Сергей Зверев - Курьеры специального назначения Страница 3

– Что ты рвешься, как голый в баню?! Видишь, тут люди разговаривают!

В этот момент снова раздался женский голос:

– Отпустите меня, негодяи!

Теперь Роман понял, где он слышал этот голос. Ошибки быть не могло – это была Людмила.

Несмотря на то что их возлияния с Иваном не прошли даром и реакция стала немного заторможенной, ротный смог сообразить, что происходит там, за дверями. В первую очередь он поднял руки вверх, показывая небритому, что вполне согласен с его доводами и готов ждать сколько угодно. Но как только небритая физиономия скрылась из виду, Роман сделал два шага назад и тут же бросился вперед, выставив ногу. Мощный удар открываемой двери пришелся небритому прямо в лоб. Вдобавок, отлетев к противоположенной стенке, он ударился головой о торчащую там ручку. Влетев в тамбур, Роман успел заметить, что двое других, прижав Людмилу к стеклу, откровенно «лапали» ее, пытаясь залезть под юбку. Не останавливаясь, Никонов перехватил одну из бутылок за длинное горлышко и со всего маху опустил ее на голову одного из сексуально озабоченных.

Азиатские лица, трехдневная щетина, одежда не первой свежести и застарелый перегар говорили о том, что перед ним гастарбайтеры. Сейчас, когда в стране второй год шел кризис, они перемещались с места на место в поисках работы. Видимо, «перебрав» в дороге, гастарбайтеры забыли, кто они и где находятся, и тут на их пути попалась скромная девушка Людмила.

Третий, видя, что его собратья падают как подкошенные, решил пойти на попятную.

– Брат! Брат! Ты не так все понял! Мы просто решили познакомиться с этой девушкой, – стал он причитать, но ротного уже было не остановить. Прямой удар в челюсть прервал объяснения, и гастарбайтер, потеряв сознание, стал оседать на заплеванный пол.

Как раз в это время дверь со стороны вагона стала открываться, и Роман уже приготовился «отключить» еще одного «гостя», но, к его удивлению, на пороге показался Иван. Вздохнув, Роман протянул руку своей попутчице, помогая ей перешагнуть через лежащих на полу представителей братских государств.

– А что тут произошло? – ничего не понимая, поинтересовался капитан в отставке.

– Да, видишь, ребята не рассчитали с выпивкой, вот и попадали прямо здесь. – Роман подмигнул Людмиле, пропуская ее вперед.

– Ну-ну, – задумчиво произнес Иван, явно не поверив ни одному слову Никонова.

Вернувшись в купе, ротный, ни слова не говоря, налил в стакан водки и, протянув его Людмиле, сказал:

– Выпей! Легче станет!

Людмила секунду подумала, но потом все же взяла стакан из рук Романа. После того как ей с большим трудом удалось выпить порцию алкоголя, она поблагодарила ротного:

– Спасибо вам, Роман.

Никонов лишь махнул рукой – мол, не стоит благодарности, обычное дело. Ему не давал покоя тот мужчина в ресторане, и теперь все его мысли были о нем. Продолжать «банкет» ему уже не хотелось, и ротный, отказавшись от очередного предложения Ивана, прилег на верхнюю полку, подложив руки под голову. Закрыв глаза, он еще с минуту пытался собрать все мысли в кучу, но упрямая память настойчиво тащила его в те далекие девяностые, когда он еще молодым бойцом воевал в Чечне и где первый раз услышал этот голос…

Что же такое на самом деле страх и почему ему так подвластны многие люди?..

Роман Никонов почти никогда не задавал себе этот вопрос – несмотря на то что за его плечами был не один прожитый год. Но, как известно, за все в жизни приходится платить, причем по самой высокой цене. И Роман платил: и в родном городке, где постоянно приходилось доказывать свое превосходство, и в училище, где доводилось махаться с тремя-четырьмя здоровенными старшекурсниками, и в армейской учебке, когда доказывал сержанту-«деду», что он не собирается мыть унитаз зубной щеткой… Бей первым, чтобы не успели ударить тебя, а если все-таки пропустил удар – ответь двумя! Такую нехитрую мудрость Роман усвоил еще в детстве.

Когда пришла повестка, мать разрыдалась в голос. Потому что в то время как раз начиналась война в Чечне. Мать, насмотревшись по телевизору всяких ужасов про войну, боялась, что их единственного сына могут отправить именно туда. Отец же, наоборот, напутствовал сына по-своему: себя в обиду не давай, два-три раза подерешься – больше не полезут, потому что поймут, что не по зубам ты им. А если в Чечню пошлют – ничего страшного, – должен же кто-то и там воевать. А кто, если не мужчины?!

