Алла Полянская - Слишком чужая, слишком своя Страница 3

— С вами все в порядке? — Сквозь льющуюся воду я вижу медсестру. — Вы так долго здесь сидите, что я забеспокоилась. Напрасно вы отказались от моей помощи!

— Я чувствовала себя такой грязной, что просто нервы не выдерживали. Поэтому решила немного посидеть и отмокнуть как следует.

— Напрасно вы так считаете. Пока вы были без сознания, вас мыли ежедневно — и очень тщательно.

Она улыбается, но мне неприятно слышать ее слова. Или как-то... Мысль о том, что кто-то касался меня, когда я не могла этого контролировать, для меня просто невыносима.

— Что мне теперь надевать? Нет, я ничего не имею против больничного белья, но можно хотя бы что-то чистое, только что из прачечной?

— Я как раз собиралась вам все дать, это ваши собственные вещи. Их принесли еще вчера вечером, но я не стала вас беспокоить, вы спали. Вот, пожалуйста, только давайте пройдем в раздевалку.

Обернув вокруг себя простыню, я медленно иду в соседнее помещение. Старый кафель чисто вымыт, скамейки под стеной и крючки на стенах. Это раздевалка, пахнет хлоркой. Около входа большое зеркало. Прекрасно.

— Я могу одеться сама.

— Конечно, если вы хорошо себя чувствуете.

У нее красивые карие глаза и маленький носик, а когда она улыбается, белоснежно блестят ровные зубки. Маленькая приветливая куколка. Но я хочу остаться одна. Она стесняет меня, сама не знаю почему. А еще мне очень хочется заглянуть в зеркало. И я ни с кем не хочу делить этот миг.

— Мне кажется, вы меня стесняетесь. Должна сказать, абсолютно напрасно. Я работаю здесь уже несколько лет, больные у нас в основном тяжелые, всякое бывало. Но с вами теперь все будет в порядке, вот увидите.

— Спасибо, я постараюсь учесть это. Кстати, а как вас зовут?

— Меня зовут Марина, а моего напарника — Марк

— Я его не видела.

— Его очередь проводить процедуры. Ну, ладно, одевайтесь, и вернемся в палату, вам следует отдохнуть.

Да, я устала. Но сейчас я должна еще кое-что сделать. Хорошо, что она оставила меня одну. Я открываю пакет с одеждой. Она сказала, что его принесли вчера. Кто принес? И это мои собственные вещи... Шелковая пижама золотистого цвета, темно-синий атласный халатик, украшенный вышивкой, такого же цвета тапки. Косметичка. Странно. Все эти вещи стоят совсем недешево, даже я это понимаю. Кто принес их для меня?

Я медленно одеваюсь. Шелк приятно холодит тело. И так красиво смотрится. Значит, я люблю красивые вещи и могу их себе покупать. Я с удовольствием разглаживаю ткань, хотя она выглядит безукоризненно. А я? Как выгляжу я? Что я там увижу? Там, в темном стекле? Я медленно подхожу к зеркалу, опустив глаза. Еще минуту, еще... Но я изнемогаю от любопытства и поднимаю взгляд. Сразу. О дьявол! Только не это!

На меня смотрит бледное, слегка удлиненное лицо. Темные круги под глазами. Нос, на мой вкус, слишком длинный. На чей угодно вкус. Глаза какого-то непонятного серо-голубого оттенка, ресниц и бровей нет. Вернее, они-то есть, но такие короткие и светлые, что могли бы не трудиться произрастать — все равно незаметно... А главное то, что это лицо мне совсем незнакомо. Господи, какой кошмар! Неужели это я? Теперь я понимаю, почему куколка Маринка так улыбалась. Отчего бы и не улыбнуться такой красотке, глядя на уродину? И как мне самой смотреть на себя? Ко всему прочему, еще и голова забинтована. Волосы наверняка сбрили — кто там церемонился... Почему они не дали мне умереть? Неужели я должна теперь жить — в таком виде? А еще вырядилась в роскошную пижаму... Больничного тряпья с избытком хватит для такой уродины.

Ладно, поехали дальше. Я довольно высокая, но нескладная фигура какая-то. Ужасно. Бедра слишком толстые, ноги недостаточно длинные, даже неплохая форма их не спасает. Нет. Я не хочу. Это какой-то кошмар. Где мой халат? А еще лучше — какой-нибудь мешок, накрыться им с ног до головы, чтобы не чувствовать такой горькой обиды. Неужели я могла спокойно жить с этим? Наверное. А может, и нет. Все равно не помню.

— Вы уже закончили? Садитесь, пожалуйста, в кресло, пора возвращаться в палату.

Я не могу смотреть на нее. Я не хочу видеть ее улыбку: она смеется надо мной.

— Что случилось? Вы чем-то расстроены?

— Я в порядке. Просто немного устала.

На этот раз я не замечаю ничего вокруг. А в палате падаю на кровать, и мне хочется только одного: чтобы все оставили меня в покое. Не надо было мне смотреть в зеркало. Я бы и дальше представляла себя спящей красавицей. У меня даже мыслей не возникло, что может быть по-другому. Идиотка! Наверное, самый большой враг — это тот, кто лишает иллюзий. У меня теперь нет ни одной, даже самой завалящей. Проклятый кусок стекла!

