Александра Мадунц - Убийство в закрытой комнате. Сборник рассказов Страница 28

— Я не могу в это поверить.

— У головоломки, как правило, очень простое решение.

— Идемте. И пожалуйста, — она зябко охватила себя руками, — закройте комнату на ключ.

— Хорошо.

Он тихо прикрыл дверь, словно боялся разбудить старушку, щелкнул замком и отдал Людмиле ключ. Когда они спускались вниз, он пару раз поддержал ее за локоть, и ей показалось, что от него тоже пахнет чесноком. А может, этот запах остался на предсмертной записке, которую она держала в руках?

— И как успехи? — изображая бодрость, спросил Модест, когда они вошли в столовую. — Людасик, что случилось?

— Маргарита Сергеевна призналась в убийстве, — тихо сказала Людмила.

— Как? — вскочил потрясенный Федор Олегович. — Не может быть.

— Вот тебе и божий одуванчик, — пробормотал Модест.

— Она написала записку и отравилась. — Людмила протянула отцу лист.

— Совсем? — невнятно спросил Федор Олегович. Людмила кивнула, и он ошарашенно опустился на стул, — Надо же. А мне показалось, она его простила.

— Вы о чем? — порывисто повернулась к нему Людмила. — Вы что-то знаете?

— Да почти ничего. — Федор Олегович промокнул разом вспотевший лоб, — Понимаете, мне как-то неудобно об этом говорить. Все же это не моя тайна.

— Да какая сейчас разница, милейший, — нетерпеливо мотнул головой Модест, — Ни ей, ни ему вы уже не сделаете больно.

— Ну да, ну да, — растерянно закивал Федор Олегович. — Когда Маргарита вернулась от Семена, на ней просто лица не было. Мне показалось, она вот-вот заплачет. Я попытался ее развеселить, а она вдруг рассказала про своего сына, Максима. Видите ли, Семен когда-то сделал ему очень сложную операцию и практически спас парню жизнь. Потом они долго дружили. Ездили вместе на рыбалку.

Он вздохнул. Вытащил носовой платок, зачем-то развернул его, а потом опять сложил в тугой квадрат и сунул в карман. Пальцы его заметно дрожали.

— И что же? — нетерпеливо поторопил его Модест.

— Видите ли, по дороге с рыбалки Максим сбил ребенка. Срок парню дали небольшой, но он умер в тюрьме. — Федор Олегович виновато посмотрел на Людмилу. — И вот сегодня Семен признался, что Максим не виноват в том происшествии, что он взял чужую вину на себя. Это Семен был за рулем.

— Быть этого не может. — Отец ожесточенно хлопнул ладонью по столу, — Папа никогда не был трусом. Он бы не стал избегать ответственности.

— Продолжайте, — тихо попросила Людмила.

— Я только говорю о том, что мне рассказала Маргарита, — вздохнул Федор Олегович. — Они возвращались с рыбалки. Шел дождь. Плохая видимость. А потом, когда это случилось, Максим убедил Семена сказать, что за рулем был он. Понимаете, он не хотел, чтобы такой врач перестал оперировать и помогать людям. И Семен уступил. Я думаю, он мучился из-за этого всю жизнь. Маргарите нелегко дался этот разговор, но мне показалось, что она его простила.

— А получилось, что нет, — вздохнул Модест, — Ох, грехи наши тяжкие.

— Я не верю в это, — прошептал Федор Олегович со слезами на глазах, — Она не могла.

— Почему бы и нет? — задумчиво произнес Захар, выстраивая четыре солонки попарно и до миллиметра выверяя расстояние между ними, — Она имела все основания это сделать.

— Но все равно, что-то не сходится в этой истории, — Людмила всматривалась в косые строчки на предсмертной записке. — Что-то не дает мне покоя, а что, не пойму.

— Людмила, не ломайте голову, головоломка разгадана, — Захар с удовольствием обозревал идеально выровненные ряды солонок, — Дело можно считать закрытым. Остались формальности.

— Нет, мы так и не выяснили, как она ушла из закрытой комнаты, — упрямо продолжала Людмила. — И еще слоники.

— Какие слоники? — удивился Захар. — Вы все время говорите о каких-то слониках.

— Разве вы не помните? — поразилась Людмила.

— Нет.

— Странно… — Она замолчала, растерянно уставившись на солонки.

— Людасик, с тобой все в порядке? — всполошился Модест, — Верочка, дайте воды.

— Не надо, — мотнула головой Людмила, — Все в порядке.

Но Верочка уже спешила к ней со стаканом. Пришлось пить и улыбаться.

В дверь вдруг позвонили, кажется, это приехала полиция, кто-то пошел открывать, но она уже не следила за окружающим, поглощенная неожиданной разгадкой. Столовая наполнилась людьми. А потом они разбрелись по дому, перекликаясь, заполняя его движением. Кто-то разговаривал совсем рядом, спокойно и уверенно отвечая на вопросы.

