во всяком случае, так он мотивировал свое нежелание официально оформлять отношения с очередной подругой, чем сильно расстраивал свою мать. Влад же уверял, что мужчине не поздно жениться даже в сорок лет или пятьдесят. Ну, это его личное дело, в которое я никогда не лез со своими советами. Тем более глупо было это делать теперь, когда моя семейная жизнь закончилась столь драматично.

Влад приветливо протянул мне левую руку, не отрывая правой от «мыши», которой водил по экрану.

— Здорово! — радостно произнес он. — Глянь, какое занимательное видео!

Я из вежливости посмотрел, хотя моя голова была занята другими мыслями. Откровенно говоря, ничего особо занимательного в этом видео я не заметил. В окошечке было изображение высокого, довольно крупного солидного мужчины, очень уверенного в себе, даже властного вида, который, сидя за столом в неброско, но дорого отделанном кабинете, очень строго говорил о чем-то. Влад бросил на меня насмешливый взгляд, и я невольно прислушался.

— …Коррупция на местах в последнее время достигла просто небывалых размеров! — вещал мужчина, глядя прямо в объектив суровым, бескомпромиссным взглядом. — Она проникла в такие области, где ее просто по определению не должно быть! Это в первую очередь медицина и система образования. И не просто проникла, а прочно укоренилась, пустила корни!

Молодой корреспондент, берущий у человека интервью, воспользовавшись короткой паузой, вставил вопрос, в чем мужчина видит причину подобных явлений.

— В первую очередь это происходит из-за недобросовестности чиновников! — безапелляционно заявил мужчина. — Ну, а персонал подхватывает эстафетную палочку! Но начинается все с верхушки! Рыба, как известно, гниет с головы! И именно этой проблеме мы должны уделить самое пристальное внимание. Ужесточить контроль и проверки на местах! Всех «оборотней» в белых халатах беспощадно разоблачать и отдавать под суд! А уж там наказывать по всей строгости! Мое глубочайшее убеждение — давать проворовавшимся чиновникам максимальные сроки! Приравненные к срокам за убийства!

Мужчина категорично рубанул рукой воздух. На осторожный вопрос корреспондента, не слишком ли строгое наказание и соответствует ли оно степени вины, ответил еще более жестко и решительно:

— Не беспокойтесь, не слишком! Произвол чиновников в последнее время просто заставляет идти на крайние меры! Конечно, определять меру наказания не входит в нашу компетенцию — это прерогатива суда, — признал все-таки мужчина, — но я лично, от своего имени, намерен ходатайствовать, чтобы такие преступники отвечали по всей строгости закона!

И, кивнув головой, мужчина дал понять, что закончил свою мысль. Затем голос корреспондента бойко протарабанил, что мы просмотрели запись интервью с председателем областной Думы Юрием Ивановичем Стрекайло, одним из самых ревностных борцов с коррупцией на местах, после чего экран погас.

Влад посмотрел на меня и спросил:

— Ну как?

— Что «как»? С коррупцией, конечно, давно пора бороться. И не только среди чиновников, но и на местах! На мой взгляд, рядовые сотрудники, те же врачи, которые все плачутся, какие у них низкие зарплаты, настолько оборзели, что просто нагло требуют деньги от больных! Я к тебе, собственно, по этому поводу и пришел, — добавил я, отметив, что видео, предложенное Владом к просмотру, неожиданно оказалось «в тему» и само собой вывело наш разговор в нужное русло.

— Ну вот и отлично, а ты смотреть не хотел, — заметил Влад. — Давай-ка сейчас поужинаем, а потом обсудим, что у тебя там накипело!

И, повернувшись в сторону кухни, Влад крикнул:

— Мама, принеси нам, пожалуйста, чего-нибудь перекусить, а то Андрюха с работы!

Татьяну Михайловну не нужно было уговаривать — она всегда относилась ко мне почти как к родному, а теперь, после моей семейной драмы, и вовсе жалела и старалась накормить при каждом удобном случае. Вскоре она принесла две громадные тарелки, полные жареной картошки с котлетами, не преминув при этом заметить, как я похудел.