Лев Корнешов - Пуля для бизнес-леди Страница 27

Главный редактор посидел недолго рядом с женихом и невестой и тихо ушел, сославшись на возраст и заботы. Но его примеру никто не последовал: старшая официантка Карина, которую знал каждый уважающий себя журналист, конфиденциально сообщила, что можно заказывать все и сколько угодно — так распорядился жених.

Но это было на удивление сдержанная журналистская свадьба. Многие крепко выпили, но никто не напился, не было сцен ревности, хотя редакционные дивы резвились вовсю, стараясь обеспечить себе продолжение вечера в более интимной обстановке и, конечно, не в одиночку.

Не у всех это получалось, и многоопытная Эля съязвила:

— Забыли истину: мужика надо окучивать с утра, чтобы к вечеру созрел. А сейчас уже вечер — опоздали девочки…

— Я устала, — наконец сказала Настя Алексею.

— Сейчас уедем, — согласился он, — исчезнем по-английски, незаметно. Тем более, что, кажется, все при деле. О подарках позаботится Карина, я её предупредил…

В скромную квартирку Насти их отвез Кушкин, пожелав приятной ночи.

Настя, переступив порог, сняла туфельки, сбросила шубку на пол и шлепнулась на кровать. Глаза у неё слипались от усталости, но она понимала, что есть вещи, которых в её положении не избежать, и лишь недовольно заворчала, когда почувствовала, что Алексей задирает ей юбку и стаскивает трусики.

— Не можешь потерпеть до завтра? — она уже почти уснула.

— Не могу! — насмешливо ответил ей Алексей, расстегивая пуговички на её белоснежной блузке.

Настя обречено вздохнула и попыталась отыскать позу, которая требовала от неё наименьших усилий, раз уж ему так хочется, пусть получит свое. Тем более, что теперь она ему — законная жена…

…Утром он снова проделал с нею все по полной программе, с натужным неистовством, когда ослабевшая потенция восполняется показным темпераментом. Настя быстро подметила фальшивые нотки в той любовной игре, в которую он почти насильно заставлял её играть. Это был уже не тот мужчина, которого она знала всего лишь три-четыре года назад. Но она ещё не успела определить свое новое отношение к нему и инстинктивно поступала по принципу: «с меня не убудет». Ей, как ни странно, хоть ненадолго хотелось быть законной женой.

Потом они пили кофе с коньяком, и Алексей подробно изложил правила их сосуществования. Правила сводились к следующему. Брак — это серьезно, и в том ни у кого не должно возникнуть даже малейших сомнений. Настя продолжает работать в редакции и печататься под известной читателям фамилией Соболева, она останется её журналистским псевдонимом. Но она немедленно меняет все документы на девичью фамилию матери — Демьянова: благодарность родственнице, забота о том, чтобы не исчез старинный род и т. д. Ее дело написать заявления, все остальное сделают другие люди.

О наследстве лучше пока не болтать, а точнее — никому ни звука. Существует масса способов проверить его законность, а это ни к чему, хотя все действительно сделано по высшему разряду и в плотно сбитом юридическом фундаменте нет ни малейшей трещинки. Но ни к чему платить огромные налоги на наследство, попадать в поле зрения официальных организаций, и, что равносильно — стать приманкой для вымогателей. В ближайшм будущем вырисовывается создание мощной фирмы — то есть легализация капитала в России. У нее, Насти, будет свой счет в валюте — деньги положит на него он, Алексей, все знают, что многолетняя работа за рубежом дает кое-какие дивиденды. К тому же у него вышли две книги за рубежом — гонорары за них он получал вполне официально. Настя сможет распоряжаться этим счетом, она должна поддерживать уровень преуспевающей и в журналистике и в личной жизни дамы. Счет будет пополняться по мере необходимости. И Настя не будет ни в чем нуждаться, ей хватит на все про все и даже больше…

Все это означало только одно: ей, насте, предназначалась роль держателя чьей-то тайной «кассы». На пути по превращению её в безвольную марионетку, куклу, которую дергают за ниточки из-за ширмы делался решающий шаг.

— А не пошли бы вы подальше! — взвилась Настя. — Не хочу! Не могу! Не елаю! Найдите другую для таких дел-делишек!

— Идиотка, самая натуральная идиотка, — хмуро отметил Алексей. — Но почему? Тебе предлагают стать миллионершей, а ты…

— Я не знаю, для кого и для чего предназначены эти огромные деньги, липовое наследство…

— Наследство настоящее…

— …Но конечно же, не на благотворительные цели…

— Тебе-то что за дело? Тебе выделяют неплохой процент от него, наследства, бери и пользуйся, живи в свое удовольствие. В стране? Не сегодня — завтра все обрушится, и многие, очень многие погибнут под обломками. А Мы погибать не хотим…

— Кто «мы»?

