Наталья Александрова - Чемодан с видом на Карибы Страница 3

— Вы Катя? — задала, наконец, Надежда вполне естественный вопрос.

Женщина помотала головой, протиснулась мимо нее и припустила вниз.

— А Катя дома? — крикнула. Надежда вслед, но не получила ответа.

Дверь подъезда с грохотом захлопнулась.

Надежда Николаевна пожала плечами, повернулась к двери и нажала на кнопку звонка. Трель громко раскатилась за дверью, но никакого ответного движения не произошло. Надежда позвонила еще несколько раз — резко, требовательно — и снова никакого результата.

— Черт знает что! — сказала Надежда и поглядела на дверь, рассчитывая на ответную реакцию.

Но дверь держалась индифферентно, то есть делала вид, что она уж точно тут ни при чем.

Надежда задумалась. Имеет ли смысл расспросить старушек на скамеечке на предмет местонахождения неизвестной Кати? По всему выходило, что не имеет, поскольку старухи чрезвычайно любопытны, привяжутся с расспросами, и Надежда, сама того не желая может разболтать им лишнее. Что-то подсказывало ей, что раненый мужчина, пославший ее отнести чемодан Кате, был бы не слишком доволен, если об этом узнали посторонние люди.

Надежда тяжело вздохнула и направилась к выходу. В конце концов, она сделала все, что могла, для этого странного человека из маршрутки, и не ее вина, что никого не оказалось дома.

Спускаясь по ступенькам, она увидела на полу какую-то маленькую книжечку. Нагнулась, подняла. В ее руке было удостоверение в голубой дерматиновой корочке, точнее, пропуск. Раскрыв его. Надежда увидела фотографию, несомненно той самой женщины, с которой только что столкнулась в дверях. Только на этой фотографии незнакомка была еще моложе, и у нее было совсем другое выражение лица — выражение радостного ожидания и предчувствия чего-то хорошего и удивительного. Казалось, что эта девушка верит, что сейчас вылетит та самая птичка, которую обещают детям старые фотографы.

А сейчас, точнее, минуту назад, девушка явно ничего хорошего от жизни не ждала. Надежда отчетливо поняла, что на лице ее был страх. Дикий, безумный страх.., именно страх так округлил глаза незнакомки. Впрочем, уже не совсем незнакомки — Надежда Николаевна прочла в пропуске, что девушку зовут Верой Алексеевной Зайцевой, и она является сотрудницей музея И. И. Панаева. Кто такой Панаев, Надежда помнила весьма смутно — кажется, был такой русский писатель, друг и соратник Некрасова, у которого Некрасов по дружбе увел жену.

Надежда Николаевна поэта Некрасова не любила. Вот не лежала у нее душа к его стихам, не нравились они ей. Все эти причитания по поводу русской долюшки женской и про крестьян, которые пошли, солнцем палимы, казались ей фальшивыми, а сами стихи совершенно неинтересными.

Тут, кстати, вспомнился ей один случай, который произошел в их школе на экзамене по литературе много лет назад. В параллельном с Надей классе учился некий Витька Самокатов.

Известен по всей школе он был тем, что терпеть не мог литературу. Из печатного слова он признавал только зарубежную фантастику, да еще братьев Стругацких, всех остальных писателей, включая Льва Толстого и Достоевского, называл занудами. Поскольку в физике и математике Витька соображал весьма прилично и собирался даже поступать в университет, то литераторша покорилась неизбежному, поняв, что Витьку ей не переубедить. Вся школа знала, что сочинения за Витьку пишет Леночка Постникова — за просто так, по доброте душевной. Леночка вообще никому не могла отказать в помощи, а уж Витька-то был до того настырный, что отвязаться от него не было никакой возможности.

Однако на выпускном экзамене по литературе гром все-таки грянул. По закону подлости Витьке достался билет, где предписывалось рассказать о творчестве поэта Некрасова и прочитать наизусть отрывок из его поэмы «Кому на Руси жить хорошо». Если про Некрасова Витька слышал на уроках краем уха, тогда, когда не читал под партой Клиффорда Саймака и Роберта Шекли, то ни строчки из чертовой поэмы не засело в его голове. Единственное, что он помнил, — что поэма эта про сельскую жизнь, что там то пашут, то сеют, то убирают урожай. А еще возят дрова и ухаживают за скотиной.

Витька был парень толковый и решительный, он не стал опускать руки и биться головой о стену. Он взял чистый листок бумаги и уединился на последней парте, сообщив комиссии, что отвечать будет самым последним. За сорок минут Витька самостоятельно сочинил отрывок из поэмы Некрасова. Рассказывалось в нем про косьбу и начинался он задушевными словами: «К старости силушки меньше становится…» Далее в нескольких строфах Витька живописал, как тяжела работа косаря. Витька сохранил размер и интонацию, пока писал, выучил текст наизусть и прочитал его громко и с выражением.

