Виктор Воробьев - «…План захвата утвержден!» Страница 3

После осмотра места происшествия и первоначального опроса персонала заводской кассы Жданов сказал оперативным уполномоченным:

— Прошу особое внимание обратить на линзу и стабилизатор. Наверняка их похитили, чтобы сбыть. Они ведь дорого стоят. Поэтому необходимо взять под контроль все каналы возможного сбыта краденых вещей.

„.В тот вечер оперуполномоченные дежурили в трамваях — излюбленных местах «работы» карманников. И невольно стали свидетелями разговора двух женщин.

— Да, тебе здорово повезло, — не без чувства зависти говорила одна. — Сразу и линза, и стабилизатор подвернулись!

— Переплатила, конечно, но зато какая красота смотреть фильмы по телевизору с линзой. И в кино ходить не надо.

— Да, за такие вещи и переплатить не жалко, — отозвалась, собеседница.

Фролов чуть было не подпрыгнул на сиденье, когда услышал слова «стабилизатор» и «линза». Он толкнул в бок Васильева, прошептал:

— Уж не о наших ли идет речь?

Приглашенная в Управление внутренних дел счастливая обладательница дефицитных вещей растерянно и обескураженно сказала:

— Я купила их вчера у сапожника, в Ивдельском переулке. Фамилию его не знаю. Слышала лишь; что зовут то ли Михеем, то ли Моисеем.

Вещи оказались те самые, что были похищены на заводе.

Сапожника решили в Управление не приглашать. Фролов его знал, ему и поручили с ним переговорить. Это был известный в городе мастер Исаев.

Едва Фролов зашел в каморку к сапожнику, тот, поприветствовав его, заговорил:

— Догадываюсь, Михаил Павлович, что привело тебя в мои хоромы.

— У кого, Михей Сафронович, купили стабилизатор и линзу?

— Позавчера принес мне их Колька-Моргун.

— Это тот — чернявенький, со шрамом? Живет на Челюскинцев?

— Да, тот самый. Карманник. Опять, видать, за старое взялся.

— А мы его как раз проверяем сейчас!.. Он один приходил к вам?

— То-то и оно, что не один — с дружками. Я-то сразу двух типов приметил, один носатый такой, но виду не подал. Они тут рядышком маячили, а потом пошли вслед за Колькой. Конечно, я догадывался, откуда эти штуковины, — потупился Исаев, — но как откажешься купить. Милиция-то далеко, а Моргун с компанией — вот они.

Моргуна задержали вечером. Увидев Фролова, тот картинно раскланялся:

— Сердечно рад встрече!

— Ну, положим, Николай Семенович, не так уж и рад ты нашей встрече, как об этом заявляешь. Скорее наоборот — обеспокоен и раздосадован, — сказал Фролов.

— А что мне беспокоиться, гражданин капитан? Перед уголовным кодексом я теперь чист. Даже общественный порядок еще не нарушал, хотя на свободе уже почти два месяца.

— Ну что же, давай проверим чистоту твоей души, парень.

Моргун насторожился. И не без тревоги в голосе спросил:

— А что вы имеете в виду, гражданин уполномоченный?

— Я имею в виду. Николай, стабилизатор и линзу для телевизора, которые ты продал сапожнику в Ивдельском переулке:

— Ах, линзу и стабилизатор! — облегчённо вздохнул карманный вор. — Так я их купил на базаре у какого-то мужика.

— Внешности его, конечно, ты не запомнил?

— Я, Михаил Павлович, на продавцов не смотрю, когда что покупаю.

В кабинете наступила тишина. Фролов с безразличным видом подошел к окну, закурил, поправил занавеску и, глубоко затянувшись, сочувственно заметил:

— Не понимаю, Николай Семенович, зачем вы сменили специальность? Были вы карманником, как вдруг — государственные кражи, да еще сейфы. Знаете, чем это попахивает?..

Негромкий, размеренный голос Фролова, оглушающая по смыслу последняя фраза: «Может быть и «вышка», то есть — расстрел», — подействовала на Моргуна.

— Какая госкража? Что вы говорите, гражданин уполномоченный?!

— Стабилизатор и линза, которые вы навязали сапожнику Исаеву, похищены на заводе «Пластмасс» три дня назад. Там же взломан сейф и украдены деньги. Вот протоколы изъятия и опознания украденных вещей — можете ознакомиться.

Колька побледнел.

— Я все скажу, я все скажу! — От его самоуверенности и горделивого вида не осталось следа. Весь обмяк, сгорбился, сник и казался совсем маленьким, почти ребенком, — Мне их дал перепродать Федька Селетков. Мы с ним лет пять назад вместе за карманные дела в тайгу ходили.

— Где живет?

— Восьмого марта, семь. А квартиру не знаю.

— Его дружки?

— Знаю только одного — по кличке Шкраб.

