Дон Уинслоу - Жизнь и смерть Бобби Z Страница 28

Тим не заметил байкера, но байкер его разглядел и полдороги в Эль-Кахон пытался вспомнить, откуда он знает этого парня. Сначала его сбивал с толку ребенок, но потом он сообразил, что видел Тима в тюрьме Сан-Квентин.

И поскольку никогда не помешает сделать что-нибудь хорошее для братьев из Лос-Анджелеса, байкер связался с одним из тамошних клубов, и через пару часов ему перезвонил этот паршивый урод Бум-Бум.

– Ну? – осведомился Бум-Бум сварливо, словно его отвлекли от какого-то важного дела.

– Угадай, кого я сегодня видел.

– Кого? – произнес Бум-Бум тоном человека, доставать которого поставили своей целью все окружающие.

– Тима Кирни, – ответил байкер.

Тут Бум-Бум заинтересовался и сделался, можно сказать, говорливым.

42

Тим решил, что самое время позвонить Монаху, потому что вряд ли ему удастся жить спокойно, пока он не уладит вопрос с Уэртеро. Он посадил Кита в машину, и они поехали звонить в Хулиан, миль за тридцать.

Тим прекрасно понимал: если он позвонит прямо из телефонной кабины в мотеле, это будет чистой воды тупость, переходящая в кретинизм, а он изо всех сил старался перестать быть тупым кретином, каким его считал агент Гружа.

Кит сразу включился в игру, когда они въехали в Хулиан – старый городок золотодобытчиков, расположенный в горах, давно переживший лучшие времена и теперь поддерживающий скудное существование продажей яблочных пирогов туристам. Городок сохранил патриархальный облик, так что телефонная будка, к которой подрулил Тим, казалась здесь неуместной.

– Мы сюда приехали позвонить по телефону? – удивился мальчишка.

– Да.

– М-м, в мотеле же есть телефонная кабина.

Дети могут до белого каления довести таким вот рассудительным тоном.

– Это шпионская предосторожность, – объяснил Тим. – Вдруг они отследят звонок?

– Супер.

– Еще бы не супер, – ответил Тим. – Подожди в машине.

– Почему? – надулся мальчишка. Он не хотел бездействовать во время шпионской операции.

Тим чуть не ответил: «Потому что я тебе сказал, вот почему», но вспомнил собственного родителя и отверг этот вариант.

– А если тебя захватят? – спросил он.

– Захватят? – Кит слегка побледнел, словно забыл, что это игра.

– Ну да, захватят, – сказал Тим. – Чего не знаешь, того не сможешь рассказать.

Что не совсем верно, подумал Тим. В тюрьме он знавал многих ребят, не упускавших случая сообщить адвокатам сведения, о которых вот только сию секунду и сами понятия не имели. И ведь срабатывало! Адвокаты всегда им верили, потому что это позволяло упрятать за решетку какого-нибудь беднягу, которому не могли предъявить обвинение за недостатком улик. Куда как легче вытащить на процесс какую-нибудь тюремную крысу, которая скажет: «Мы сидели с ним вместе в камере, и этот парень признался мне, что это сделал он».

Но Тим посчитал, что ему не следует делиться этим неприглядным жизненным опытом с ребенком, у которого, кстати, совсем не крысиная душа, так что он повторил:

– Чего не знаешь, того не сможешь рассказать.

Мальчишка клюнул на это и добавил:

– И все равно ведь кто-то должен сторожить нашу шпионскую машину.

– Верно.

– Смотреть, нет ли плохих парней.

– Верно.

– А как они выглядят, плохие парни?

Тима так и подмывало ответить: «Если ты видишь его не в зеркале, лучше предположить, что этот парень – плохой», но он сдержался.

– Они водят серебристые машины, – заявил он.

– Серебристые?

– Да.

– Понял, – с серьезным видом согласился Кит и с головой погрузился в высматривание серебристых автомобилей.

Тим подошел к телефону и набрал номер, который ему дала Элизабет.

Сердце у Тима норовило того и гляди выскочить, на хрен, потому что он не знал, кто там, на другом конце провода.

Три гудка – и вялый голос ответил:

– Да?

– Это я, – сказал Тим.

Чертовски длинная пауза, во время которой Тим успел подумать, что ему, может, лучше бы бросить трубку и дернуть отсюда. Всего один удар сердца отделял его от этого, когда голос произнес:

– Бобби?!

Как будто ему просто не верится, а? Как будто он просто вне себя от счастья, черт его дери.

Как будто кто-то воскрес из мертвых, а?

– Да, – подтвердил Тим, – Бобби. – И рискнул. – Кто это? – спросил он.

Еще одна пауза.

Беги, говорил себе Тим. Но ждал.

