Элмор Леонард - Вне поля зрения Страница 28

— Лулу, — помог Фоули. — Интересно, а Чино поймали?

— Возможно. Мы не следим за событиями.

— Слышь, — сказал Фоули, когда они подошли к машине, — а мне понравился платок Снупа. Круто выглядит. Согласись.

— Наденешь такой же, лично тебя заложу. За те же десять штук.

Глен попытался было получить кое-какие ответы, пока Морис наблюдал за двумя тренирующимися боксерами, но с тем же успехом он мог говорить со стенкой:

— Ты сказал, есть пара ребят, готовых поработать за сотню баксов?

Морис заорал парню в фуфайке с надписью «РИКАРДО ОУЕН» поверх футболки, чтобы тот бил, бил короткими, иначе зачем он вообще надевает перчатки. Руки в перчатках — значит, бей.

— Если у тебя есть пара ребят, зачем нам Фоули и Бадди?

— Моих ребят здесь уже нет.

— А где они? Ты выяснил?

— Рики, бей и уходи, удар и уход! — проорал Морис боксеру, а потом повернулся к Глену: — Им запрещено появляться здесь.

— Что значит запрещено?

— Рики, не отпускай его. В угол зажимай!.. Они лишились такого права, козлы. Тренер засек, что они толкают траву рядом с залом. Рики, в ответ его зажимай, что ты телишься!

Прозвучал гонг, и боксеры разошлись по углам, бессильно опустив руки.

— Отойдем-ка, — предложил Морис.

Они отошли от ринга, миновали тренеров и сели на скамью рядом с дверью. Белый Бой удалился в другой конец зала и принялся лупить тяжелую грушу.

— Ты мне сначала сказал, что привезешь ребят, потом заявил, что их не будет, а ребята приехали сами.

— Я ж говорю, я даже не подозревал об их приезде.

— Но они здесь, знают о деле и хотят поговорить. Чудесно. Видишь ли, те двое, которых я подумывал использовать, мне больше не нужны, они себя замарали. Понимаешь? Почему бы нам не использовать твоих грабителей? Они-то ребята серьезные, иначе бы столько банков не бомбанули.

— А делиться? С ними же надо будет делиться, за сотню баксов они пальцем не пошевелят.

— А ты как с ними договаривался?

— До этого дело не дошло.

— Предложить можно одно. А расплатиться кое-чем другим, — сказал Морис.

17

Телефон в номере Карен зазвонил в половине девятого. Услышав: «Карен, это Марси Нолан», она сразу поняла, каким образом ее фотография оказалась на следующей странице после раздела «Все о еде», в рубрике «Имена и лица».

На фотографии шириной в две колонки Карен была изображена в строгом черном костюме и с помповым ружьем «ремингтон» в правой руке. Приклад ружья был уперт в кокетливо выдвинутое вперед бедро, ствол торчал над головой, ладонь сжимала оружие чуть выше спусковой скобы. А еще на Карен были темные очки, и она смотрела мимо камеры, чуть приоткрыв губы. Подпись гласила:

«ЕЕ ЗВАЛИ КАРЕН

Федеральный судебный исполнитель Карен Сиско охраняет вход в здание суда в Майами во время слушаний дела колумбийских наркодельцов. В ее обязанности также входит конвоирование правонарушителей в тюрьму и обвиняемых в суд, а следственная работа Карен заключается в выслеживании уголовных преступников. Вчера Карен Сиско, состоящую в штате службы судебных исполнителей Майами, видели в здании управления полиции Детройта, где она встречалась с высшими полицейскими чинами в связи с выполнением специального задания».

— Это была ошибка, — попыталась объясниться Марси. — Ну, то есть они поторопились. Я же велела им подождать, пока возьму у вас интервью — может, и писать-то не о чем…

— Как вы узнали, что я здесь?

— Видела, как вы входили в полицейское управление. Правда, я понятия не имела, с кем вы встречаетесь, но подумала, что все равно сумею с вами поговорить, а потому, чтобы не терять времени…

— Эта фотография была напечатана в «Геральде».

— Да, и я попросила редактора найти ее. По сети это несложно — стоит только сделать запрос, и через несколько минут увидишь все на мониторе. А еще я сказала редактору, что, если никакой истории не будет, фотографию можно напечатать в рубрике «Имена и лица» — он так и поступил, самолично придумав подпись. Видите ли, потом я не смогла вас найти, занялась другой статьей, закрутилась и не позвонила редактору. А ведущий рубрики «Имена и лица» чуть подкорректировал подпись, сделав ее более обтекаемой, и послал в печать. Карен, мне ужасно неловко, что я не сумела с вами поговорить.

— Все в порядке, не волнуйтесь. Ничего особенного не случилось.

