Брайан Гарфилд - Что известно о Терри Конистон? Страница 3

— Нет. Да. Господи, я не знаю, но, по крайней мере, сначала ты мог мне дать шанс подумать.

— А-а! Знаешь, Митч, кое-что ты умеешь делать хорошо, но только не думать.

Митч умолк. Спорить с Флойдом, когда тот начинал говорить так высокомерно, было бессмысленно. Он искоса посмотрел на него. Раймер казался спокойным. Одна его рука лежала на спинке сиденья, второй он подпирал крышу.

— У нас может быть много неприятностей, — произнес Митч.

— Нет. Если будешь держать язык за зубами.

— Так вот зачем ты меня впутал: чтобы удостовериться, что я буду молчать?

Флойд никак не отреагировал, будто не расслышал. Но потом терпеливо пояснил:

— Слушай, нам ведь нужны были деньги, так? Теперь они у нас есть.

— Несколько сотен баксов не стоят нескольких лет тюрьмы.

— Тебе виднее.

— У меня не было никаких неприятностей с тех пор, как я вышел. И хочу, чтобы так было впредь.

Дорога проходила под железнодорожной эстакадой, и Митч, нагнувшись, стал старательно вглядываться в темноту.

Когда въехали в Даунтаун, улица, зажатая строгими многоэтажными зданиями, сузилась, двигаться пришлось медленно, и тогда Митч снова заговорил:

— Когда я просил тебя о работе, то рассказал, что несколько месяцев провел в тюрьме. Ты ответил, что это ничего, поэтому я решил, что ты сделал мне одолжение. Но теперь мне начинает казаться, что ты именно потому и нанял меня, что я отсидел срок.

— Не понимаю, на что ты жалуешься, — отозвался Флойд. — Играя на гитаре, не проживешь. К тому же, если у кого-то в вашем роду и был талант, то разве что у твоей бабушки.

— Неправда, и ты это знаешь!

— Разве?

— Я выступаю отлично. Я лучший из тех, кто когда-либо был в твоей третьесортной группе.

— Да уж, — пробормотал Флойд, — и это нам чертовски помогает, когда у нас нет заказов.

На светофоре загорелся зеленый, и они поехали дальше.

— Поверни налево и тормозни возле телефонной будки, — велел Флойд. — Мне нужно позвонить.

Митч повернул на юг. Это была мрачная улица среди лесных складов, мотелей и баров. Еще здесь было огромное количество автозаправок с развевающимися знаменами, видимо ведущих друг с другом ожесточенную конкурентную войну.

— Слушай, вокруг миллионы музыкантов, — сказал Флойд. — Неужели ты действительно хочешь провести остаток своей жизни, бренча на гитаре в пятидесятицентовых барах? Тебе сколько лет?

— Двадцать три.

— Второсортная работенка для второсортной жизни. Это все, что ты можешь получить, Митч. Хочешь всю оставшуюся жизнь есть вонючие бобы, а состарившись, получать профсоюзную пенсию? Лично я — нет.

— Это лучше, чем тюрьма.

— Только идиоты заканчивают тюрьмой.

— Вот твоя телефонная будка.

Солнце быстро садилось, загорелись неоновые вывески. Митч остановился на обочине тротуара у телефонной будки. Флойд вышел, оставив дверцу машины открытой. Не закрыл он и дверь телефонной будки, потому Митч слышал, как монета проскочила в автомат. Через минуту Флойд заговорил в трубку:

— Это Раймер. У меня есть машина, которой нужен ремонт... Боюсь, она вообще не может двигаться. Я в двадцать первом доме, там же, где и в прошлый раз... Конечно, вы кое-что делали для меня и прежде. Это «студебекер» сорок девятого года. Да, сейчас, скажем, минут через десять. — Повесив трубку, Флойд вернулся в машину. — Поехали к двадцать первому дому.

— Но у тебя нет никакого «студебекера» сорок девятого года!

— Подумай об этом, — огрызнулся Флойд, а самому себе мысленно приказал: «Держи себя в руках и не горячись. Наблюдай повнимательнее за этим ублюдком, пока не узнаешь, на что он годится».

Улица была грязной и непривлекательной. Кругом стояли лачуги из рифленого металла, притоны, мексиканские бары, окруженные пыльными двориками.

— Вон тот, на углу, с вывеской «Шлитц», — указал Раймер.

На пустыре позади бара на кирпичах стоял бесколесный «форд», Митч въехал в грязный двор за рекламным щитом; когда Флойд вышел из машины, пыль вокруг нее еще не улеглась. Он хлопнул дверцей, затем его косматая голова показалась в окне.

— Пойдем со мной!

— Зачем это?

Флойд обошел вокруг машины и открыл дверцу Митча.

— Что, собираешься обчистить еще одну кассу?

— Расслабься, Митч, ничего такого не будет.

Вечерние облака окрасились в серо-розовый цвет. Митч вышел из машины и пошел за Флойдом. В баре, тускло освещенном круглыми голубыми лампами и неоновой рекламой, сильно пахло выдохшимся пивом и табачным дымом. Пятеро посетителей — мексиканские рабочие и старый плотник в спецовке — сидели на высоких табуретах, согнувшись над выпивкой. Динамики проигрывателя-автомата басили рок-н-ролльными мелодиями. Флойд уселся на табурет, опустив одну ногу на пол, заказал два пива и взглянул на часы. Митч наблюдал, как бармен достает пиво и подает его им. Вскоре в бар зашла невысокая коренастая женщина и, не глядя ни на кого, направилась прямо к туалету. Флойд сделал маленький глоток пива, зевнул и поднялся:

— Пойдем!

— Куда?

Флойд направился в конец зала. Сбитый с толку Митч последовал за ним в тускло освещенный вонючий сортир. Флойд пропустил его вперед и закрыл дверь. Коренастая женщина стояла рядом с кабинкой. У нее было некрасивое круглое лицо, маленький нос луковкой; на воротнике ее хлопкового платья была приколота красная роза. В глазах — выражение усталого презрения.

— Надеюсь, вы не собираетесь тратить мое время? Я даром не работаю.

Флойд развернул бумажный пакет и достал пачку купюр. Женщина посмотрела на него с интересом.

— Считай, что ты только что произнес, волшебное слово, — сказала она. — Сколько тебе надо?

Митч взглянул на дверь, затем на женщину и Флойда. Он был раздражен и встревожен. Флойд стоял спокойно, покуривая сигарету.

— Столько, чтобы хватило хорошему наркоману примерно на неделю.

— Десять таблеток?

— Пусть будет пятнадцать.

— По десять баксов за штуку, — равнодушно сообщила женщина, — получается сто пятьдесят.

Флойд отсчитал десятками и двадцатками требуемую сумму, отложил их, оставшиеся деньги убрал в пакет. Его он передал Митчу. Женщина потянулась за деньгами, но Флойд отступил:

— Где товар?

— Сейчас принесу.

— Нет, — твердо заявил Флойд.

— Ты мне не доверяешь? — Она слегка улыбнулась.

— Слушай, у моей мамы не было тупых детей.

— Я же не могу приходить сюда с таким количеством наркотиков в сумочке. — Женщина сжала нижнюю губу двумя пальцами и изучающе посмотрела сначала на Флойда, потом на Митча. Через несколько мгновений проговорила: — А вы не употребляете, ни тот ни другой. Откуда мне знать, что вы не копы?

— Мы не копы, — сухо отрезал Флойд.

В ее глазах промелькнула неуверенность. Наконец, он улыбнулся и покачал головой:

— Слушай, ну, подумай своими мозгами, разве я сдал тебя в прошлый раз?

— Ладно, ладно. Товар там, в машине. Выходите за мной через минуту.

Когда она вышла из туалета и дверь за ней со скрипом закрылась, Митч произнес:

— Не думал, что твой брат уже настолько подсел. Сколько он так протянет?

— Откуда мне знать?

— Тебе что, наплевать?

Вместо ответа Флойд просто посмотрел на него. По его лицу нельзя было ничего понять.

— Почему же ты не пошлешь его куда-нибудь лечиться?

— Да лечился он уже два раза, — пробормотал Флойд и отвернулся, думая о чем-то другом. Он вымыл руки над раковиной, вытер их бумажным полотенцем. Затем сказал: — Ладно — и вышел.

Уходя, Митч расплатился за пиво. Женщина ждала их у здоровенного пыльного универсала. Двигатель работал, стекла на закрытых дверцах были опущены. Быстро темнело. Она протянула Флойду небольшой сверток, и Митч видел, как тот передал ей деньги. Они тут же исчезли в складках ее платья, где, возможно, она прятала и товар. Затем женщина включила заднюю передачу.

— Если товар некачественный, я знаю, где тебя найти, — предупредил ее Флойд.

Универсал развернулся с выключенными фарами, затем рванул вперед с визгом задних колес.

Флойд закашлялся и сбил с себя пыль:

— Вот что получается, если таким подонкам дают немного власти. Поехали!

Митч сел в машину, завел двигатель, и они молча двинулись по обшарпанным, освещенным неоновым светом улицам. Митч думал о том, что во Флойде много такого, чего он не понимает. Его братишка-наркоман ни черта не умеет играть на бас-гитаре, а если бы у Флойда был хороший басист, он уже давно мог бы собрать вполне приличную группу. Джорджи был наркоманом, потребляющим на сто пятьдесят в неделю. От него не было никакого толку, кроме убытков, и все же Митч только что видел, как Флойд глупо рисковал ради брата. Между тем Флойд не был дураком, и все это никак не увязывалось одно с другим. Братская любовь совершенно не вписывалась в его образ.

Они доехали до автострады и повернули на юго-восток. Раймер, взглянув на часы, попросил: