Юлия Эльская - Не запирайте вашу дверь Страница 29

Вход в дом выглядел несколько непривычно: перила исчезли, вместо ступенек торчали кирпичи, а от них к входной двери можно было пройти по хлипким дощечкам, державшимся на толстых шпалах.

— Осторожней, папа дом перестраивает, — предупредила меня Вика. — Как всегда, — своими силами. Папа, мы приехали!

Из-под дома вынырнул Владимир Яковлевич в старых, заляпанных краской брюках и пыльной рубашке.

— Очень хорошо, привет! Мне помощь понадобится, — сказал он, стряхнув с густой шевелюры какие-то щепки, и нырнул обратно.

Вика поднялась на крыльцо и обернулась ко мне.

— Иди за мной, — велела она. — По кирпичам — слева, а по доскам — в центре. Вот эта доска качается, будь внимательна, а то она размахнется и может так наподдать!

Без осложнений преодолев импровизированное крыльцо, я вошла на веранду и осмотрелась.

Узкая когда-то верандочка превратилась в огромную комнату. У одной стены стоял слегка разломанный диван, у другой — соседней — резной старинный буфет с фигурными стеклами в дверцах, потемневшим зеркалом и заржавевшими железными ручками.

Около входной двери гудел холодильник, рядом с ним притулилась газовая плита. Напротив дивана на табуретке покачивался старенький черно-белый телевизор.

Единственным неудобством было вертикальное бревно посреди веранды, которое уходило в потолок. Вплотную к нему стоял обеденный стол со стульями, а на самом бревне на гвоздиках висели полотенца.

Убрав в холодильник привезенные из Москвы продукты, мы приступили к приготовлению ужина: засыпали в закипевшую воду макароны, натерли сыр и сорвали с грядки пучок зеленого лука размером с петушиный хвост.

Наталья крутилась рядом, сообщая дачные новости: на колодце починили насос; поспела первая клубника; к Ванде приходил новый кот, он в нее влюблен, но ей не нравится; Ванда поймала двух мышей и съела.

— Ужин готов, — наконец объявила Вика. — Зови дедушку и ставь тарелки. Юль, пойдем со мной макароны сливать.

— Дед, пора ужинать, — крикнула Наталья в небольшую дыру в полу. — Скоро зять придет!

— Какой зять? — удивилась я.

— Молодой, — не очень понятно пояснила Наталья. — Он к нам по вечерам иногда приходит.

— Не к нам, а к дедушке, — возразила Вика. — Футбол смотреть. Сейчас чемпионат мира показывают.

Наталья насмешливо посмотрела на мать, но ничего не сказала.

Вика выдала мне дуршлаг, потом с помощью полотенца подхватила кастрюлю и, толкнув ногой входную дверь, ловко сбежала с крыльца.

— Иди быстрее, кастрюля горячая, — крикнула она, глядя, как неуверенно я наступаю на дощечки.

Спрыгнув с последнего кирпича, я вслед за Викой подошла к облезлой чугунной раковине, над которой склонился кран водопровода местного значения. Из раковины вода стекала прямо в канаву. За этой канавой был уже другой участок.

— Держи крепче, — сказала мне Вика, наклоняя кастрюлю над дуршлагом. — Кран не открывай. Ты еще не забыла, что водопроводной водой только посуду моем и грядки поливаем? Да? А за питьевой ходим на колодец на третьей улице.

Когда мы вернулись в дом, Наталья, не слишком торопясь, расставляла на столе тарелки.

— Зять еще не пришел, — ехидно сообщила она.

— Чей он все-таки зять? — полюбопытствовала я, когда Вика разложила по тарелкам макароны. Я знала, что близких родственников, кроме родителей и дочери, у моей подруга не было. Да и в дальних ее родственниках я немного разбиралась.

— Он зять старого зятя, — ответила Вика, убирая со стола грязную терку. — Он на его дочери женат.

— А старый зять чей зять?

— Старый ничей. Старый сам себе зять. Там два зятя живут. И сын с ними.

— Сын? — удивленно спросила я. — Чей сын?

— Молодого зятя.

— А мать у него есть?

— А как же. Она дочь старого зятя, он с ней разводится. Вилки раскладывай.

— Подожди, кто с кем разводится?

— Молодой зять разводится, — влезла Наталья. — Он не любит ее, он мою маму любит. Он музыкант, он для нее на флейте играет, вы скоро услышите.

Хмыкнув, она скорчила недовольную рожу и показала язык буфету.

— Наташа! — грозно произнесла Вика.

— Да ладно, мам, мне десять лет, я уже большая. Я видела, как вы с ним под забором целовались.

— Что ты мелешь?! Под каким забором?! — взорвалась моя подруга.

