Фридрих Незнанский - Оборотень Страница 3

— Я провожу, — предложил Юрий.

И она, словно это разумелось само собой, кивнула.

   На улице хмель начал проходить, на политику больше не тянуло. Юрий взял Ингу за руку, и они пошли по ночному городу, слегка касаясь друг друга плечами. За несколько дней до Нового года подморозило, а теперь снова стало тепло, немного влажно.

   Юрий рассказывал что-то о своей студенческой работе, и она слушала так же увлеченно, как там, за столом.

   Около большого серого дома на улице Кришьяниса Барона она неожиданно остановилась.

— Я пришла.

— Так быстро, — искренне огорчился он.

   Несколько минут они постояли молча, но молчание их не было тягостным.

— Можно я буду называть вас на «ты»? — спросила Инга. И тогда он взял ее за плечи, легко поцеловал в теплые мягкие губы и тотчас же отпустил. Она побежала по лестнице и уже сверху весело крикнула ему:

— До свидания! С Новым годом!

Он пришел домой и сразу набрал ее номер. Она мгновенно сняла трубку, словно сидела у телефона в ожидании звонка. Они проговорили несколько часов, до утра.

   С тех пор они встречались каждый день и не могли наговориться... Попрощавшись, Юрий уже через час снова звонил ей. И не было для него большего счастья, чем услышать ее радостное:

— Юра! А я так ждала твоего звонка!

* * *

   — Ой, я забыла спросить, зачем тебя в деканат вызывали?

   — Ерунда, — отмахнулся Юрий, — спросили, не поеду ли я летом вожатым в лагерь.

Ему и в самом деле недавно это предлагали.

   — Мечислав Себастьянович и Нина Васильевна, — шутя напомнила Инга, потому что они уже подошли к ее дому.

   Поднимаясь по лестнице, Юрий слегка волновался: как-то его встретят Ингины родители?

Но в дверях случилось неожиданное.

   Двери открыл ее отец, и тут же они оба замерли в удивлении. Мечислав Себастьянович оказался знакомым отца Юрия. Зимой по воскресеньям они вместе ездили на рыбалку и несколько раз прихватывали с собой Юрия. Их удивленные и радостные голоса звучали почти одновременно:

— Дядя Слава? Так это вы?

   — Так это ты и есть тот самый Юрий? Ну проходи, проходи!

   Вообще-то квартира была Юрию знакома, но сейчас он не хотел этого показывать. Дважды вместо утренних лекций, когда родители Инги уезжали на работу, он поднимался сюда, и они целовались до беспамятства.

   — Раздевайся, гость дорогой, проходи, — говорил в прихожей Ингин отец. — А мы с мамой гадаем, что же это за Юрий такой? А это, оказывается, Юрка Петров! Вот это сюрприз так сюрприз!

   В прихожую вышла улыбающаяся мать Инги, Нина Васильевна.

   — Ты подумай!— продолжал удивляться отец.— Я же его знаю... С какого возраста я тебя знаю? — весело спросил Мечислав Себастьянович, протягивая Юрию тапочки.

— Лет так с двенадцати

   — Точно! Восемь лет знаю. Ну! Отцу полковника дали? Приветственную телеграмму слать можно?

   — Вот-вот должны. Посредники на зимних учениях вроде остались довольны, и проверяющий из Генштаба хвалил. — Юрий выказал недюжинную осведомленность в вопросе продвижения отца по службе. Он и сам когда-то мечтал стать офицером, да отец отговорил: «У меня выхода не было, а сейчас в этом нет нужды, живи как нормальный человек».

   — Ты гостя расспросами не корми, а веди сразу за стол, — вмешалась Нина Васильевна.

   Но в это время зазвонил телефон, Мечислав Себастьянович снял трубку. Телефон стоял в прихожей на тумбочке. Они сидели у накрытого стола и ждали, пока Мечислав Себастьянович закончит разговор. Но разговор все тянулся, лицо у Мечислава Себастьяновича было строгим, сосредоточенным. Несколько раз он повторял кому-то:

   — Хорошо, девятого я разберусь. Да-а, я сказал, девятого я со всеми разберусь.

   — Даже в праздничный вечер не дадут человеку покоя, — вздохнула Нина Васильевна.

   Наконец разговор закончился, и Мечислав Себастьянович, все еще с озабоченным выражением лица, подсел к столу.

   — Из райкома, дежурный. Глупость какая получилась! — стал объяснять он. — Отпустил сегодня рабочих после обеда. Все равно, начало месяца, загрузка в цехах на двадцать пять процентов.

   — И правильно. Так всегда делали — седьмого марта пораньше домой уходили.

   — Их всех переловили в облавах— кого в кино, кто в очередях умудрился попасться.

   — Мы с Юрой тоже недавно чуть не попались, — вставила Инга. — В кинотеатре. Вместо фильма вошли дружинники и стали проверять документы. Хорошо, у нас студенческие были с собой.

