Ostin Mars - Двое в лодке Страница 27

«Нечего тут техникой восхищаться, это не фильм, дубина! Это реальность, та самая реальность, в которой ты в клетке, а твоя девушка вообще неизвестно где. Любуется он...»

Андрюха тем временем провёл ещё один красивый захват и бросок, не стал добивать упавшего и заметно дезориентированного соперника. Встал к нему вполоборота, тяжело дыша и поводя здоровенными плечами, зубы оскалены, на лице звериная жажда крови. Противник поднялся за его спиной, медленно оттянул кулак для удара, я чуть было не заорал «сзади!»... но остановился. Меня бы всё равно не услышали — толпа бесилась и ревела так, что мой самый громкий крик растворился бы без остатка. Но дело было не только в этом — я был уверен, что Андрей видит, как бугай поднимается. Хоть краем глаза, хоть кончиком уха, хоть шестым чувством опытного бойца — он должен был понять. Но он предпочёл стоять к замахивающемуся мужику почти спиной, не желая видеть опасность.

Я потрясенно выдохнул, чуть качнул головой — а ты не так прост, громила. Здесь от римского колизея не только идея, здесь точно так же «ставят» бои. Красивые, зрелищные, полные острых моментов и резких переломов в ходе схватки. И мой сосед по клетке всю эту кухню прохавал и стал использовать в своих интересах. Красивый кровавый бой — зрелищное убийство — победа — награда. Всё просто. А этот чокнутый любит девочек и по моему первому впечатлению, уже давно потерял надежду выйти отсюда живым. Поэтому просто делает всё как надо, как требуют «хозяева», дающие еду и девочек. И заставляющие убивать.

Я вдруг очень ярко представил себя на его месте — потного, тяжело дышащего, с кипящей адреналином кровью и потенциальным убийцей за спиной... На миг показалось, что я опять шагнул в комнату охраны в подвале базы отдыха «Чайка» и мне в затылок уперлось дуло. Нехорошее ощущение.

Громила на ринге зарядил Андрюхе сбоку в челюсть, потом серию ударов по корпусу, какой-то нелепый захват за шею, из которого вывернуться — что два факса отослать... Но мой сосед не выворачивался, наносил слабые неэффективные удары куда попало, всё сильнее багровея лицом и наконец упал.

Я хлопнул себя ладонью по лицу, провел до подбородка, выдохнул — ну и цирк! Если бы заплатил за билеты хоть пять копеек, уже осаждал бы администрацию с требованием вернуть деньги. Но всем остальным этот театр, по ходу, нравился, люди орали, хлопали, сходили с ума, как болельщики на трибунах еврокубка.

А я зевал ещё минуты две, а потом... ритм схватки изменился за доли секунды, шаги бойцов стали четкими и осторожными, а после первого же удара происходящее завладело моим вниманием целиком и полностью — они оба перестали играть и приготовились убивать. Я понял это по враз расслабившемуся лицу Андрюхи — с таким лицом спортом не занимаются, с ним смотрят в прицел. Пара изучающих осторожных ударов, пара атак на разных уровнях, обманное движение, молниеносный змеиный выпад и...

И рёв толпы, сотрясающий стены и пол под моими ногами. Здоровяк падает, Андрюха широко разводит поднятые руки и орёт в потолок как сраный МакЛауд, потом бросает о пол выдранный с мясом кадык побеждённого.

Меня чуть не вырвало.

А Андрюха вытирал пальцы о трусы и судя по выражению лица, уже думал о девочках.

На следующих боях я сосредоточиться не смог, всё промелькнуло как в пьяном тумане, удары, крики, аплодисменты, английские слова из колонок, охранники с дубинками и автоматами, закрывающие нас в камерах, потухший свет... Храп, кто-то кричал во сне...

Я долго не спал той ночью, очень долго.

***

Проснулся поздно, с трудом встал с кровати со второй попытки, напился из-под крана, поправил чуть съехавшие бинты на груди. Нащупал под ними две таблетки - чёрт, забыл выпить, Вика говорила, перед сном... Ладно, выпью потом. Перед сном я думал о чём угодно, только не о собственном здоровье.

Окон нет, часов тоже. Жуткое безвременье, разбавляемое только едой и боями, скоро сведёт меня с ума. Хотя, я знаю, что сведёт меня с ума ещё раньше — сны. Сегодня я впервые за последние пару недель видел сон. Я вообще-то редко их вижу, а если и вижу, то не запоминаю, но сегодня... Мне снилась Женька, грязная, растрёпанная и зарёванная. Она сидела на полу шестиугольной клетки для боёв и гладила по голове убитого вчера здоровяка. Из его разорванного горла медленно капали последние капли крови.

Я подавил рвотный позыв, опять бросился к крану, заливая кошмар холодной водой, умылся, заляпав пол и повязки. Вернулся на кровать.

Мне сегодня драться. За победу попрошу девочку. Вика, конечно, советовала душ, но я не выдержу в незнании до следующего боя. Нужно будет изучить помещения, посчитать охрану, выяснить всё что можно...

Я откинулся на стенку, уставился в потолок. Да-да-да, только для этого нужно сначала выиграть бой. А то шкура неубитого медведя — самое ненадёжное делимое, особенно если делить на меня одного.

А на кого ещё?..

Эта мысль показалась интересной, я обвёл взглядом соседние клетки... а почему бы и нет? Найти себе сообщника для побега, двое — это в два раза больше, чем один, двойные шансы, двойной радиус обзора, прикрытие во время стрельбы.  Это круто, тем более что тут нет добровольцев или блатных, рано или поздно сдохнут все, так что желающих бежать можно найти без проблем... вот только кого из них я хотел бы видеть за своей спиной с оружием в руках?

Быстрый взгляд влево поймал татуированную спину, наискось изодранную ногтями, я усмехнулся — девочки, о, да... Согласится ли он? Или его и здесь неплохо кормят? Андрюха, как ни крути, имеет гораздо больше шансов выжить здесь, чем все остальные, прошлые семнадцать боёв этому неоспоримое подтверждение. То есть восемнадцать, да. Послезавтра будет девятнадцать.

А сегодня в сетку выйду я.

Зрелище порванной глотки неизвестного бойца опять вспыхнуло перед глазами, желудок сжало, а по спине прохрустели мурашки размером с жука-оленя.

Я не боюсь драться, нет. И никогда не боялся.

Но в многочисленных прошлых драках передо мной никогда не маячила перспектива банально сдохнуть.

А здесь смерть сидела в первом ряду, кокетливо подпиливая ногти, уверенная, что в конце боя уведёт одного, нежно чмокнув в щеку другого: «До встречи, милый!».

Я не хочу умирать.

Я молодой, здоровый и охренеть можно, какой перспективный. У меня не было ни жены, ни детей, ни дома, ни толковой работы... да я вообще в этой жизни ничего не сделал и не увидел! Даже за границей ни разу не был... Как я так умудрился, в двадцать два года?

Мне нельзя умирать.

Я единственный сын у родителей, они с детства так переживали, чтобы я не вырос эгоистом, что частенько перегибали палку. Меня не баловали, но возлагали огромные надежды и так яростно, отчаянно гордились моими достижениями, что я боялся принести домой серебряную медаль гораздо больше, чем поломанный велик.

И я побеждал. Всегда. На турнирах по каратэ, на чемпионатах по баскетболу, на олимпиадах по математике. Если я не был уверен в победе на сто процентов, я просто не брался, все мои школьные оценки делились поровну на «отлично» и «неуд».

А только что я поймал себя на том, что не хочу выходить в сетку.

Так, успокойся. Это ещё ничего не значит. Дыши глубже.

Вдох-выдох.

Нельзя сдаваться ещё до начала боя. Побеждён только тот, кто сам признал себя побеждённым...

Ага, пойди и скажи это чуваку с разорванной глоткой, умник!

Голова кружилась, я обхватил её руками, уставился в пол.

Вдох.

Вика говорила, что настоящих бойцов здесь не так уж много, в основном просто здоровые мужики.

Выдох.

Совсем не обязательно, что мне в пару поставят опытного убийцу, всё-таки первый бой.

Вдох.

Меня не стали бы везти через море для того, чтобы убить в первом же бою. К тому же я — не в чёрном  списке, я не обязан драться до смерти.

Выдох. Да. Мой бой остановит Рашид, я не умру сегодня.

Бешено колотящееся сердце понемногу унялось, я осторожно лёг и закинул руки за голову.

Я не умру. По крайней мере, сегодня. Какое счастье.

***

Я вышел из оцепенения только тогда, когда передо мной грохнули о пол жестяной тарелкой, в ней плескались пахнущие тухловатым мясом помои, жизненно необходимые моему покоцанному организму. Стараясь не дышать, я как мог быстро вылизал тарелку, запив водой из-под крана. Покрутил в руках очередную банку консервов. Усмехнулся, бросил под кровать, ко второй такой же.

- Васян! - я обернулся к Андрюхе, с ухмылкой протягивающему мне гнутую ложку, непонимающе нахмурился. Он фыркнул, закатив глаза, сказал медленно, как умственно отсталому, - открывашка, блин.

- А, - я взял у него ложку, глянул ближе. Точно —  заточена, зазубрена, с удобным крюком. Подарок, елки-палки!

Быстро распечатал обе банки, одну протянул ему вместе с ложкой назад:

- Спасибо, братуха.

Он взял открывашку, зачерпнул большой кусок рыбы, остальную банку сунул назад: