Смертоносная зона. Остросюжетный детектив - Лидия Гладышевская Страница 3

– Знаешь, эти несносные русские за последние годы прибавили нам работы, – продолжил Фрэнки, наконец, выплюнув в окно сигару, мешавшую нормально разговаривать.

– Русские? Да откуда им тут взяться? – с ехидцей переспросил Кристос. – Они же за кремлевской стеной под дулом автоматов сидят, поют эти, как их…, коммунистические гимны… и никогда не отдыхают. А уж если когда-нибудь загорают, то, наверное, на северном полюсе…, а потом гоняют белых медведей с бутылками водки в руках, чтобы согреться.

– А ты не ерничай, сынок, и хотя бы газеты изредка читай. Железного занавеса в России больше нет. А русские теперь свободно разъезжают по всему миру. Правда, пока только богатые люди – бизнесмены, да чиновники высокого ранга. Но помяни мое слово, что через пару лет… шагу без них никуда не ступишь. Ведь наш благословенный остров притягивает их, словно магнит. К тому же, оффшорная зона… Можно совместить приятное с полезным. И нам от них большая польза – денежки новых русских текут в карманчики полноводной рекой…

– Так чего же ты ворчишь, старый хрыч?

– А потому, что русские меры ни в чем не знают. Вот, в прошлом году праздновал у нас день рождения владелец бензоколонки или какого-то рынка… Не знаю точно… Наш Константинос тогда дежурил. И снял он (ну, не Константинос, конечно, а тот нефтяник из Сибири) для приглашенных гостей весь отель. Представляешь? Весь! Ну, тот, шикарный… «Золотой Принц»… Ну, ты знаешь, недалеко от бухты Афродиты. Да привез еще и кучу баб с собой. Как будто мало ему наших местных проституток!

– Ничего себе!? Целую кучу баб?!

– Да. Так одна из них утонула… И представляешь, где? В ванне с шампанским! А шампанское не какое-нибудь там дешевенькое, а самое что ни на есть дорогое – Dom Perignon.

Фрэнки неожиданно грязно выругался и резко вывернул руль, объезжая невесть откуда взявшуюся рытвину на гладкой дороге.

– Я за всю жизнь его ни разу не попробовал, – сердито продолжил он. – На нашу зарплату далеко не разбежишься. А они, понимаешь ли, в нем купаются…

– И чем все дело закончилось?

– А ничем. Оказалось – несчастный случай. Однако я сильно подозреваю, что дело замяли. У новых русских денег куры не клюют. А у нищего Константиноса, который производил дознание, между прочим, новая мазда появилась…, а у его жены… Что-то он тогда подозрительно быстро уволился. Хотя не моего ума это дело…

– Взятки в нашем полицейском участке? Ты хочешь сказать, что кто-то посмел…

– Я ничего не хочу. И считай, что ничего тебе не говорил. И прошу тебя – держи язык за зубами, а то нам обоим не поздоровится.

Фрэнки одной рукой судорожно вцепился в подлокотник и замолчал. Теперь он сожалел о том, что распустил язык, а еще больше – о напрасно загубленной дорогой сигаре. Время от времени толстяк беспокойно елозил по сидению и нервно хватался за баранку. А на повороте едва не врезался в придорожный столб.

Кристос тоже притих и хотел было вновь сосредоточиться на прелестях Марии, но вскоре негодующий напарник опять забубнил. Видимо, от многочисленных прегрешений русских богатеев, у которых даже куры не клюют…, его распирало и пучило.

– А этот миф об их якобы загадочной душе?! Полная глупость и чушь. Лезут в море в любую погоду – хоть в марте, хоть в ноябре. Немцы сидят себе возле бассейна и чинно-благородно пьют пиво, англичане… А этим азиатам – все нипочем. Ну, скажи мне, Кристос, скажи, какой нормальный человек потащится в море, когда температура воды не превышает и 20-ти градусов? Чистое безумие! Немцы сидят себе возле бассейна и чинно-благородно пьют пиво, англичане…

– Ну, про двадцать градусов, это ты, Фрэнки, загнул. Точно загнул. Бр-рр-рр. Хотя… после сибирских морозов… У этих бедных русских, кажется, совсем не бывает лета. Тогда и холодная вода кипятком покажется. А если еще выпить обжигающей сорокоградусной водки… О, я бы и сам не прочь в таком случае в ледяной водичке освежиться.