— Я боялась, что вы просто рассвирепеете…

— Иногда я злюсь, но свирепею — редко. Правда, ребята из ФБР и службы судебных исполнителей могут задуматься — и правда, что же я здесь делаю?

— А они что, не знают?

— То есть они могут решить, что я просто обожаю любоваться своим именем в газете и сама вам позвонила. Впрочем, не думаю, что это их сильно взволнует.

— Вы не хотели, чтобы они знали, что вы здесь, а я вас, сама того не желая, разоблачила. Карен, правда, извините меня. — Несколько секунд она молчала, а потом добавила: — Может, все-таки скажете, зачем вы сюда приехали?

— Чтобы встретиться с высшими полицейскими чинами в связи с выполнением специального задания. Чем вас не устраивает такая формулировка?

— Тем, что ничего не раскрывает.

— А на мой взгляд, этого более чем достаточно. — Карен не терпелось повесить трубку, но она не могла не спросить: — Кстати, как вы узнали, что я остановилась в «Уэстине»?

— Инспектор Круз сказал. Я лазила по управлению, пока не выяснила, что вы встречались именно с ним. Ну хоть что-нибудь скажите… Хотя бы без протокола.

— Посмотрим, что будет дальше, — туманно выразилась Карен. — Как вам Детройт?

— По сравнению с чем? С Северным полюсом?

— Лично я думала, здесь будет холоднее.

— Я готова убить, лишь бы вернуться в Майами.

— Вот убьете — тогда я вас туда и доставлю. Если у меня будет свободная минутка, я вам позвоню. О’кей?

Она набрала номер Реймонда Круза, но никого в кабинете не застала. Круз позвонил только через два часа — извинился и сообщил, что весь день будет занят.

— Реймонд, ты от меня бегаешь? — спросила Карен.

Он занервничал, потому что в сущности был хорошим парнем, сказал, что конечно нет, он не бегает от нее, хотел бы встретиться, но… После разговора она почувствовала себя чуть лучше, хотя день выдался абсолютно пустым. Можно позвонить Марси Нолан и договориться о встрече после пяти. Или можно забыть о Реймонде Крузе, завязать с ничегонеделанием и проверить последний адрес Мориса «Снупи» Миллера.

Фоули прочел новости спорта, просмотрел раздел «Все о еде» и перевернул последнюю страницу. Прочитав подпись и внимательно изучив фотографию, он позвонил в номер Бадди.

— У тебя газета есть?

— Видел. Что думаешь?

— Фотография просто сногсшибательная.

— А кроме?

— Не знаю… — Фоули снова принялся разглядывать снимок. — Не думаю, что ее приезд сюда связан с нами.

— Ага, она проводит здесь отпуск, потому что без ума от дерьмовой погоды.

— По-моему, она ищет Глена.

— А как определила, что он здесь?

— Ты же знаешь Глена, сам растрепал, наверное. Как ты считаешь, она догадывается, что мы тоже здесь?

Бадди немного помолчал.

— Нет, но если его засекли и нас увидят вместе… Вряд ли она работает в одиночку.

— Девушка еще не ушла?

— Джек, на ночь такие не остаются, если, конечно, ты им не заплатишь.

— Дай подумать. — Фоули все еще смотрел на снимок Карен с ружьем в руках. — Я тебе позвоню.

Даже если Карен подозревает, что они здесь, и проверила отели… Они зарегистрировались под именами Джордж Р. Келли и Чарльз А. Флойд, придумав их на месте, и заплатили за неделю вперед наличными, намекнув клерку, что не хотели бы видеть счет из гостиницы у себя дома. «Доходит, почему, а?» — спросил Фоули и едва не подмигнул, но воздержался, увидев скучающую мину на лице администратора.

Он снова позвонил Бадди, и тот сразу же сказал:

— Если за Гленом «хвост», нас поимеют. Возьмут завтра вечером, прямо на боксе.

— Понимаю. Может, попробуем аккуратно выяснить, следят за ним или нет, и только потом согласимся участвовать в деле?

— И как мы это выясним?

— Пока не знаю. Поехали посмотрим, где там эти бои проходят. В этот, как его, «Театр»… Ну и названьице…

— Это и есть самый настоящий театр. А иногда там кино крутят.

— А вокруг что? Нужно проверить. Потом прокатимся по городу, покажешь, где работал.

— Ты не читал статью в газете?.. — Бадди замолчал. — А, вот она. «Ссора по поводу запеканки из тунца закончилась убийством». Любовник женщины, ему семьдесят лет, прикинь, пожаловался на то, что запеканка из тунца и лапши невкусная, и она выстрелила ему прямо в морду из двенадцатого калибра.

— Мне такие запеканки тоже никогда не нравились, — поведал Фоули. — А особенно макароны с сыром.