– Это я, дружище, – ответил голос. – Монах.

Ну правильно, подумал Тим. Правая рука Бобби. Парень, который знает, где все спрятано.

– Рад слышать твой голос, старина.

– Рад слышать твой, – откликнулся Монах. – Где ты был? Мы с твоей матерью дико о тебе переживали.

– Спроси, где я не был, приятель.

– Ты стал говорить по-другому.

«Черт. Убегай, – говорил себе Тим. – Прыгай в тачку и кати как можно дальше – куда она сможет тебя довезти. А сможет она тебя довезти максимум до Эль-Сентро, верно? А это не годится. Выходит, мне надо через это пройти», – думал Тим, так что он подпустил мрачной обиды и прорычал:

– Ты бы тоже по-другому заговорил, дружище, если б побывал там, где я! Ты когда-нибудь видел тайскую тюрьму, Монах?

– Пока избежал этого удовольствия, малыш.

Малыш. Иди-ка на хрен, сам ты малыш.

– Рекомендую, – сказал Тим.

– Ты приедешь?

– У меня тут слишком жарко, парень. – Тим просто слышал, как у Монаха шуршат извилины.

– Что тебе нужно? – спросил Монах.

– Наличные, – ответил Тим. – И новый паспорт.

– Просите, и дано будет вам.[40]

– Я и прошу, – сказал Тим. – Для начала мне нужно около двадцати штук.

– Хочешь, чтобы мы встретились на старом месте?

Ну конечно, подумал Тим, только вот никто не позаботился мне объяснить, где это ваше старое место.

– Нет, – ответил Тим.

– Ладно, тогда где?

Где-нибудь, где много народу, решил Тим. Где-нибудь, куда я могу привести ребенка.

– В зоопарке.

– В зоопарке? – удивился Монах.

– В зоопарке Сан-Диего, – уточнил Тим. – Завтра. В два.

– Где именно?

Тим никогда там не был, но, как ему кажется, в каждом зоопарке есть слоны, так что он уточнил:

– Рядом со слонами.

Киту же понравятся слоны, верно? Дети любят слонов.

Монах задумался:

– Принесу все в пластиковом пакете супермаркета «Ральф». Сможешь такой достать?

– Конечно.

– В два часа.

Тим решил в очередной раз попытать счастья:

– И еще мне нужна кое-какая информация.

– Валяй.

– Что мы сделали дону Уэртеро?

«Мы» – чтобы привлечь внимание старины Монаха. Чтобы он испытал нечто большее, чем острый интерес.

Монах долго пыхтел над этим вопросом. Если только он не выяснял в это время, откуда звонят.

– Ну так что? – спросил Тим.

– Ничего не приходит в голову.

– У нас есть что-нибудь, что ему принадлежит?

– Ничего, о чем я бы знал.

– Поработай над этим, а? – просит Тим. – Обсудим это завтра.

Тим повесил трубку. Если Монах отслеживал, откуда звонят, пора двигать отсюда. К тому же Кит уже так и подпрыгивал на сиденье, потому что по улице к ним приближался серебристый автомобиль.

– Плохие парни, – прошептал Кит, когда Тим садился в машину.

– Придется нам от них оторваться, – тихо ответил Тим.

– А мы сможем?

– О да.

Я же Бобби Зет, верно?

Тим нашел хозяйственный магазин, где купил поливиниловый шланг, ножовку по металлу и стальную вату.[41] В магазине на горе Маунт-Лагуна он оплатил обычную ерунду и еще попросил сухую смесь для шоколадного печенья и самый тонкий противень, какой у них есть.

Он сражался со всем этим хламом, пытаясь дотащить его за один раз, а Кит, обогнав его, несся к домику, торопясь отпереть дверь.

Забавно, думал Тим, какая мелочь может порадовать ребенка.

В этот вечер они пекли печенье. Во всяком случае, этим занялся Кит, потому что Тим понятия не имел, как это делается. В Квентине он пытался пристроиться на кухню, но вместо этого его послали на фабрику автомобильных номеров.

43

Монах вешает трубку и упирается взглядом в океан. Окна в гостиной от пола до потолка, так что сделать это нетрудно. Дом расположился на выступе скалы, с трех сторон окружен утесами, так что, если кому захочется окинуть взором водную ширь, можно это сделать, не напрягая шею. Справа виден пляж в Эль-Морро, а слева – Лагуна-Бич. Из дома открывается вид ценой в миллион, что неудивительно, поскольку стоит этот дом в три раза дороже.

Деньги с травки. Деньги Бобби Зета.

Проблема в том, что теперь он вернулся.

Больше всего Монаха потрясает не то, что Бобби вернулся (это проблема материального мира), а то, что исполнилось пророчество Полного Улета.