— Под каким это забором? — вежливо поинтересовался Викин папа, заходя в дом. Он подошел к бревну с полотенцами, вытер мокрые руки и сел за стол.

— Не под забором вовсе, а у забора, — пробормотала Вика. — Под березой. Папа, ешь сыр и макароны. Так вот, у молодого зятя есть сын. Ты их уже видела — и зятя, и сына. Молодого зятя зовут Игорь. А его сына — Антон.

— А старого?

— Просто зять. Его, конечно, как-то зовут, но я не знаю. Лук берите.

Я сосредоточенно жевала, пытаясь понять, откуда взялись зятья, но ситуация не прояснялась. Видимо, недоумение так сильно отразилось на моем лице, что Владимир Яковлевич не выдержал.

— Сейчас объясню, — сказал он, снисходительно усмехнувшись. — На соседнем с зятьями участке жил человек по фамилии Загорский. У него была дочь. Вика, где соль?

— Соль вот здесь, за тарелкой.

— Ага, вижу. И на дочери Загорского женился зять.

— Чей зять? — опять спросила я. Автоматически спросила, как попугай, поскольку совершенно ничего не понимала.

— Ну, его зять, Загорского.

— Да ничей, — вмешалась Вика. — Он тогда еще не был зятем, он был посторонним человеком. Женившись, он купил соседний участок. И у него родилась дочь, на которой женился молодой зять.

— Загорский участок продал, — добавил Владимир Яковлевич. — А с дочерью он развелся.

— Подождите, — не выдержала я. — Кто с дочерью развелся?

— Зять развелся.

— А зачем он купил участок Загорского?

— Папа, ты непонятно объясняешь, — повернулась Вика к отцу. — Как это тебя студенты понимают?! Давай сюда грязную тарелку. Наталья, достань чашки.

— Еще ни один студент не жаловался, — обиделся Владимир Яковлевич.

— Зять женился на дочери Загорского и купил соседний с Загорским участок, — продолжала Вика, разливая чай. — А на его дочери женился молодой зять и стал зятем старого.

— А был чьим? — совсем запутавшись, поинтересовалась я.

— Он не был зятем, пока не женился на дочери зятя, — медленно и внятно произнес Владимир Яковлевич. — И тогда стал зятем зятя.

— И помни, они не знают, что мы их так называем, — предупредила меня Вика, когда мы закончили ужинать. — Уже стемнело, пойдем наверх, выспишься в тишине.

«Верхом» назывался второй этаж, на который вела деревянная лестница. Там, в душной маленькой комнатке, стояли две кровати, столик у окна и этажерка со старыми журналами. В окно был виден соседский дом и почти весь соседний участок, причем комната второго этажа в том доме сквозь освещенное окно просматривалась из нашей комнаты почти вся.

Вика сразу же заснула, а я долго ворочалась с боку на бок.

Тишина оказалась обманчивой: конечно, не было обычного городского шума, зато громко лаяли собаки, без умолку трещали всевозможные кузнечики, а раз в десять-пятнадцать минут мимо проносились поезда, грохоча, как мне казалось, под самым окном. К середине ночи я уже различала равномерно постукивающие скорые поезда, электрички, подходящие к станции с переливчатым посвистыванием, и тяжелые товарные составы, громыхающие так, словно они подпрыгивали на рельсах, а их грузы ударялись о стенки вагонов.

— Ну так что? — спросила я Вику после завтрака. — Зачем вызывала?

Владимир Яковлевич снова полез под дом. Наталья умчалась к подружке, сообщив, что вернется к обеду. А мы с Викой сидели на скамейке у дорожки, блаженно подставляя теплому солнышку руки и ноги.

— Ну слушай: к нам на дачи залезают воры. Уже залезли на четыре участка, все вверх дном перевернули, но ничего не взяли. По крайней мере, так хозяевам кажется; попробуй там разберись, когда все вверх дном! Причем я на других дачах спрашивала — на тех, которые за колхозным полем, и на тех, что с другой стороны от железной дороги, — к ним никто не лазил.

— И что ты хочешь? Чтобы мы этих воров поймали? — мечтательно поинтересовалась я и закрыла глаза, кожей ощущая прикосновение солнечных лучей. Сначала солнышко лишь слегка поглаживало, но внезапно с неожиданной силой вцеплялось в каждую клеточку моего незагоревшего тела.

— Нет, это необязательно, — так же мечтательно ответила Вика. Наш мечтательный тон, естественно, относился к солнцу, а не к ворам. — Мне всего лишь надо, чтобы они к нам не залезли. Ну а если их вычислим — тоже хорошо.

— Тогда рассказывай все, что знаешь, — тем же тоном попросила я.

— Девочки, идите сюда, — громко позвал нас Владимир Яковлевич, выбравшись из-под дома.

— Дом подержать надо? — откликнулась моя подруга.