Комиссия, состоявшая из старенькой географички, тетки из РОНО и литераторши, приняла Витькин ответ благосклонно. Географичка задремала под равномерные раскаты Витькиного голоса, тетка из РОНО была в полной уверенности, что все идет как надо, она если и читала поэму, то лет тридцать назад, так что ничего не помнила, а литераторша, конечно, все поняла, но решила не брать на душу педагогический грех и не портить парню аттестат.

Что же это за поэт, каждый раз думала Надежда, вспоминая историю, если абсолютно не знающий литературы Витька Самокатов в течение сорока минут мог сочинить отрывок из его поэмы? Небось, с Пушкиным у него такой номер не прошел бы!

В данный момент особенно задумываться о нравах прогрессивных русских литераторов девятнадцатого века было некогда, — Надежда Николаевна прибавила шагу, чтобы догнать рассеянную девицу и вернуть ей пропуск, но, когда она вышла из подъезда, той и след простыл. Двор был все такой же, так же жались друг к другу старухи на лавочке, так же стояла чуть в стороне от других темно-зеленая машина. Надежда пригляделась внимательно отметила, что левый задний фонарь у машины треснул и что на месте водителя кто-то сидит. На душе стало как-то тревожно. Ужасный двор, не зря девица поспешила отсюда убраться, да так быстро, что не заметила потерю пропуска.

«Сама виновата, — подумала Надежда Николаевна, — нечего документы разбрасывать!»

Впрочем, она решила, что позднее обязательно найдет этот самый музей И. И. Панаева и отдаст пропуск вахтеру. Это такая возня — восстанавливать пропуск. Надежда отлично помнила по своей прошлой работе. Но она сделает это позднее, не сегодня, потому что сейчас ей нужно срочно ехать домой, а то скоро вернется муж, а к его приходу Надежда непременно должна быть дома. Не то чтобы муж Надежды Сан Саныч был деспот и тиран, просто он много работал, очень уставал, и Надежда считала своим моральным долгом встретить его с работы и немедленно окружить теплом и уютом.

Муж у нее был второй, жили они с ним душа в душу, но благополучная семейная жизнь, как известно, требует большого труда, причем в особенности от женщины, которую недаром называют хранительницей домашнего очага.

Так что Надежда Николаевна, отложив все остальные дела на завтра, устремилась домой, чтобы подбросить в этот самый семейный очаг парочку поленьев. Пакет с портфелем и ботинками всю дорогу оттягивал руку, но «Севзапмолоко» не подвело, ручки не порвались.

К счастью, мужа дома еще не было, из домашних присутствовал только кот Бейсик замечательной рыжей породы. Кот потерся о ноги хозяйки, негромко мурлыкнул и посмотрел ей прямо в душу своими изумрудными глазами. Этим взглядом он хотел сказать, что не дело бросать древнее благородное животное в одиночестве на целый день, и что, раз уж вы завели такого исключительного кота, то нужно о нем заботиться, что коту нужно не только полноценное трехразовое питание, но еще и общение…

Еще многое хотел сказать Бейсик своим взглядом, но Надежде было некогда, муж должен был прийти с минуты на минуту, и нужно было срочно готовиться к его приходу. Поэтому она осторожно обошла кота, бросила под вешалку пакет с чужим чемоданчиком и забыла о нем до завтрашнего дня.

Вера вылетела во двор и припустила куда глаза глядят.

Она была в ужасе.

Ее жизнь, совсем недавно такая спокойная, благополучная, можно даже сказать — счастливая, не просто дала трещину. Она на глазах с отвратительным скрежетом разваливалась на мелкие куски, как проржавевшая баржа, напоровшаяся на коварную подводную скалу.

А ведь еще совсем недавно, только сегодня утром, все было так замечательно!

Ну пусть не замечательно, но, по крайней мере, все было так привычно, спокойно…

У нее был муж — такой любимый, такой надежный… Она смотрела на него преданными круглыми глазами и думала, как ей удивительно повезло, что такой яркий, замечательный мужчина обратил на нее внимание. На нее, бесцветную, обыкновенную…

По утрам, конечно, некогда было расслабляться и думать, как она счастлива. Семейная жизнь требовала полной отдачи. Нужно было встать пораньше, приготовить завтрак и обязательно положить Олегу в ванную чистое полотенце и белье. На завтрак Олег никогда не ел бутерброды, он говорил, что это вредно для здоровья и что бутерброды — не еда для женатого мужчины. Поэтому утро всегда начиналось для Веры с мучительных раздумий. Сосиски он ненавидел, когда она единственный раз сварила кашу, очень удивился — что я, грудной, что ли? А яйца ведь не будешь есть каждый день.