— Вам сейчас принесут еду.

А, красотка еще здесь? Шла бы ты, девочка, куда подальше. Вместе со своим хорошеньким личиком. Нет, я не то чтобы завидую, но так и кажется, что она издевается надо мной.

— Я не голодна.

— Вам необходимо есть, чтобы набираться сил. Иначе процесс лечения затянется.

Маленькая шантажистка! Мне ничего не остается, как только согласиться. Вкуса еды я все равно не ощутила. Я просто молча проглотила все, что она принесла, и отвернулась к стенке. Я до крайности устала, да и нервы на пределе. Черт подери, что мне теперь делать? И где шляется мой «персональный врач»? Я хочу услышать историю моей жизни, если ему есть что сказать по этому поводу. Мне-то уж точно нечего. Вот только если бы можно было говорить с ним, отвернувшись к стене! Но уж нет. Ни у кого не должно даже тени подозрения возникнуть о причине моего дурного настроения, потому что это просто смешно. Я представляю, как они будут ухохатываться, обсуждая это между собой. Поэтому я должна вести себя так, как вчера. Только теперь это будет довольно трудно.

Я беру со столика косметичку. Бархатный мешочек с завязочками. Что у нас здесь? Тушь для ресниц — ну конечно же! Два карандаша — серый и розовый, несколько неинтересных помад... Неужели это моя косметика? Абсолютно не вдохновляет. Какие-то скучные цвета. Но ведь и внешность у меня — не блеск, должна признать. Все законно. Разве можно такую кошмарную вывеску разукрашивать яркими красками? Все правильно, так и надо. Но почему я должна смириться с этим? С другой стороны, что я могу поделать? Нет вариантов. Черт подери!

— Доброе утро! — Его голос заставил меня вздрогнуть. Проклятая дверь даже не скрипнула. Чем же это утро такое доброе, а, парень? Хотя это, конечно, для кого как!

— Доброе утро.

— Как вы себя чувствуете?

«Сказала бы я тебе!»

— Довольно сносно.

— Вот и отлично. Анализы у вас в норме, скоро снимем повязку. Я говорил о вас с Николаем Петровичем. — «С кем ты говорил? A-а, человек-детектор!» — Что поделаешь, иногда такое случается, но чаще всего ненадолго. Хотя бывали случаи, когда... Ну, об этом после. Я пришел поговорить о вас. Собственно говоря, я должен сейчас рассказать вашу биографию. Я тут принес несколько фотографий из вашего альбома. Возможно, это нам как-то поможет. Впрочем, не будем терять время...

— Ну, так не теряйте, док. Что вы там прячете в рукаве? Я вся внимание.

— Итак, начнем. Вас зовут Ясинская Юлия Павловна. Родились седьмого июля тысяча девятьсот семьдесят девятого года в Смоленске. Вот ваш паспорт, кстати. Вам скоро исполнится тридцать лет — прекрасный возраст для женщины!

Он еще издевается! Все впереди... Как же! Фотография в паспорте довольно удачная. Значит, при помощи косметики я могу быть даже человекообразной. Слабое утешение. Ну и черт с ним!

— Мне это имя незнакомо.

— Конечно. У вас слишком глубоко повреждена память. Но это — ваше собственное имя.

— Чем я занимаюсь?

— Вы — владелица и ведущий модельер дома моды «Эрика», шестьдесят процентов акций этого предприятия — ваша собственность.

Это значит, что у меня есть на что жить. Это хорошо. Но... Как быть теперь? Смогу ли я и в дальнейшем этим заниматься? Я не чувствую в себе ни малейшей склонности к таким занятиям. Правда, к чему я сейчас чувствую склонность? Ни к чему. В моей голове пусто и гулко. Закрыли тему.

— Юля, вы устали?

Я вздрагиваю. Он назвал меня по имени, но я ждала какого-то другого. Это не мое имя. Оно красивое, хорошо звучит, но чужое. Меня зовут как-то по-другому. Не знаю. Возможно, я просто спятила, а никто этого пока не заметил. Нет. Мне чужды это лицо, это имя, мне все здесь чуждо. Почему? И некому сказать... Не у кого спросить.

— У меня есть родственники, друзья? Кто-то... Кто-то близкий?

— К сожалению, ваши родители погибли, когда вам не было и полугода, вас вырастила бабушка. Но четыре года назад она умерла. Все необходимые документы я принес, потом, позже просмотрите.

— Кто принес мне вещи?

— Ваша подруга Светлана. У нее есть ключи от вашей квартиры. Там у вас кот и много цветов. Она ухаживает за ними. Вот она, на этой фотографии.

Со снимка улыбается кругленькая смуглая девушка. Наверное, услыхала что-то смешное, потому что смеются ее небольшие карие глаза, курносенький носик и ямочки на щечках. Она стоит, обнимая за плечи бледную светловолосую девушку с большими грустными глазами. А тебе не весело, блондиночка? Не очень, по всему видать. Потому что это... я?