Она закрыла глаза, соединяя разрозненные кусочки событий в единую картину. Память высвечивала лица, слова, жесты, выстраивала болезненно четкие цепочки последствий. Людмила открыла глаза и поставила стакан на стол. Модест, заметив ее движение, тут же метнулся к ней, сел рядом, преданно заглядывая в глаза.

На дальнем конце обеденного стола устроился серьезный парень в форме, разложив вокруг себя бумаги, папку, сотовый. Наверно, следователь, подумала Людмила. Он еще раз оглядел заполненный бланк и придвинул его Захару:

— Подпишите.

— Я могу идти? — Захар торопливо подписал. — Я и так сильно задержался.

— Да, можете идти, — кивнул следователь.

— Стойте. — Людмила медленно встала, — Я знаю, кто убийца.

На мгновение воцарилась тишина, стихли шаги и разговоры. Казалось, весь мир замер вокруг нее. Следователь, оторвавшись от бумаг, скользнул по ее лицу цепким, задумчивым взглядом. Захар придвинулся к нему и что-то зашептал на ухо. Страж закона выслушал и крайне холодно посмотрел на детектива, отчего тот смешался и заторопился к выходу.

— Останьтесь, Захар, — попросила Людмила.

— Нет уж, увольте. Больше я не намерен слушать ваши сказки.

Он уже взялся за ручку двери, но следователь, с интересом разглядывавший Людмилу, кивнул кому-то, и перед Захаром появился широкоплечий полицейский.

— Присядьте, гражданин.

— Но я спешу. И меня уже допросили.

— Присядьте, гражданин, — повторил с той же интонацией полицейский.

Захар сердито глянул на Людмилу и сел.

— Я слушаю вас, — сказал следователь и положил перед собой диктофон.

Людмила обвела взглядом встревоженные лица родных и чуть улыбнулась Верочке.

— Я не знаю, Захар, зачем вы приехали к деду, но уверена, что он не поручал вам найти Маргариту Сергеевну.

— Людмила, давайте покороче. Я спешу, — буркнул Захар, не поднимая глаз, и забарабанил по столу пальцами.

— Ваши руки пахнут чесноком.

Он пугливо убрал руки со стола и тут же рассмеялся.

— Вы и меня уже сделали параноиком.

— Это вы убили дедушку, Захар, — спокойно сказала Людмила. — И Маргариту Сергеевну тоже.

Федор Олегович тихо охнул.

— Да говорите что хотите, — отмахнулся детектив, — Только покороче.

— Может быть, вы сами расскажете? Тем более у вас такая говорящая фамилия — Шанс.

— Вот это вряд ли. У меня не так развита фантазия, — усмехнулся Захар.

— Постойте, — вскочил Федор Олегович. — Шанс? Вы сказали «Шанс»?

— Да, — Людмила удивленно посмотрела на него.

— Вот где я вас видел! — Он радостно потер руки. — Я все никак не мог вспомнить. Соседка по даче, Александра Шанс. Очень милая дама. Это же ваша мама, Захар. Как же я сразу не сообразил.

— Вы ошибаетесь. У нас нет дачи, — поморщился Захар.

— Разве? — растерялся Федор Олегович, — Но… я думал… Неужели просто тезка? Такая приятная женщина. Мы разговорились, когда ее инвалидная коляска застряла на мостике, зацепившись колесом. И пока я его вытаскивал, рассказала, что в детстве ее сбила машина, и с тех пор она не может ходить. Постойте, но это же…

— Вы собираетесь рассказать биографии всех соседей? — скривился Захар. — Не мелите чепухи и не отнимайте у полиции время.

— Простите, — Федор Олегович торопливо сел, промокнул вспотевший лоб.

— У вас есть что добавить? — обратился к Людмиле следователь. Его лицо было профессионально доброжелательным, и это почему-то ее расстроило.

— Да, есть. Я теперь все поняла, Захар. Это вашу маму сбил мой дедушка. И это он вас нашел, чтобы попросить прощения у вас, у вашей мамы. Но вы не простили. Так ведь? Захотели отомстить ему за то, что он сделал вашу маму инвалидом, — Она смотрела на ухмыляющееся лицо Захара, и ей вдруг стало страшно от его совершенно непоказного спокойствия, — А потом решили свалить свое преступление на беззащитную старушку. Я даже уверена, что в ее комнате найдут нож, которым вы убили дедушку. Вы заставили Маргариту Сергеевну выпить яд и написали за нее предсмертную записку с признанием. Я еще тогда удивилась, что вы ни к чему не позволяли прикоснуться, а тут спокойно взяли записку. Вам нужно было оправдать свои отпечатки на ней.

— Какая же вы фантазерка, — Захар медленно зевнул в кулак. — Но если вы такая провидица, то объясните, как я исчез из запертой комнаты? Или я просочился сквозь стены?