— Сенька Леонов?! — удивленно воскликнул сидевший в кабинете Васильев. — Старый знакомый.

На другой день долго совещались у Теуша.

— Значит, решили, — подвел итог Лев Маркович. — С Леонова и Селеткова глаз не спускать, необходимо выявить все их связи.

— Предлагаю привлечь к работе городской оперативный комсомольский отряд, — сказал Михаил.

— Дельная мысль. Принимается. Подумайте, Фролов, в какой форме и на какой стадии можно будет это сделать. Да только чтобы ребята не перестарались.

…Михаил пригласил в Управление студента юридического института Сергея Васкива. Невысокий, крепко сбитый двадцатилетний парень, тот был членом городского оперативного комсомольского отряда. Самбист-перворазрядник, он отличался не только решительностью, но и смекалкой. Сергей уже больше года помогал Михаилу в работе: сначала выполнял мелкие поручения — брал объяснения с потерпевших, выезжал на патрулирования, иногда — на задержания, а потом, постепенно, стал приобщаться и к розыскным мероприятиям. И вот теперь ему предстояло выдержать серьезный экзамен.

— Скажу откровенно, Сережа, — объяснял Фролов, — дело предстоит нелегкое, далеко не безопасное. Возьмешь с собой ребят из отряда, будете дежурить у дома номер семь по 8 Марта. Каждому выдадим фотоаппарат. Неплохо, если будете с девушками, — это меньше настораживает преступников.

— В чем, Михаил Павлович, будет заключаться наша задача?

— Я покажу вам человека, которого надо будет пофотографировать в течение нескольких дней. Нас, собственно, интересуют его друзья: кто они? Сколько их? Где обитают? С чем приходят в этот дом? Возможно, Сережа, придется стоять на вахте подолгу, поэтому ребята нужны надежные, выдержанные.

Сергей и его друзья выполнили поручение. Каждое утро перед Фроловым появлялась пачка фотографий. С просмотра их они с Васильевым и начинали рабочий день.

Пока Селеткова навещал лишь один Шкраб с неизменным свертком в руках. О содержимом свертка догадаться было нетрудно, потому что они с Леоновым выходили обычно из дома пошатываясь: один раз днем, два раза вечером. На пятый день появилось новое лицо. Васкив удачно сфотографировал незнакомца: среднего роста, в помятом костюме, небритый, горбоносый, парень хмуро смотрел себе под ноги.

— А вот, Саша, и наш знакомый из Госбанка, — возбужденно потер руки Фролов.

Полковник Теуш, взглянув на фотографию, воскликнул: «Ба, знакомец! Это же Аркаша Поспелов по кличке «Нос». Я его еще пацаном помню. Лет с четырнадцати начал специализироваться но карманам, потом занялся квартирами. Последний раз судим, если не изменяет память, за разбойное нападение на студента медицинского института где-то году в пятьдесят втором. Да, лихая подбирается компания.

— Разрешите, товарищ полковник, — заговорил Фролов. — Я предлагаю «поставить в известность» группу Шкраба о том, что у нас находится линза и стабилизатор. Они зашевелятся, и появится возможность проконтролировать их действия.

— А не попытаются они избавиться от улик? — сказал Жданов. — Поймут ведь, что след их обнаружен.

Вступил в разговор и Васильев:

— Они начнут «правильно» заметать следы. А нам разве не это надо?

— Хорошо, согласимся, — сказал Лев Маркович, — Пусть Шкраб и его подручные узнают, что линза и стабилизатор у нас.

Вечером Фролов пригласил ребят из оперативного комсомольского отряда.

— С завтрашнего дня удвоить бдительность. Черви начнут ползать, и мы должны знать о каждом их движении.

Утром Колька-Моргун навестил Селеткова.

— Задымились мы, Федя, — с порога ошарашил гость хозяина квартиры. — Линза й стабилизатор у легавых.

— Ну, это еще ничего не значит, не паникуй. А то я подумал, что нас со Шкрабом где-нибудь засекли.

— Так это для вас ничего не значит, — попытался было возмутиться Колька, — а для меня уже кое-что значит! Ищут меня, уже раза два «воронок» подъезжал к дому. Старик-то пролепетался!..

— Ладно, не распускай сопли, шавка, — презрительно глядя на карманника, прорычал Селетков. Он подошел к висевшему на спинке стула пиджаку, вытащил из бокового кармана две сотенные бумажки и бросил их Кольке. — Возьми, и чтоб духу твоего не было сегодня в Свердловске. Понял?

Все же сказанное Моргуном встревожило Селеткова не на шутку. «Говорил же Шкрабу: на хрена нам эти стекляшка и железка, когда и без того денег полный мешок! — Он зло сплюнул на пол. — А теперь загорелись, как мелкие фраера. Нет, пора и нам сматываться из города!»