Владимир Колычев - Я промазал, опер – нет Страница 27

Олеся снова наполнила коньяком свой бокал. Попыталась и мне налить, но бутылка уже опустела, впрочем, девушка этого не заметила и долго держала ее над моим бокалом так, будто из нее вытекал коньяк.

– Мне хватит, – сказал я.

Только тогда Олеся убрала бутылку. И, что-то пробормотав себе под нос, поднесла свой бокал ко рту. Меня она не ждала, не до того.

– Значит, не вышло ничего с Царицыным? – поднял я ею же брошенную тему.

– С кем, с Петькой? – спросила она, осоловело глянув на меня. – Да ничего не могло с ним выйти, потому что дурачок...

– Если бесперспективный, значит, дурачок? – не без возмущения спросил я.

– Я этого не говорила.

– Говорила, – решил я перейти на «ты».

– Ну, может быть... Но дурачок он не только потому... Может, он и нормально мышцы качал, я не знаю. Может, после того, что было, у него расстройство началось...

– Что было?

– Говорю же, мы в ночном клубе были. Ну, сначала вчетвером, а потом уже вшестером пошли. Ленка осталась, без мужа, говорит, не пойду... А муж у нее мент какой-то, большой, говорила, человек... А ее что, тоже убили?

Снова Олеся перескочила с одного на другое, но я терпел и молча, не раздражаясь, кивнул головой в ответ на ее вопрос.

– Что, и муж не помог?

– Муж ничего не знал про ее московские подвиги. Поэтому и не принял мер.

– Какие подвиги? Она вообще как мышка все время сидела, из номера не высовывалась. Это мы с Эльвирой зажигали...

– И что, подожгли?

– Подожгли?! Ну да, подожгли... – гримасной усмешкой ответила Олеся. – В клубе зажигали, ну так, все культурно было, на сцену раздеваться не лезли, деньгами не бросались, ну в смысле, Толик не швырялся уже: лимит закончился. И Сергей нормально себя вел. Петька только нервничал. Да и Толику не нравилось, что у меня Сергей появился...

– Можно, немного назад отмотаем? Какой Сергей у тебя появился?

– А-а, ну да, с этого начинать надо было, – безмятежно спохватилась Олеся. – Там, в клубе, ко мне Сергей подошел... Ну, в смысле мы сначала на танцполе зажигали. Ну, я-то знаю, как сейчас танцуют, чисто «гоу-гоу», а Эльвира шнягу гнала, в смысле танцевала по-старому, как давно было. Так и Сергей уже немолодой, тоже не знает как, а хочется. Ну, он увидел, что Эльвира по старинке танцует, ну и к нам, в круг, и давай коленца выкидывать. Я смотрю, мужик при деньгах, ну видно было, рубаха – эксклюзив, джинсы от кутюр, часы золотые на руке, туфли... Ну, думаю, повезло Эльвире, а когда медляк начался, он меня взял. От него коньяком пахло и «Фаренгейтом», ну, это одеколон такой... Обнимает меня, молчит, но я чувствую, хочет... Хочет, но молчит... А потом к нам за столик пошел, как будто так и надо. Ну, я-то ничего, мне молчуны больше, чем говоруны, нравятся. Знала я таких, болтают, болтают, а когда до дела доходит, так их потом днем с огнем... В общем, Сергей к нам сел, официантку подозвал, вина для женщин заказал, не помню, какое-то там «Шато», но дорогое. А для себя бутылку «Людовика» взял, ну, не только для себя, для мужчин. Петька там возмущался, на Сергея наехать пытался. Сергей улыбался, улыбался, а потом как глянет на него, Петька – раз, и задом в лужу... Я сразу поняла, что Сергей о-очень крутой... А машина у него какая! «Третий» «Хаммер»! Нас шестеро, и Сергей один. А в «Хаммере» у него три ряда сидений, Федор с Ириной туда сели, а остальным – второй ряд. Но я не остальная, меня Сергей вперед к себе взял. Эльвира мне чуть затылок не сожгла, так смотрела... Сергей мне на ухо шепнул, сейчас, говорит, всех в гостиницу отвезем, а сами дальше гулять. Дом у него, говорит, где-то на Истре, можно, говорит, на пару дней зависнуть... Ну и зависли, всей толпой!

Закусив губу, Олеся поднялась со стула. Вроде бы и немного выпила, но шатнуло ее так, что мне пришлось взять ее под локоток, чтобы не упала.

– Не надо, нормально все.

Свой протест она выразила только словами, а рукой даже не дернула, чтобы оттолкнуть меня. Впрочем, мне пришлось отпустить ее, потому что она отправилась в комнату, откуда вернулась с бутылкой виски. Затем она полезла в холодильник за льдом, чтобы охладить напиток. Бокалы наполнял я.

– Ну и что, доехали вы до гостиницы или нет?

– Ну, мы-то доехали, но без него, – страдальчески усмехнулась Олеся. – То есть дошли, на своих двоих, там совсем чуть-чуть оставалось, когда машина появилась. Тоже «Хаммер», но длинный, самый настоящий лимузин, такой же черный, как у Сергея. Она его обогнала, и тут же телефон зазвонил. Он взял трубку, улыбнулся, остановился рядом с лимузином. Оттуда парень вышел, качок, дверь заднюю открыл, мужчину выпустил... Там фонарь светил, ну еще и фары, в общем, все как днем было видно... Мужчина солидный такой, пальто дорогое с меховым воротником... Серый такой воротник, может, из волка?.. Это я сейчас думаю, что из волчьей шкуры воротник, потому что сам он на волка был похож. Улыбается, зубы скалит, а взгляд магический такой, страшный... Он и на меня посмотрел, когда с Сергеем говорил, и еще кивком головы показал, кто, мол, такая. Он ему что-то сказал, улыбнулся, на меня глянул, подмигнул, мол, не скучай, скоро буду... Они там сначала нормально разговаривали, а потом этот, ну который с волчьим воротником, злиться начал, и Сергей, смотрю, больше не улыбается. А потом Сергей за грудки его вдруг взял, тот вырвался, на шаг отступил, руку в карман сунул, пистолет достал... Маленький такой пистолетик, я даже не сразу поняла, что это такое. А он руку поднял и Сергею в лицо выстрелил. Сергей упал, а он снова в него выстрелил... А потом вдруг пистолет на меня направляет, ну все, думаю. Он даже на курок нажал, только у него патроны уже закончились. Кулаком мне погрозил и в машину к себе сел... А Сергей лежит, машины мимо проезжают... И до гостиницы недалеко, мы из «Хаммера» вышли и бегом туда...

– Что, и милицию не вызвали?

– Не-ет! Он же мне кулаком пригрозил! – недоуменно-истерично посмотрела на меня Олеся. – Он же предупредил меня, чтобы я ни слова никому! И всех нас предупредил...

– Это от него серой пахло?

– Да нет, не от него, это Петька спичку зажег. И не тогда, а на следующий день. Он ко мне в номер пришел, ну, мне тогда не по себе было, а с Петькой как-то спокойней. Ну, выпили мы... Сидим, пьем, я за сигаретой потянулась, а Петька спичку зажег. Спичка зашипела, задымила, а тут раз, кто-то в номер заходит, ну мы и офонарели: дверь-то закрыта была. Серой пахнет, и этот заходит, в костюме, при галстуке, пальто нараспашку. И улыбка такая мефистофельская... Я как посмотрела на него, так душа в пятки и свалилась. Он видит, что мне страшно, улыбается. А взгляд тяжелый-тяжелый. Что, спрашивает, отдыхаете? Ну, мы да, вот, скоро уезжать, вот, на дорожку выпить решили. В общем, несем какую-то ахинею, как будто ему интересно. А он стоит, слушает наш бред, улыбается. А потом говорит, что мы правильно вчера сделали, не надо было, говорит, в милицию обращаться. Ну, я сразу поняла, что за дела. А чего, говорю, туда обращаться, мы же ничего не видели, ни вчера, говорю, ни позавчера. И вас, говорю, сразу же забуду... Вот и правильно, забыть надо, говорит. А то жизнь, говорит, и без того маленькая, еще и укоротят за длинный язык. Ну, я-то все понимаю, трясет меня как в лихорадке...

Олесю и сейчас трясло. При взгляде на нее у меня возникло желание набросить плед на ее плечи. Но покрывала у меня не было, тогда я снял с себя куртку, накинул на нее. Она благодарно кивнула. Потянулась за сигаретой, я щелкнул зажигалкой.

– Нет, говорю, не надо ничего укорачивать. Мы все понимаем, мы все молчать решили... Кто это, мы все, спрашивает. Ну, я поняла, что нельзя говорить. А он смотрит на меня, как будто гипнотизирует. Честно скажу, еще бы пару секунд, всех бы назвала. А он говорит, что можно не напрягаться. Вы, говорит, из Черногайска приехали, семь человек вас. Если вдруг что, говорит, человек за вами приедет, и всех под корень. И еще сказал, что за нами наблюдать будут... Сказал и ушел... А мы домой поехали... Наверное, кто-то проболтался...

– Кто?

– Не знаю.

– А ты, Олеся, запомнила номер лимузина?

– Э-э... Только цифры...

– А человека с волчьим воротником, который в Сергея стрелял, описать сможешь?

– Ну да, он у меня до сих пор перед глазами стоит. И еще снится часто, просыпаюсь после кошмара, в холодном поту... Я даже больше скажу, у меня с Толиком из-за этого ничего не вышло, как увижу его, так страшно становится, все заново переживать начинаешь... И с Петькой тоже ничего не вышло, тоже из-за этого. Страшно ему было, от этого и расстройство. Да мне, в общем-то, все равно... А то, что убили их всех, жаль... Неужели убили? Неужели началось?

Я бы мог сказать, что как раз-то все заканчивается. Из семерых туристов выжила только Олеся, но ведь киллер охотится и на нее. Более того, он должен был начать с нее. Ведь на нее же показывал убийца, когда она сидела в «Хаммере» некоего Сергея... Но я не стал лишний раз будоражить девушку, ей и без того несладко. Щеки бледные, подбородок дрожит, плечи содрогаются от внутреннего холода.

– Хорошо все будет, Олеся. И киллера мы возьмем, и заказчика.