Владимир Колычев - Любовь в законе Страница 3

Но руки для знакомства Севастьяну не подал. И сам не спросил, как его зовут. Даже вида не подал, что ему это интересно.

– А ты сам кто такой? – всхлипнув для приличия, покосилась на него женщина.

Она отстранилась от Полины и встала перед ним. Севастьян был выше ее как минимум на полголовы, но это не мешало ей смотреть на него сверху вниз.

– Сева это! – ответила за него Полина.

– Понятно, что не Катя, – небрежно махнув рукой, хмыкнула женщина. – Что он здесь вообще делает? Ты одна, и мужик с тобой… Это нехорошо, дочь!

Она вытянула вверх указательный палец и наставительно помахала им перед глазами Полины. Севастьян невольно усмехнулся. Слышал он, какая слава ходила об этой женщине, – если она, конечно, действительно была ее матерью. С четырнадцати лет вовсю гуляла со взрослыми парнями, в шестнадцать лет родила, после чего, оставив новорожденную дочь, исчезла из города в неизвестном направлении. И после всего этого она еще смеет поучать Полину!

– Сева – мой жених, – будто оправдываясь, сказала Полина. – Я замуж за него выхожу.

– Замуж?! – вскинув брови, женщина изумленно посмотрела на Севастьяна. – У вас что, молодой человек, женилка уже созрела?

– Созрела, – насупленно ответил он.

– Тонь, ну чего ты к человеку привязалась? – одернул ее Макар. – Нормальный парень… Сколько тебе лет, пацан?

– Двадцать один.

– Хорошее число. Я его очень люблю.

– А я Полину очень люблю. И в обиду никому не дам, – с предостерегающим видом проговорил Севастьян.

– А кто ее обижать собирается? Мы? Плохо ты нас знаешь, парень. Мы мирные люди, никого не трогаем, не обижаем.

– Понял? – поддержала своего кавалера женщина. – Мы хорошие! И не надо тут!..

– И вообще, чего мы тут на пороге стоим? Давай, хозяйка, в дом веди, на стол накрывай.

Не дожидаясь, когда Полина пригласит его, Макар разулся и направился на кухню.

– Да, дочка, нам бы перекусить, – кивнула женщина.

Она не стала разуваться и прямо в туфлях отправилась вслед за своим кавалером. Полина и Севастьян остались в прихожей одни. Они недоуменно переглянулись. Как говорится, слов нет, одни эмоции.

– Надо бы документы у них глянуть, – тихонько сказал он.

– Зачем? Это правда моя мама. Я на фотографиях ее видела. Просто она тогда молодая была. Бабушка ее из дома выгнала, вот она и уехала. Теперь вот вернулась. Ты, наверное, домой иди.

– Как это домой? – удивленно посмотрел на нее Севастьян. – Оставить тебя одну с этими?

– Это мама моя. И не надо о ней так! – возмущенно посмотрела на него девушка.

– Как?

– Плохо, вот как! Ты не видишь, что ли, несчастная она. Запуталась в этой жизни…

– А Макар ее распутывает.

– Это не твое дело! – отрезала Полина и распахнула дверь, чтобы он уходил.

– Ну нет, сначала я разберусь, что это за люди! – упрямо сказал он.

– Да нормальные мы люди, – в насмешливом тоне сказал Макар, выходя из кухни в прихожую. – Не переживай ты за свою девчонку, никто ее не обидит. Видишь, сама она не переживает. И не веди себя, как баба, – добавил он, казалось бы, без особого желания оскорбить Севастьяна.

– Кто баба?! – вскинулся он.

– Я говорю, не веди себя, как баба! – жестко глянул на него мужчина.

Севастьян внутренне напрягся, чтобы выдержать его взгляд. Но на этот раз что-то дрогнуло в нем, и он отвел глаза. Так отскакивает в сторону шарик, из которого вдруг резко начинает выходить воздух.

Макар уловил его слабину и слегка скривил губы, выражая свое пренебрежение. Но в этот раз он спросил, как его зовут. И даже протянул для знакомства руку, когда Севастьян назвался. Это выглядело как утешительный приз, но его пришлось принять, чтобы не выглядеть упрямым ослом.

– Пошли, Сева, водочки выпьем, – предложил Макар, движением головы показав на кухню.

Упорствовать Севастьян не стал, а Полина его не остановила. Более того, она заняла место у плиты, чтобы приготовить для гостей яичницу. Макар же встал рядом с ней, чтобы нарезать копченую колбасу, которую он, как и водку, тоже привез с собой.

– Видишь, Сева, мы с пустыми руками в гости не ходим, – не без бахвальства сказал он.

– Какие гости? – скривилась Антонина, мать Полины. – Это мой дом. Я здесь росла.

Привычным движением она скрутила крышку с бутылки водки, наполнила стоявшую перед ней рюмку и в один присест осушила ее до дна, выдохнув горечь на внешнюю сторону своей ладони.

