Прошу актеров повторить убийство - Мацей Сломчинский Страница 3

Со стороны города подъехало такси, остановилось, и через минуту оттуда вышли две женщины. Они подошли к калитке. Тяжелая темная туча закрыла солнце, и улочка в одно мгновенье приобрела какой-то мрачный вид.

Мария нажала на ручку двери. Нажала еще раз и полезла в сумочку, поставив чемодан на тротуаре. Она вынула связку ключей и вставила один из них в замок. Открыла калитку и вошла первая, забыв о чемодане.

Анна наклонилась, взяла чемодан и пошла за ней, закрывая ногой калитку. Она посмотрела на окна виллы, они были закрытыми. Ей не удалось заметить там ни малейшего движения. Она вздрогнула.

Идущая перед ней Мария машинально задевала связкой ключей кусты роз, растущие по обеим сторонам дорожки. Первые капли дождя, большие и редкие, упали на землю.

Они поднялись по широким плоским ступеням и остановились на крыльце виллы. Анна снова вздрогнула и посмотрела на крепкую входную дверь, сделанную из гладко обработанного дуба и снабженную табличкой, гласящей: «МАРИЯ И РОМАН РУДЗИНСКИЕ».

«С сегодняшнего дня одно из этих имен перестанет тут фигурировать», — подумала она. В стеклянную крышу над их головами внезапно забарабанил ливень. Прогремел гром.

Мария после короткого, почти незаметного колебания нажала на кнопку звонка, который тихо зазвенел в глубине дома. Они стояли в ожидании.

За ними, в глубине улочки, такси, заслоненное пеленой дождя, развернулось и отъехало.

Мария еще раз нажала на кнопку звонка. Они снова подождали.

— Может быть, он вышел? — сказала Анна. — Ведь в это время он всегда в мастерской.

Мария пожала плечами.

— Я ему тоже послала телеграмму, что приезжаю. Он не ушел бы, не поговорив со мной. — Внезапно она дернулась и схватила сестру за руку. — Слушай, а если он там, но не хочет мне открывать? — спросила она испуганно. — Может быть, он не хочет меня впустить? Что я буду делать?

— Поедешь ко мне, — быстро сказала Анна и обернулась. От такси не осталось и следа. Дождь лил по-прежнему. До самого горизонта небо было покрыто низкими тяжелыми тучами.

— Хорошо! Поедем! — Мария повернулась и хотела взять чемодан. Но рука ее медленно остановилась. — Но у меня же есть ключи, — тихо сказала она. — Не знаю, что это со мной. Наверное, я сошла с ума…

Она быстро сунула ключ в замок, и дверь бесшумно открылась. Мария остановилась на пороге, вглядываясь вглубь пустой прихожей.

— Я не пойду, — тихо сказала она. — Он там и не хочет со мной говорить.

Анна легко отодвинула ее и вошла первая. Не поворачиваясь, она слушала, что Мария идет за ней, и закрыла за собой дверь. Теперь они стояли в полумраке, очень похожие друг на друга, неподвижные, прислушивающиеся.

Анна набрала в грудь воздуха.

— Ромек! — громко сказала она, пожалуй, немного слишком громко. Тишина. — Его плащ висит, — вполголоса сказала она, показывая на вешалку. — В таком случае, он здесь? Он взял бы его с собой, ведь с самого утра сегодня плохая погода. Ромек!..

Мария подошла к полуоткрытой двери в одну из двух передних комнат.

— Ромек! — Она заглянула туда и сразу убрала голову. — Нет. Его нет. Наверное, он ушел в куртке.

Она быстро подошла к другой двери.

— Здесь его тоже нет.

Анна стояла посредине прихожей, наблюдая за ее передвижениями.

Мария подошла к третьей двери, расположенной по другую сторону прихожей.

Она задержалась на секунду, держа ладонь на ручке двери, потом нажала ее и заглянула внутрь. Открыла дверь шире и остановилась на пороге.

— Добрый день, Роман, — тихо сказала она прерывающимся голосом. — Почему ты не отвечаешь? Мы звоним, кричим и… Ромек!

В ее голосе было что-то такое, что Анна вздрогнула, потом быстро подошла к двери и остановилась около нее.

Это была большая светлая столовая, в которой стоял сервант, стол и стулья, которым было около пятидесяти лет. Анна не обратила ни малейшего внимания на странную меблировку. Она бывала здесь часто и знала, что все это принадлежало родителям Романа Рудзинского. Он не избавился от этой тяжелой и слишком громоздкой мебели, скорее всего, сохранив ее в память об умерших, хотя Марыся очень протестовала.

Роман Рудзинский сидел у окна, положив голову на руки. Он выглядел так, как будто уснул минуту назад. Лица его не было видно.

Взгляд Анны скользнул на пол, где валялась разбитая чашка. За спиной она слышала прерывистое дыхание сестры. Чувствуя, как ее собственное сердце неровно бьется в груди, она подошла к сидящему.

— Ромек, это я, — тихо сказала она. — Я приехала с ней, чтобы…

Он ничего не ответил и не пошевелился. Анна мягко положила руку на его плечо.

Она подумала, что сидящий хочет стряхнуть ее ладонь со своего плеча. Но это было не так.

Хватило этого легкого прикосновения, чтобы тело Романа Рудзинского тяжело упало со стула на пол.

Анна отшатнулась, судорожно вдохнув воздух.

За собой, как будто на огромном расстоянии, она услышала высокий, пронзительный, почти нечеловеческий крик Марии:

— Рома-а-ан! Рома-а-аан! Рома-а-аан!!!

Она медленно обернулась.

— Если это ты его убила, — тихо сказала она, с удивительным спокойствием, которого не могла себе объяснить, — имей, по крайней мере, столько достоинства, чтобы держать себя прилично.

Крик девушки оборвался на середине.

— Я?.. Я не убивала его, — прошептала Мария и посмотрела на нее испуганными глазами. — Как я могла его убить?

— Но умер он из-за тебя, правда? — сказала она, встав на колени около неподвижного тела и прикоснувшись ладонью к его лбу. Он был холодным, таким холодным, что у нее мелькнула мысль, как мертвое тело может быть настолько холоднее всего того, что его окружает…

— Нет, не из-за меня. Нет. — Голос Марии стал гораздо громче.

А потом она закричала высоким, прерывающимся голосом. — Не-ет!!! Не-е-ет!!! Не-е-еет!

— Перестань, — сказала Анна, поднимаясь с колен. — Лучше подумай о том, что ты скажешь милиции. Я должна пойти к телефону и позвонить туда.

— Милиции?.. Но ведь он… Он не…

Анна прошла мимо нее и направилась к двери. Когда она оказалась в прихожей, Мария побежала за ней.

— Не оставляй меня там. Не оставляй меня…

— Не бойся. Не оставлю тебя, — усталым голосом сказала Анна и подняла телефонную трубку.

Глава третья

Капитан Зентек сидел в своем микроскопическом кабинетике и бессмысленно смотрел на небольшую стопку листов, минуту назад принесенных машинисткой. Он знал