Кристос рассмеялся с довольным видом. Однако старый полицейский его не поддержал. Сегодня он разошелся не на шутку.

– Непростительное легкомыслие! Разгоряченным – в холодную воду! А потом тонут. А мы – разбирайся. Вроде делать нам больше нечего!

– Ну, если честно, так делать, нам действительно…

– Как это нечего! Нас поставили охранять закон! Закон! А они его постоянно нарушают. По ночам купаются! Романтики им, видите ли, хочется! Загадочная русская душа в море тянет. Немцы сидят себе возле бассейна и чинно-благородно пьют после ужина пиво, англичане… А эти… Мало того, они еще голыми плещутся! Голыми!

– Ну, может, у них единственные плавки в это время в номере сохнут. Вот они… Ночью темно же, никто не видит.

– Значит, по-твоему, у них денег не хватает? – не унимался Фрэнки. – На ванну с шампанским есть, а на купальный костюм все вдруг вышли? Нет. Разврат это все, вот что я скажу. Разврат и распутство, а не загадочная русская душа.

– Представь себе, почтенная пожилая леди прохаживалась перед сном по берегу… В прошлом месяце это случилось…, в Красной Розе, я с Василисом на дежурство заступил…

– Ну, и что? Что уже и прогуляться вечером, по-твоему, нельзя?

– Да ты послушай, прежде чем перебивать! Присела она на камушек, решила на волну в лунном свете полюбоваться. А тут три здоровенных бугая в чем мать родила… Вылезли из моря и ну скакать на одной ноге – воду из ушей вытряхивать. Прыгают, своим «мужским достоинством» трясут. Чисто звери. Уж как она, бедняжка, кричала. Говорят, в соседнем отеле даже оркестр с ритма сбился.

Приличные люди из-за русских дикарей скоро вообще к нам приезжать не будут. А еще, а еще… Уму непостижимо! Косточки от фруктов в песок зарывают!

– Кажется, приехали, – перебил гневную тираду Кристос.

За очередным поворотом показался белоснежный отель Olimpus Resort, расцвеченный яркими огнями.

– Знаешь, Крис, ты тут… Ну, в общем… Не обращай внимания на мою старческую болтовню. Хорошие ребята, эти русские, душевные, – неожиданно произнес толстяк, когда они подъехали к воротам.

– О-ля-ля…

– Да, душевные. Я, между прочим, до сих пор храню майку и часы, которые мне подарили сибиряки, когда я помог им добраться до отеля. Сняли прямо с себя, чуть не последнее. Часы, правда, почти сразу же перестали ходить, а майка мне оказалась безнадежно мала, но все равно приятно.

– Немного же тебе досталось… По сравнению с Константиносом, конечно.

Однако Фрэнки не заметил иронию в голосе молодого напарника.

– Нет, почему? Был еще значок и путеводитель по городу Салех… черт, трудно выговаривается. Салид… Салард… В общем, какой-то нефтяной центр в России.

– О, тебе даже целая книжка обломилась? – опять съехидничал Кристос.

– Да, да, чудесная книжка с дарственной надписью: «На долгую память лучшему полицейскому Кипра», – добавил Фрэнки растроганно. – Я специально потом купил словарик и перевел на досуге: «Лучшему полицейскому…»

Тут пожилой напарник смахнул непрошеную слезу, достал носовой платок в крупную черно-белую клетку и шумно высморкался.

– А я и не подозревал, что ты настолько сентиментален, старина, – промолвил потрясенный Кристос и вышел из машины.

История про косточки в песке так и осталась недосказанной.

Май 1995 г., Москва, Россия

Шойра и Машка облюбовали в Москве придорожную забегаловку на окраине города. Спокойно, не очень грязно,