– С возвращением тебя, Тонечка! – пьяно качнув головой, пробормотала она себе под нос.

И только затем разлила водку по рюмкам, которые стояли на столе. После чего хмуро, исподлобья посмотрела на Севастьяна.

– Слышишь, это моя квартира!

Сейчас она была похожа на змею, которая делала стойку, предупреждая о собственной опасности. Атаковать она не собиралась, но давала знать, что наступать на нее ни в коем случае нельзя.

– А кто спорит? – пожал плечами Севастьян.

– Не спорит он… – хмыкнула Антонина. – Знаю я таких, как ты. Жениться он собирается! А чего не жениться, если у невесты двухкомнатная квартира со всеми удобствами. Хорошо ты, парень, устроился!

– При чем здесь квартира? – нахохлился Севастьян. – Я дом собираюсь строить!

Еще в прошлом году отец приобрел для него замечательный участок на восточной окраине города, у самой реки. Там уже есть газ, свет, водопровод. А дом Севастьян построит за два-три года. Не зря же он индустриальный техникум заканчивал по специальности «Строительство зданий и сооружений». А отец ему и с людьми поможет, и с материалами. Он в строительном управлении работает главным инженером, так что возможности у него есть…

– Хорошее дело, – кивнул Макар. – Дом построить, дерево посадить, сына родить…

– Может, он уже свое дерево посадил, – нахмурилась женщина. – А ну признавайся, было у тебя чего с Полинкой? А то ведь я тебе глаза за нее выцарапаю!

– Эй, ты чего? – Макар посмотрел на нее как на дурочку, затем взял за руку, поднял со стула, сел на него, а ее саму посадил к себе на колени. Она обвила его шею и блаженно сощурилась, как приласканная кошка.

– Полинке твоей уже семнадцать, взрослая девчонка. Ну посадил ей Сева дерево, ну и что? Тем более он жениться на ней собрался, да, Сева?

– Никто мне ничего не сажал! – взбунтовалась Полина. – И, развернувшись к Макару, с досадой глянула на него. – Мне уже восемнадцать, а не семнадцать!

– Тем более, девочка созрела.

– Хватит! – вспылила она. – Я не хочу это слышать!

– Все, все, больше ни слова, – засмеялся Макар. – Я смотрю, девочка ты у нас застенчивая. Так это ж хорошо, так и надо…

– У кого это у нас? – встрепенулась Антонина.

– А ты разве не жена мне? – ничуть не смутился он.

– Ну жена, – неуверенно протянула она.

– Значит, я для твоей Полинки – отчим. Ну, типа, отец… Полин, хочешь быть моей дочкой?

– Всю жизнь мечтала! – съязвила она.

– Значит, твоя мечта сбылась. Поверь, детка, я буду хорошим папой.

Макар смотрел на Полину без всякого вожделения: как женщина она его, казалось, вовсе не волновала, но все же Севастьяну не понравилось его слишком вольное к ней отношение.

– И чем ты, хороший папа, занимаешься? – грубо спросил он.

– Чем я занимаюсь? – дерзко, но без нажима глянул на него Макар. – Да вот, водку с тобой пью!.. Давай, пацан, за знакомство выпьем! А то как не родные.

– Давай выпьем! – весело и разгульно подмигнула Севастьяну Антонина. – Она дернула со стола свою рюмку, протянула ее к нему. – А то правда как не родные!

Севастьян чокнулся и с ней, и с Макаром. Водка пошла легко, хмель очень быстро затуманил голову. И все же ему хватило ума произнести тост за покойную Ирину Максимовну, о которой Антонина даже не вспомнила. Она отозвалась на это предложение, но, как показалось ему, без всякой охоты. Похоже, она не очень-то жаловала свою умершую мать. Но Севастьян понимал, что не он ей судья.

Глава 2

Протяжный стон, раздавшийся из спальни, словно зазубренным ножом полоснул Полину по нервам, заставив ее проснуться. Она знала, как бабушке плохо, как страдает она от предсмертных болей. У нее снова приступ, и ей необходимо сделать обезболивающий укол.

За окном уже предрассветные сумерки, в спальне достаточно светло, чтобы увидеть лежащую в кровати бабушку. Только почему на ней лежит какой-то мужчина? Почему он голый? Что он с ней делает? Да и стоны какие-то странные. Не боль в них, а удовольствие…

– Ой!

Только сейчас Полина окончательно проснулась. И вспомнила, что нет больше бабушки, съела ее болезнь, свела в могилу. А в ее постели с высоко задранными ногами лежит мама и стонет под натиском Макара.

Стыдно! Как же стыдно!.. Уходить надо, убегать. Только ноги ее почему-то вросли в пол и глаза прилипли к Макару. А тот уже остановился, заметив ее присутствие; вот он, обнаженный, поднимается во весь свой рост…

– Что, интересно? – задорно усмехнулся Макар.

Сгорая от стыда, Полина закрыла лицо ладонями, резко развернулась к нему спиной и выбежала из комнаты.