— Мы это и есть мы. Тебя долго готовили к роли «царицы», ты нас вполне устраиваешь, «наследница», — Алексей с сарказмом подчеркнул последнее слово. — Думаешь просто было найти твою богатую родственницу за океаном и убедить её в твоем существовании? Убедили — затратили огромный труд. Умные люди работали с нею долгое время — аккуратно, постепенно, чтобы не спугнуть. А ты…

— А я пойду в КГБ… — тихо сказала Настя.

Алексей рассмеялся.

— Да ты не успеешь сделать и пяти шагов от подъезда. Кстати, я и Олег полковники именно КГБ!

— Убьете?

— Не сразу. Сначала тебя увезут и заставят подписать нужные документы, в частности и тот, что твоим законным наследником являюсь я, твой супруг. Но хотелось бы обойтись без этого, медведь ещё не убит, только завален и делить его шкуру рано. Кому нужны ненужные осложнения? Да и жаль будет терять такую очаровашку…

Настя поймала взгляд Алексея и зябко, испуганно передернула плечиками, такая в нем светилась холодная, расчетливая жестокость. Да, плохо она знала человека, ставшего её супругом, хотя и прошло уже несколько лет с той поры, когда они встретились на охоте — зимний чудесный лес, деревянный домик и жажда приключений. Не бедную лосиху, а её, Настю, начали гнать тогда опытные «егеря». И вот оказалась она под прямым, прицельным выстрелом…

Требовалось выиграть время. Но она была уверена, что спокойной жизни больше не будет.

«Трепыхаться не положено, родная!»

Настя взяла отпуск «по семейным обстоятельствам»: пришлось побегать с переоформлением документов. Ей во всем помогал Кушкин. В разговорах с чиновниками скромный, обаятельный Кушкин был незаменим. Он очень умело представлял «неприспособленную к жизни» Анастасию, напоминал её лучшие материалы, туманно намекал, что Анастасия Игнатьевна намерена написать крутой материал о современной бюрократии. Иногда, когда они упирались в непрошибаемую стену, Кушкин делал знак Насте, она просила разрешения закурить и безразлично отворачивалась к окну… Слышался шорох бумажек. Кушкин весело сообщал, что у них есть хорошее предложение, как можно ускорить процедуру, сложность которой они отлично понимают…

— Почему ты сразу не даешь им в конверте? — как-то поинтересовалась Настя.

— Чиновник должен увидеть деньги и почувствовать их запах, — иронично объяснил Кушкин. — И тогда он становится ручным…

В эти дни Настя редко видела Алексея. Он тоже был в «бегах»: открыл на имя Насти счет в одном из банков, передал ей документы и ключи от квартиры, купленной на Тверской, сообщил, что выкупил у издательства дачу на Сходне — теперь она принадлежит им.

— Как тебе все это удается? — спросила с искренним недоумением Настя.

— В России наступило время мутной воды, — объяснил Алексей. — Только не ленись — пошевеливайся… Кстати, на новую квартиру переезжай немедленно, это важно. Нельзя давать время на всякие там вымыслы-домыслы досужим людишкам. И на даче объявись в ближайшее время, держи себя там так, чтобы все соседи видели и понимали — хозяйка приехала…

Настю новая квартира ошеломила — четыре комнаты в недавно отреставрированном доме постройки пятидесятых годов, две ванные комнаты, два санузла, миленький эркер. Обставлять её не пришлось — фирма все сделала сама по заказам Алексея.

Все эти дни они оба были заняты по горлышко, уставали так, что вечерами, когда встречались дома — Настя приучила себя называть новую квартиру «домом» — не было сил на разговоры. Да и Алексей избегал их, очевидно, приберегая самое важное напоследок, на общий, так сказать, инструктаж.

Настя попыталась было посоветоваться с ним по поводу того, что ей в квартире хотелось бы переделать, переставить, заменить, чтобы избежать казенного глянца, завезенного сюда вместе с чужой ей мебелью, но Алексей отмахнулся:

— Потом… Я уеду и делай, что хочешь. А пока не отвлекайся, есть дела поважнее.

К своему удивлению, Настя быстро привыкла жить с Алексеем. Она пыталась убедить себя, что раз так все случилось, надо проявить максимум благоразумия и терпимости. В конце концов Алексей — не худший вариант. Был он человеком аккуратным, по-военному собранным, по мелочам не брюзжал, за копейки не выговаривал. Настя убедила себя, что раз она ему — жена, то и вести себя должна по-семейному, не стесняться ходить в трусиках, а то и без оных, наводить при муже «красоту», словом, заниматься некоторыми женскими мелкими делами, на которые при других мужчинах ни за что бы не решилась. Но именно из-за трусиков у них едва не разразился первый семейный скандал. Настя простирала их две-три пары и повесила в ванной комнате сушиться. Алексей увидел, снял с сушилки и отправил в мусоропровод.