   — Маразматическая идея! Загрузили бы цеха работой, люди бы счастливы были. А то комплектующих не шлют, а людей к рабочим местам что — цепью приковывать? Называется — меры по наведению порядка!

   — Ну хватит, хватит о работе, а то молодых испугаешь. Вон Юрочка уже нахмурился.

   — Нет, я не нахмурился,— начал оправдываться Юрий. — Я так просто. У меня папа тоже все время о службе говорит.

Инга еще в январе, когда разговор зашел о родителях, на вопрос об отце сказала, что он работает инженером на заводе. Юрий так и думал, что он инженерит где-нибудь, на каком-нибудь там заводишке. А теперь оказалось, что и заводишко тот— огромный заводище, и отец ее— не простой инженер, а главный.

* * *

   Восьмого марта они с Ингой ездили к знакомым Юрия в Сигулду. Там кое-где лежал тонкий слой снега, они гуляли между сосен, взявшись за руки, подставив лица солнцу и зажмурив глаза. Юрий несколько раз чуть было не начал говорить об идиотском вызове в деканат к капитану госбезопасности Иванову, но вовремя останавливался. Быть может, оттого, что года два назад слышал отцовский разговор с приятелем.

   «Никому, никогда, нигде, — говорил отец, — не рассказывай о своих контактах с КГБ. Даже если тебя просто вызовут в КГБ спросить, сколько времени, все равно никому не рассказывай. Сразу подумают, что ты стукач».

   А девятого, ровно в одиннадцать тридцать, он протягивал паспорт в окошечко бюро пропусков этого странного ведомства.

   Капитан Иванов ждал около дежурного. Лицо дежурного было непроницаемо, он так долго изучал Юрин пропуск и сличал его с паспортом, словно даже в тонком листочке, выданном минуту назад бюро пропусков, увидел важную антигосударственную подделку.

Но тут подал голос капитан Иванов со словами:

— Это ко мне.

   Он повел Юрия сначала по лестнице, потом по коридору, в который выходило множество дверей с номерами. Наконец, открыл ключом одну из них.

   Комната была узкой, длинной. Кроме письменного стола с телефоном и пишущей машинкой, нескольких стульев и портрета Дзержинского над книжной полкой, в ней ничего не было.

   — Обычно у нас допрашиваемый сидит вон там, — и капитан Иванов показал на стул у дальней стены, — но ты подсаживайся ко мне поближе. Как ты думаешь, зачем мы тебя вызвали?

   — Понятия не имею.— Юрий постарался сказать это спокойно, но неожиданно почувствовал, что у него перехватило горло.

— Ты все-таки подумай, напряги извилины.

   — Нет, не знаю, — ответил Юрий после недолгого молчания.

   — Значит, не хочешь вспоминать? Ну хорошо, тогда я тебе слегка помогу. Но только слегка.

   Капитан Иванов выдвинул из письменного стола ящик, порылся, достал обычную папку, развязал тесемки и начал читать лист, мелко исписанный шариковой ручкой.

   — «Среди гостей находились» Вот, пожалуйста: «Петров Юрий Феликсович». Теперь вспоминаешь?

— Вы про встречу Нового года спрашиваете?

   — Про нее, именно про нее, дорогой друг Петров. Так что не таи, рассказывай, о чем вы там разговаривали и до чего договорились.

   — Я не помню, о чем мы разговаривали. — Юрий и в самом деле плохо помнил, поэтому слова его звучали искренне. — По-моему, ни о чем таком

   — О чем это о таком? — заинтересовался капитан Иванов.

— Ну о том, что вас бы заинтересовало.

   — Во-первых, государственную безопасность интересуют все сферы жизни советских людей. А во-вторых, ты, например, вел вражеские разговоры. Или тебе напомнить, что ты там сказал о латышских стрелках? Ага, вспомнил! Так вот, в результате этих разговоров была создана подпольная националистическая антисоветская группа под названием «Латышское братство». Что, впервые слышишь?

— Впервые.

   Капитан Иванов почитал листок, исписанный мелким почерком, и согласился:

   — Да, ты ушел раньше. Вместе с Ингой Калиновской. Но, по моим данным, всех присутствовавших на вашей гулянке латышей решили включить в оргкомиссию «Латышского братства». Кстати, ее активисты сегодня ночью из своих квартир перевезены к нам и сейчас дают показания. Так что от твоей искренности перед органами зависит, уйдешь ты от нас сегодня или останешься надолго.

   — Но я, честно, ни о какой организации... — начал было Юрий.

   В этот момент в дверь коротко стукнули, приоткрыли ее, и остановившийся на пороге человек, тоже молодой, тоже в штатской одежде — в джинсах, в джемпере, поманил капитана Иванова к себе.