Роман, имея вспыльчивый характер да еще подогретый разведенным спиртом, только нетерпеливо отмахивался: мол, хрен ли нам та Чечня, побьем мы извергов. Деды наши воевали, и мы повоюем. Отстоим честь русского мундира и русского оружия.

«Главное, никого и ничего не бойся, – напутствовал отец на прощанье, – но и на рожон не лезь. Война все-таки».

Никонов действительно ничего не боялся. Ни на призывном пункте, когда огрызался на капитана-«покупателя» и потому не попал в хорошее место, и потом, когда послал на три буквы самого грозного прапорщика, и после, в учебке, пойдя против «дедов».

Два раза он чуть было не загремел в дисциплинарный батальон, и оба раза его спасал случай. Особенно после того, как при всех зарядил молодому старшине – так, что тот еще долго потом искал пятый угол. И попал бы Роман на «дизель» как пить дать, но как раз в их часть прибыли офицеры из Чечни – набирать пополнение. Рядового Никонова и еще парочку неблагонадежных начальство с радостью внесло в списки.

Где именно находится Чечня и кто такие чеченцы, Роман, всю свою недолгую жизнь прожив в средней полосе России, не знал. Знал лишь, что это где-то на Кавказе.

Поначалу Никонов, слушая лекции офицеров по воспитательной работе, узнавал для себя, что эти чеченцы – не кто иные, как самые настоящие преступники, насильники и террористы; о том, что они хотят отделиться от России и потом чуть ли не напасть на нее всем исламским миром.

На самом же деле чеченцы оказались вовсе не такими жестокими и кровожадными, какими их пытались представить офицеры по воспитательной работе, промывая мозги вновь прибывшим. И поэтому Романа очень удивила фраза, брошенная одним из его будущих командиров водителю БТРа: «Увидишь женщину или ребенка на дороге – стреляй или дави. Всех мочи! Стариков, детей, женщин. Если не ты их – так они тебя!» Конечно, Роман много раз слышал рассказы бывших афганцев о том, как против них воевали старики и дети, но все равно не мог понять, как он сможет стрелять в безоружных людей и почему он, собственно, должен это делать, если его послали сюда воевать против вооруженных повстанцев? О том, что политики специально развязали эту войну, он узнал много позже. А пока ему пришлось ходить в атаку, пришлось стрелять и убивать. И уже через несколько месяцев ни он, ни его товарищи по оружию не могли толком объяснить: за что же они тут воюют? Получалось, что они просто мстили за недавно убитых своих товарищей. Каждый день он видел, как отправляли цинковые гробы матерям…

Так прошел год, и Роман уже считал дни до окончания своей нелегкой службы, как однажды случилось то, что впоследствии изменило его представление о многом. Он и еще несколько бойцов попали в окружение, и им пришлось пробиваться к своим. В конце концов их осталось только трое. Отстреливаясь, оказались в одном из разбитых зданий, где раньше находился республиканский банк. Боеприпасы были на исходе, когда они, попав внутрь, обнаружили там целый склад брошенного боевиками оружия. Преследовавшие их чеченцы тоже понесли потери и поэтому вели себя очень осторожно, стараясь не лезть на рожон. Обнаружив приличный арсенал, куда входили «Мухи» и «Стингеры», бойцы воспряли духом и по истечении двух часов полностью покончили с боевиками.

К тому времени солнце скрылось за горизонтом, и надо было подумать, где можно было переждать ночь. Обследовав разбитое здание, Роман со своими товарищами обнаружили под ним огромный подвал, который уходил под землю на многие метры, защищая его от любых взрывов. Именно там бойцы и решили дождаться утра, чтобы потом снова идти на прорыв к своим. Устроившись в одном из многочисленных подвальных помещений, Роман и его товарищи буквально «выключились». Сказалось все: и нервное напряжение, и отсутствие еды, и просто многодневная усталость. Неожиданно среди ночи Роман проснулся оттого, что услышал чей-то крик. Он был настолько слабым, что поначалу ему показалось, будто бы это кричит птица, которых здесь было немало и которые любили по ночам полакомиться мертвечиной. Перевернувшись на другой бок, Никонов попытался снова уснуть, как тут до него опять донесся еле слышный звук. Теперь сомнений быть не могло: кто-то кричал и звал на помощь. Но этот крик шел откуда-то из-под земли. Роман вскочил на ноги. Сон как рукой сняло.